Сергей Черных - Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул

– Ну что, штурман, накаркал?

Я повернулся и пошел в штурманскую рубку. Он меня даже не окликнул…

В Бискае потрепало. Пришлось даже подворачивать на ветер, носом на волну, потому что валяло очень сильно. Готовили только густую кашу на второе, да и то половина экипажа ничего не ела. В коридоре личного состава к пиллерсу привязали мешок черных сухарей, брали все, кто хотел. Желающих, правда, было не много. Никто не обижался на тех, кого укачивало и тошнило. Лишь бы травили в гальюне, а не где попало. Интересно было наблюдать за «Исаченковым», закладывающим неимоверные крены, и за «Киевом», которому 10 баллов по шкале Бофорта и волнение 9 баллов было по барабану. Я спускался к своему приятелю, командиру дивизиона связи Коле Коякову и он организовывал мне возможность по моим делам переговорить с кем-нибудь из штурманов с «Киева». У них и волнение моря, и ветер были на пару баллов меньше. Как же все относительно! Через трое суток все стихло. Народ немного ожил, наконец, нормально поели. Прошли Гибралтар. Еще немного и прибыли в 52-ю точку, место рандеву кораблей 5-й Средиземноморской оперативной эскадры, и стали на якорь в заливе Хаммамет в Тунисском проливе. Командир улетел на вертолете на совещание на «Киев». Старпом объявил на построении борьбу со ржавчиной, ППО и ППР (планово-предупредительный осмотр и планово-предупредительный ремонт). В обед разрешили ловить рыбу с борта. Температура была не так, чтобы жарко, но вполне комфортно, градусов 15–16. Немного расслабились, некоторые отчаянные даже пытались загорать под хилым солнышком. Поймали несколько рыбок, похоже, вполне съедобных, отправили их на камбуз. Прилетел командир и сообщил, что на завтра планируется продолжение работ по распорядку. Вечер завершился вполне спокойно. Солнце село за горизонт и все, кому положено, легли спать.

Еще денек прошел спокойно, подчистились, подкрасились. В обед, правда, было происшествие, которое помню до сих пор. По левому борту, как обычно при стоянке на якоре, был вооружен выстрел – специальная стальная балка, несколько метров длиной, откидывающаяся от борта и устанавливаемая перпендикулярно ему, со штормтрапом и шкентелем с мусингами. Штормтрап представлял собой два конца (веревки), между которыми были вделаны деревянные балясины (ступени-перекладины) на удобном для подъема расстоянии в один шаг вверх. А шкентель с мусингами представлял из себя веревку с «узлами» на ней, чтобы поднимаясь по ней на борт, удобно было на них опираться. (Устал описывать то, что на флоте называется одним словом. Знатоки будут меня поправлять, что не «веревка, а тетива», что не «узлы, а специальные кнопы», и так далее. Прошу прощения.) Выстрела нужны для подъема личного состава и грузов на борт без подхода к жесткому трапу, иначе об него можно разбить катер (баркас, шлюпку) во время непогоды. А под выстрелом штормтрап и шкентель с мусингами просто складываются «гармошкой» в шлюпку и остается только ухватиться половчее за упомянутые причиндалы и подняться на борт.

Так вот, выходим мы, четыре младших офицера, после обеда из кают-компании покурить за надстройку к трубе (там, вообще-то, курить запрещено) и видим картину Репина «Приплыли»:

Держась за шкентель с мусингами, в воде «купается» замполит БЧ-5 старший лейтенант Семенов. Губы посинели, только голова и руки из воды торчат.

– Как водичка? – спрашивает Коля Кояков. – Мокрая?

И швырнул окурок в сторону пловца. А в ответ тишина! Саша Сомов, командир группы воздушной обстановки, быстро сообразил, что дело пахнет керосином и рванул в рубку дежурного по кораблю. Мы с Юрой Овчинниковым – комбатом главного калибра и Колей Кояковым быстро спустились на шкафут к выстрелу. Через несколько секунд по всем линиям: «Человек за бортом! На рабочий катер, катер к спуску! Команде катера в катер!» Мы со шкафута только успели бросить спасательный круг, да и то без толку, так как Семенов был не дурак и предпочел держаться за крепкий шкентель, а не за круг, хотя бы и на прочном фале. (Это мы так подумали.) Буквально через две минуты подошел рабочий катер без кормового флага, и Семенова кое-как втащили на борт. Руки его еле оторвали от шкентеля с мусингами, за который он так старательно держался. Командир рабочего катера Миша Баев водрузил флаг на место.

Далее все по плану. Катер подняли вместе с экипажем и установили на кильблоки, Семенова – в санчасть, в руки опытного начальника медицинской службы Андронатия Виталия Борисовича, который знал, как согреть замерзшего изнутри и снаружи. Семенов объяснил потом, что просто хотел окунуться, но не учел, что как только очутился за бортом, его просто обожгло ледяной водой. Он мертвой хваткой вцепился в шкентель и ждал помощи до тех пор, пока мы не вышли покурить. А время подобрал специально в обед, чтобы никто не видел. (Такие фокусы были категорически запрещены). Если бы его оторвало, то унесло бы течением черт знает, куда и шансов не было бы никаких. Короче, обошлось, – и слава богу. От командира, правда, Семенов получил по полной программе.

Через день мы узнали, что в Средиземку пожаловал тяжелый атомный авианосец США «Нимитц» (водоизмещение около ста тысяч тонн, длина 333 метра, высота надводного борта порядка двадцати метров), возглавляющий авианосную ударную группу (АУГ). Нам, как кораблю, имеющему наиболее свежие энергетические установки, было поручено выполнять задачу КНС (корабля непосредственного слежения). Поэтому, недолго думая, утром выдвинулись навстречу супостатам. Через сутки с небольшим встретились. Впечатление, надо сказать, не слабое. «Нимитц» шел в окружении десятка боевых эсминцев и фрегатов УРО, а по корме у него болтались плавмастерская и плавгоспиталь. Мы сбросили ход и, находясь у главной цели по правому борту, пропустили ордер вперед, развернулись на восток и, построив всех свободных от вахты по левому борту, добавили ход. Как корабль хоть и 1 ранга, но, несомненно, классом пониже, «Безупречный» обязан был поприветствовать «монстра». Сыграли «Захождение», приспустили флаг, вахтенный офицер вышел на крыло мостика и отдал честь. На полном ходу проскочили мимо «Нимитца», отдали почести как положено. Когда мы были у них на траверзе, на мостик вышел один офицер, коротко козырнул, они приспустили на пару секунд звездно-полосатый флаг и все. Мы сбросили обороты винтов и опять скатились на кормовые курсовые углы главной цели. На 16-м канале запросили место в ордере, но наш запрос был проигнорирован. Умылись, как говорится! Но память у нас хорошая. До утра держались в кильватер ордеру на удалении 3–4 мили.

Утром на мостик поднялся наш стармех капитан 2 ранга Веселов Виталий Федорович. Вот кого хотелось бы помянуть добрым словом (за весь поход ни одной поломки). Они с командиром корабля коротко посовещались и о чем-то договорились.