Михаил Чурин - Рассказы капитана Мишина

– Я не подаю таких примеров, у меня для этого есть старпом и боцман. Вот если они службу завалят, тогда приходится вмешиваться, но, славу богу, пока это не требуется. А повару ты тоже подаешь пример? Пироги, как печь, можно показать.

– Капитан должен уметь делать все, и я не стесняюсь показать и повару, как надо готовить.

Иванов вспомнил, что друзья по группе считали в свое время Петра заумным активистом. «Что ж получается, время не смогло ничего изменить?»

– Слушай, но ведь есть устав, наконец, там все расписано, кто за что отвечает.

– В уставе написано, что капитан в ответе за все и я не гнушаюсь личным примером показать, как надо работать, чтоб знали, как это делается.

– Петя, а ты когда стал капитаном? Сколько уже времени работаешь в этой должности? – спросил Иванов, зная, что в начале капитанской карьеры некоторые не могут сразу преодолеть «синдром старпома» и по привычке сами пытаются решать все вопросы на судне.

– Я работаю капитаном уже четыре года и никогда не снимал с себя обязанностей воодушевлять и учить людей работать, да и ответственности, кстати, тоже. Капитан должен разбираться во всем и уметь делать все лучше других членов экипажа.

«Тяжелый случай», – подумал Иванов, ему откровенно надоело вести этот пустой разговор. Он еще несколько раз попытался сменить тему разговора, и каждый раз Петр возвращался к исходному, что он должен личным примером воодушевлять экипаж правильно работать. Иванову это окончательно надоело, и он сослался на необходимость срочно отправить сообщение агенту.

– Ну вот, ты все же обиделся, не обижайся, давай в следующий раз продолжим.

– Давай. – На этом их диалог и закончился.

Случилось так, что через три месяца капитан Иванов получил строжайший циркуляр от судовладельца. В циркуляре сообщалось, что на судне, которым командовал Петр, случилась внештатная и очень серьезная ситуация. Капитану было отказано в дальнейшей работе в судоходной компании за развал вахтенной службы и неудовлетворительную организацию работы коллектива в целом. Иванов нисколько не удивился полученной информации.

Капитан связался с судовладельцем, служба грузовых перевозок которого пообещала прислать новое рейсовое задание. Со слов коммерческого менеджера, судну предстояло проследовать под погрузку в один из африканских портов. Эта информация пока носила предварительный характер. «И хорошо бы, чтоб эта предварительная информация не превратилась в окончательную команду», – подумалось капитану. Юрий Михайлович имел неудовольствие посетить названный порт всего один раз – на заре своего капитанства, лет пятнадцать тому назад. Капитан задумался, и на него нахлынули воспоминания тех уже далеких дней.

Вспомнилось, как происходило оформление отхода, когда в его каюте собрались многочисленные члены комиссии. Он, пытаясь не принимать участия во всеобщем «балагане», имевшем место в его каюте, а заниматься только теми вопросами, которые относятся к оформлению отхода, отстраненно сидел в углу каюты и наблюдал за поведением членов комиссии. В капитанской каюте набилось человек двадцать, все принимали или очень жаждали принять участие в оформлении отхода. Все, по непонятным причинам, кричали и размахивали руками. Чтобы хоть как-то держать ситуацию под контролем, он был вынужден пригласить в помощники начальника радиостанции, предварительно проинструктировав его о необходимости отслеживать многочисленных посетителей.

Старпом тем временем потчевал комиссию различными декларациями. Члены комиссии с интервалом в пять минут требовали кофе или пепси-колы и после очередного отказа (со ссылкой на то, что выпито все, что только можно) как-то быстро успокаивались, но ненадолго и через пять минут требования возобновлялись. Вспомнил он и то, как старпом ему удачно напомнил, что у них на главной палубе в коридоре правого борта установлен аппарат с газированной водой. Вспомнил, как комиссия «дула» не переставая эту воду и, попросив, взяла с собой пластиковые канистры, которые им напоследок наполнил боцман.

Груз был скорей всего не готов, и для скрытия простоя были выставлены претензии к состоянию трюмов. Их необходимо было покрасить, что и было сделано. Но кто-то из команды, видимо, испачкал одежду и решил краску отмыть растворителем. Бутылка из-под смирновской водки с фирменной этикеткой и остатками растворителя оказалась у трапа судна. Местный рабочий, проходя мимо, тайком решил попробовать заграничного зелья. Отведав растворителя, работник упал прямо на причале рядом с трапом. Быстро собралась толпа, все побросали работу, началось громкое обсуждение случившегося, и когда вахтенный помощник принес два пакета с молоком для пострадавшего, у него эти пакеты другие рабочие вырвали из рук и начали пить сами, жестами показывая, что отравившемуся уже ничто не поможет. Далее приехал грузовой автомобиль, бездыханное тело с размаху закинули в кузов, и грузовик быстро исчез, так же как и появился. При этом на причале толпа увеличилась уже совсем до необъятных размеров, опять очень громко обсуждали случившееся. Во время работы комиссии на отход Юрий Михайлович все же решил поинтересоваться, а что стало с этим несчастным. Ему объяснили, что беспокоиться не следует, ничего страшного, тот рабочий просто умер и все.

Вспомнилось и начало погрузки, затянувшееся на долгую неделю, грузили удобрение навалом какими-то примитивными средствами. Вылета погрузочного устройства не хватало, чтобы погрузка осуществлялась равномерно по всей площади трюмов. Поэтому в ночную смену какие-то подозрительные ободранные типы лопатами выравнивали крен судна, вручную перекидывая тонны удобрения.

Юрию Михайловичу вспомнилась и подготовка к заходу в порт. Исходя из опасений старшего механика, боцман с матросами заранее на подходе к порту заменили все бронзовые пробки мерительных трубок балластных танков деревянными заглушками. Двери во всех помещениях были заранее задраены. В надстройке работала одна дверь непосредственно около вахты у трапа. Стояночная вахта была усилена, тем не менее несколько раз, непонятно как, перед надстройкой появлялись представители импровизированного экзотического базара: торговцы предлагали различные безделушки, выполненные местными умельцами. И всякий раз старший помощник с боцманом выпроваживали непрошеных гостей, причем первый раз пришлось привлекать к этой процедуре судового агента. Только благодаря совместным усилиям и угрозам, что будут вызваны местные блюстители порядка, недовольные торговцы покинули судно.

Вспомнил капитан, как по каждому поводу и без повода все приходившие на судно аборигены под различными предлогами требовали подарки и в первую очередь сигареты. Еще даже не поставив судно к причалу, большая часть судовых запасов сигарет была потеряна на различные глупости: лоцманский бот подошел – гони сигареты, лоцману – сигареты и так далее. Вскоре все эти попрошайки окончательно надоели, да и запасы почти иссякли. Пришлось просто гнать в шею. Многие приходили дважды, а то и трижды, представляясь то работником портнадзора, то пожарным инспектором, то просто каким-либо проверяющим. На отказ вознаградить очередным количеством сигарет капитан портового буксира заявил, что он на отход судна вообще не подойдет и придется отходить самостоятельно. На отход свое слово он сдержал: несмотря на неоднократные вызовы лоцманом по УКВ-связи буксир так и не появился.