Михаил Чурин - Рассказы капитана Мишина

– Да, надо вправлять, но я никогда этого реально не делал, – рассуждал капитан.

– Я тоже не вправлял, но надо. – Старпом опять отпросился с мостика, прошел в каюту Карелина и, как настоящий врач, помыл руки.

Через двадцать минут помощник поднялся на мостик: «Я вправил руку, но, похоже, не до конца. Сейчас немного отдохнет, продолжу». Еще через полчаса старпом опять был на мостике: «Все закончили, вправил полностью, рука сгибается. Похоже, нормально». Капитан вызвал на мостик второго штурмана и вместе со старпомом спустился в каюту матроса Карелина. Виновник «медицинских консультаций» развалился на диване, справа от него сидел моторист Сверидов, а слева – матрос Кирьянов, на столе стояла бутылка водки. Увидев вошедших, матрос Карелин попытался встать. Сразу стало ясно, что он пьян.

– Михаил Павлович, смотрите какой у нас старпом молодец, рука у меня встала на место, сгибается и разгибается, – радостно встретил вошедших матрос Карелин.

– Я не понял, что за бутылка у вас на столе, что происходит? – начал раздражаться капитан.

– Михаил Павлович, я не доверяю всем этим иностранным средствам, самое лучшее – это наше отечественное. Стакан водки для анестезии, двое держат, я вправляю. Что и было сделано, – вступил в разговор старший помощник.

– Карелин! Все же как рука? – продолжал допытываться капитан.

– Михаил Павлович, я же сказал, что старпом у нас молодец, почти и не болит. Разрешите мне продолжить работу на судне, не меняйте меня. Я только первый рейс делаю, жена без денег дома сидит. Позвольте поработать.

– Ну ладно, посмотрим, что будет дальше. Отдыхайте, горе работники, – капитан собрался выходить из каюты.

– Михаил Павлович, а можно мы по случаю выздоровления остатки допьем? – спросил повеселевший матрос.

– Что с вами делать, оболтусы? Старпом, забери у них остатки, а то еще и ноги переломают. Отдыхать, руки больше не ломать, – капитан и старпом поднялись на мостик, отправили второго штурмана вниз.

– Дай бог, на этом и закончится без последствий. Надо все же выяснить причины случившегося. Матрос явно не все рассказывает, мне это не нравится, – продолжал капитан. А вначале необходимо матроса показать врачу, что там у него? Если все будет хорошо, на рейде Копенгагена будем получать топливо, вот там и обследуем его. Самое главное, старпом, привезите официальное заключение по состоянию здоровья матроса.

Утром следующего дня в каюту капитана постучали. На пороге стоял расстроенный матрос Карелин.

– Михаил Павлович, рука распухла, болит. Я хотел бы работать, а сейчас страшно, вдруг что-нибудь?

– Карелин, ты вроде бы взрослый мужик, тебе надо было руку в покое держать, а ты, как мне сказали, всю ночь ходил по каютам и хвалился, как тебе Николай Сергеевич руку вправил. Будем обследоваться и только после этого примем решение. Не беспокойся.

Капитан связался с пароходством и согласовал визит матроса Карелина к врачу.

Судно стояло на рейде Копенгагена, топливо и продукты были получены, ждали возвращения катера со старшим помощником и матросом Карелиным. С задержкой на полчаса подошел катер, судно сразу же снялось с якоря и проследовало по назначению. Пройдя пролив, капитан прошел к себе в каюту, пригласил старпома к себе. «Николай Сергеевич, ну что сказали врачи?». Старпом протянул медицинскую справку с результатами осмотра, к справке прилагался рентгеновский снимок. В нижней части справка содержала общее заключение осмотра врачом: «Вывих вправлен квалифицированно», что вызвало удивление, а затем гордость за умницу-старпома.

Матроса Карелина решили не менять, он вполне успешно отработал полный контракт. А перед самым его отъездом стала известна истинная причина случившегося. Боцман и матрос после долгих запирательств все же признались, что в тот день немного повздорили. Причиной послужило недовольство боцмана результатами работы нового матроса. Вот он и решил его немного поучить или, как сказал сам боцман, «прижать». Боцман был здоровым, крепким двухметрового роста парнем, трудоголиком по натуре. И, как оказалось, не рассчитал силу. «Ну, боцман, молодец, в любом вопросе ты не знаешь меры. Так прижал, что рука выскочила. Такую кашу заварили», – отчитывал его старший помощник капитана. На что боцман оправдывался: «Кто же знал, что он такой хилый оказался? Может быть, в следующий раз не будет отлынивать от работы».

Капитана вызвало на связь проходящее судно, оказалось, Иванова вызывал его однокашник по факультету, учившийся в соседней подгруппе. Иванов его не видел и не слышал уже лет десять. Он знал, что Петр работает капитаном, но не знал, как давно. Петр к тому же, как оказалось, работал в одной с ним судоходной компании, а он об этом и не знал. Иванов обрадовался неожиданной встрече и конечно же поинтересовался, как семья, с кем в последнее время встречался и с кем из однокашников поддерживает связь.

– Нет, ты подожди, об этом потом. Ты лучше расскажи, как ты организовал службу на судне.

– А чего её организовывать, она уже давно организована (Иванов уже шесть лет работал капитаном на одном судне). – А ты давно перешел в нашу компанию, до этого где работал?

– Не так давно, да это и не важно, подожди. Ты мне лучше скажи, а что ты делаешь на вахте?

Иванов насторожился:

– Как что делаю на вахте? Я её несу, а что, есть другие варианты?

– Ну, что ты делаешь на вахте, ну, к примеру, на утренней?

Дело в том, что однокашники работали на небольших судах, на которых не был предусмотрен третий помощник капитана и капитаны сами стояли вахту за третьего. Иванов иногда шутил, что он восемь часов в сутки никак не может понять, кто он – капитан или сам себе помощник.

– Если серьезно, то веду прокладку, определяю место судна и прочее. – Иванов стал подозревать, что у его собеседника проблемы со штурманским составом, кто-то из помощников не выполняет своих обязанностей.

– А я на вахте крашу пароход, – с гордостью в голосе проинформировал Петр.

– Как красишь, где, на баке что ли? – стал подтрунивать Иванов.

– Нет, не на баке, на компасном мостике и на крыльях мостика, у меня есть специальная кисточка, вот ею я и крашу. Подаю пример матросам, как надо красить судно.

Это было ново для Иванова, он уже не знал, как реагировать на эту «интересную информацию».

– А после вахты что ты делаешь? – опять задал вопрос его бывший однокашник.

– После вахты, если есть возможность, я отдыхаю, – начал в открытую иронизировать Иванов.

– Я серьезно, ты обиделся? Я после вахты крашу перед надстройкой.

– Зачем? – в очередной раз, удивляясь все больше и больше, спросил Иванов.

– Я же сказал – подаю пример рядовому составу, как надо работать.