Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

И пошел на причал, сел в свою «восьмерку», стартанул с пробуксовкой и полетел домой за медом, вареньем и вениками. Я вызвал вестового, попросил навести порядок в сауне и включить ее на 90 градусов. Через 15 минут Владимир Иванович вернулся с двумя объемистыми лечебно-оздоровительными вениками и поставил на мой стол в каюте две 250-тиграммовые баночки: меда и малинового варенья. «Ну, сейчас вылечит», – подумал я и вызвал через рубку дежурного фельдшера с термометром. Померили температуру – 37,4.

– Нормально, – говорит мой опытный друг и соратник.

Вещевой баталер принес пару чистых простыней, два куска банного мыла. Главный боцман прислал две новые, изготовленные нашими умельцами мочалки, сделанные из полипропиленового конца. Мы зашли в сауну, замочили веники в деревянном ушате. Отбой уже прошел, дежурный доложил, что обошел все кубрики, все в порядке. Вестовой доложил, что сауна готова.

– Ну, пошли, помоляся, – деловито обмолвился Владимир Иванович.

Несколько заходов в парилку, тщательная обработка двумя вениками сразу, контрастный душ, растирание довольно жесткой мочалкой, все это вместе сделали свое дело. Да и Владимир Иванович старался. Поддавал пару, капал в ковшик какие-то чудодейственные капли, перед тем как плеснуть водички на камни электрической печки, работал вениками, как зверь. Я почувствовал легкость в теле. Слабость ушла. Завернувшись в простыни, вернулись в каюту. Я попросил вестовых кают-компании сделать два чая. А Владимир Иванович попросил принести перечницу с черным перцем. Взяв пустой чайный стакан, закрепленный над умывальником, мой «доктор» вытряхнул в него содержимое перечницы, где-то с пол чайной ложки перца.

– Шило есть? – спрашивает.

– Конечно! – отвечаю.

– На два пальца плесни, больше не надо.

Плеснул, как было сказано. Развел водой из-под крана «по широте», то есть градусов 65–70. Прикрыл стакан ладонью, чтобы не грелся. Получилось чуть меньше полстакана. Перец осел на дне. Иваныч открыл баночки с вареньем и медом, дал мне чайную ложечку из принесенного стакана с чаем, и строго приказал:

– Теперь размешай, и залпом! Не запивай, сначала медом, потом малиной закуси.

Я так и сделал. Сели пить чай. Курим, чай пьем, вполголоса беседуем о том, о сем. Через пять минут меня прошибло потом.

– Ну, – говорит «доктор»-особист, – пора и честь знать. Поехал я домой, спасибо за баньку. А ты не сиди. Давай в койку, и из-под одеяла не высовывайся.

Как только Иваныч откланялся, я принял горизонтальное положение и вроде бы сразу провалился в сон. Через какое-то время проснулся и не могу понять, где я. Смотрю на противоположную переборку, а она… оплавляется. Вот это номер! Свешиваю ноги с кровати и босиком добираюсь до стола. Голова чугунная. Включаю свет. Знаю, что ковровая дорожка в каюте малиновая, но сейчас она… зелено-фиолетовая. Мурашки побежали по коже. Первая мысль: «Может, спирт метиловый? Да нет, из этой бутылки кто только не «причащался». Да мы и меняли на складе технический этиловый спирт на питьевой, получая при этом не килограммы, а литры (по приказу командующего флотом в килограмме спирта было 1250 миллилитров при температуре 20 градусов Цельсия). Да и выпил-то граммов 100, не больше. Тогда, что?» Включаю связь с рубкой дежурного, опять прошу прислать ко мне фельдшера с термометром. Втыкаем градусник мне под мышку, ждем минуты две. Результаты смотрит фельдшер, мне не показывает и без разрешения смывается из каюты, бросив на ходу:

– Я сейчас шмелем, градусник нерабочий!

Через две минуты другой термометр торчит у меня под мышкой. Фельдшер вынимает его и у него делаются круглыми глаза! Я выдергиваю у него из рук несложный прибор, смотрю и глазам не верю. – 40,6. Не слабо! С трудом поднимаю глаза. Спрашиваю:

– Что делать, братишка? Он говорит:

– Посидите, я быстро.

И убежал. Буквально через две минуты приходит дежурный по кораблю, стучится. И говорит:

– Товарищ капитан 3 ранга! Командир корабля сказал, что будет через 10 минут. А вам предоставлено два выходных дня. Одевайтесь, за вами сейчас штабной УАЗик приедет и домой отвезет.

Кое-как одеваюсь, надеваю шинель, выхожу к трапу. Состояние нестояния. Вахтенного у трапа вижу как через пластиковый пакет. Мутно. Холода не чувствую. Спускаюсь, сажусь в УАЗик, через пять минут дома. Еле разделся. Жена просто испугалась. Добираюсь до кровати. Ложусь. Звонок в дверь.

Иваныч принес анальгин. Ему уже доложили. Анальгин же сбивает температуру. Посидел со мной, посочувствовал, пожелал выздоровления. Пошел домой. Время-то полвторого!

Через сутки я был в строю, и выполнял свои служебные обязанности!

Все-таки он меня вылечил!

В январе 1987 года новейший эскадренный миноносец «Безупречный» под командованием капитана 2 ранга Ничипуренко Виктора Александровича вышел из Североморска на боевую службу в Средиземное море. Пошли в составе трех кораблей: тяжелый авианесущий крейсер «Киев», большой противолодочный корабль «Адмирал Исаченков» и наш «Безупречный». Я служил на «Безупречном» командиром БЧ-1.

Когда вышли из базы, экипаж был как выжатый лимон. Бесконечные тренировки, учения, проверки штабом бригады, штабом эскадры, штабом флота, выходы в море на выполнение боевых упражнений и стрельб вымотали людей донельзя. После выхода все должно было успокоиться и войти в ритм: вахта, подвахта, отдых. Но не тут-то было. Я служил с командиром, когда он был еще старпомом на предыдущем корпусе нашего проекта и знал его крутой нрав.

Каждые 2–3 часа по кораблю неслось: «Учебная тревога! Цель воздушная, групповая из трех! Курсом на корабль! Пеленг… Дистанция…» После нескольких тревог я подошел к командиру на мостике и сказал, что лучше бы повременить с учениями и тренировками, надо дать людям немного отдохнуть. Идем-то далеко и надолго. На что получил совет: не лезть не в свое дело.

А был в БЧ-5 (электромеханическая боевая часть) матросик трюмный из личного состава нового пополнения (так называемый молодой). Так вот, «с боями» завернули «за угол» (обогнули Скандинавию), спустились к Англии. Утром посчитались, а одного морячка нет. Все обыскали, нет. Тремя кораблями, включая «Киев», топтались к западу от Британских островов в течение суток, опрашивая на 16-м канале (открытый радиоканал связи, его еще называют «канал безопасности») сопровождавших нас англичанина, немца и датчанина: мол, не проплывал ли мимо наш матросик? «Нет, – говорят, – не видали». А потом выяснилось, что этот матросик засыпал на вахте, а ему – то спички между пальцев ног вставляли и зажигали, то ледяную воду за шиворот лили для бодрости. Он понял, что в таком режиме полгода не протянет и сиганул за борт. А вода в этот период около четырех градусов, долго не поплаваешь… Что же делать? Нет, так нет, пошли дальше! Через сутки меня подозвал командир, и, так, чтобы никто не слышал, спросил: