Коллектив авторов - Морские досуги №7 (Женские)

Немного из его биографии. Сведения почерпнуты из википедии. Кононович Георгий Осипович родился 15 октября 1914 года в Приморском крае. Его морской стаж насчитывает 56 лет, из них 30 лет он был капитаном. Начинал с матроса на Дальнем Востоке, потом Владивостокский морской техникум, потом заочно ЛВИМУ им. С.О.Макарова. Во время ВОВ просился на фронт, но его не взяли, работал на Севере. В 1947–1949 г.г. был начальником перегона судов из Финляндии в Дудинку Северным морским путем. 1949–1958 г.г. – старпом на ледоколе «Ермак». 1959–1960 г.г. – капитан судна «Кооперация» в пятой антарктической экспедиции, затем капитан- наставник атомного ледокола «Ленин», участвовал в высадке дрейфующей станции «Северный полюс 10». А потом уже был капитаном «Звенигорода». С 1986 года на пенсии, написал три книги о море и моряках. Погиб нелепо под колесами машины, переходя дорогу на даче под Ленинградом в 1995 году. Согласно завещанию урна с его прахом торжественно доставлена на теплоходе «Звенигород» и захоронена в Северном море у Лофотенских островов.

Нет, этот настоящий капитан, арктический капитан, не исчез бесследно. Именем Георгия Кононовича назван танкер, значит, он снова в море, снова невидимый стоит на мостике, курит трубку, вглядывается в сияющие под лучами низкого полярного солнца льды и определяет, где безопаснее пройти его судну. И снова идет на Север.

Каждую весну, когда обычные сухопутные люди начинали жить в предвкушении отпуска, дачи, пляжа, даров леса и огорода, на севере начиналась навигация. Это означало для меня, что глава моей семьи проведет эти теплые месяцы «на море», то есть в море, во льдах, где солнце сияло круглые сутки, потому что наступал полярный день.

Перелетные птицы каждую весну летят на север. Что не устраивает их в теплых краях? Что находят они в тундре? Почему вить гнезда и выводить птенцов им непременно надо на севере, в тяжелых погодных условиях? Непонятно. Вот и некоторых людей тянет на север.

Начало навигации на севере напоминало процесс возвращения перелетных птиц в родные места. Суда ледового класса, «морковки», так называемые из- за красного цвета корпуса, до Дудинки проходили в 80-е годы обычно самостоятельно, а дальше они собирались в караван, в «стаю», а ледокол, как вожак, вел эту стаю в Тикси, Певек и к разным далеким полярным станциям. Доставлять туда технику, оборудование, стройматериалы можно было только таким путем и только в это время.

Мощные атомные ледоколы позволяли продлить сроки навигации. «Сибирь», к примеру, уже в мае 1978 года провела судно из Мурманска в Берингов пролив всего за 18 суток. Кроме техники суда торопились доставить продукты, фрукты, овощи. В заполярье с этим было напряженно. Но там жили и работали люди, там были дети.

Ледокол вел караван судов сквозь льды по Северному морскому пути. Это была тяжелая изматывающая работа, требующая не только профессиональных знаний, но смелости принятия решений, интуиции, опыта, выдержки и здоровья физического и психического.

Нескончаемый полярный день слепит глаза снежными равнинами и ледяными торосами. Приходится проходить несколько часовых поясов. К постоянным сдвижкам во времени организму трудно привыкнуть. Да и ходить по льдам Северного ледовитого океана совсем не то, что по чистой воде тропических морей. Существует целая наука о льдах.

Льды, оказывается, бывают разными. Некоторые виды я запомнила. «Шульга», наверное, все знают, это такое ледяное крошево. «Сало» – это круглые такие льдинки на поверхности моря, напоминающие кружочки жира в тарелке с остывшим супом, крупные круглые льдины называются блинки, примерзший к берегу лед – припой. Сплошной лед образует ледяные поля, многолетние ледяные поля – это паковый лед. Встречаются и отдельные льдины, вертикально вставшие, как на дыбы, и вмерзшие в ледяные поля, они называются ропаками, а если таких льдин много, то это торосы, которые ледокол, должен читать ледовую обстановку, как книгу, прокладывать и менять курс в соответствие с этой обстановкой, иначе ему с Арктикой не справиться. Толстый лед ледокол не режет, он наползает на него и своей массой давит, ломает и раздвигает собой льдины. Образуется полынья. Пока льды не сомкнутся снова, по этой полынье должен успеть пройти караван. А если не успевает, ледоколу приходится возвращаться и обкалывать лед вокруг судов. Как рассчитать скорость, как понять, где какой лед, какую дистанцию надо держать судам? Задачи со многими неизвестными, от решения которых часто зависит безопасность людей. Стоит каравану остановиться, и льдины, как живые фантастические существа, начинают наползать на борт судна со скрежетом и скрипом, отвоевывая для себя сантиметр за сантиметром, уменьшая устойчивость судна, угрожая перевернуть его, так как начинается обледенение. Это действует еще и на психику людей, заставляет даже самых мужественных испытывать страх. Надо еще представить себе, что судно – не автомобиль, его не остановить нажатием на тормоз. Труднее всего приходится тому транспорту, который идет сразу за ледоколом. От опыта и реакции штурмана и рулевого часто зависит очень многое.

«В начале октября 1983 года в Восточном секторе Арктики сложилась чрезвычайно тяжелая ледовая обстановка, грозившая сорвать обеспечение обширного района материально-техническими ресурсами и продовольствием и вызвать зимовку большой группы транспортных судов. Участие атомных ледоколов в проводке судов в этом районе позволило успешно справиться со своевременной доставкой народно-хозяйственных грузов». – Это цитата из книги «Советские атомные ледоколы», Москва В/О «Мортехинформреклама» 1988.

Я приехала к мужу в Мурманск после очередного его рейса Мурманск – Певек – Мурманск. Стоянка была короткой. Им предстояло еще сходить в Дудинку, а потом уже можно было надеяться на отпуск.

Муж пошел по делам в пароходство, а я в свой любимый «Океан». Надо же привезти домой рыбы. А какой рыбы там только не было! Нам очень нравилась рыба капитан, клыкач, палтус, треска горячего копчения. Но больше всего мы любили мойву холодного копчения. Я встала в очередь. А как же в то время без очереди? Передо мной стояли двое молодых ребят. Они меня не видели, а я узнала одного из них. Это был молодой матрос с нашего теплохода. Он что-то эмоционально рассказывал своему приятелю. Я невольно прислушалась, речь шла о последнем их рейсе в Певек. Ну разве можно побороть любопытство? А матрос тем временем продолжал: