Коллектив авторов - Морские досуги №6

Как во всяком великом городе, стамбульский базар огромен. И за все мои многократные посещения, вряд ли я там наследил собой больше, чем на одной его четверти. При всём моём любопытстве, времени всегда не доставало. Но, хуже того, «романтичным» прогулкам окрест мешало ещё и присутствие рядом двух обязательных спутников из экипажа, нацеленных, сугубо на посещение определённых рядов с подходящим для коммерции товаром. Согласно «Правилам поведения советского моряка за границей», увольнение в загранпорту полагалось ходить, только в составе группы из трёх человек, один из которых, старшой, как правило из командного состава. Когда сам дорос до старшого, стало легче. Как не присесть на корточки или постоять у колоритной парочки, играющих в нарды на базарной улице, под развешенным на плечиках товаром, турецких мужичков, попивающих чай и кофе из миниатюрных чашечек или стеклянных стаканчиков. Как не попробовать понаблюдать за ними ненавязчиво, перекинуться парой приветствий, фраз… Нереально, когда чуть поодаль стоят двое твоих одногруппников, нервно мусолят глазами часы и крутят пальцем у виска на каждой пятой минуте.

Как не завязать обстоятельный разговор с чеканщиком, торговцем кальянами, курительными трубками на русско-английско-тарабарском, полужестовом языке… Невозможно по той же причине. Промолчат, но не поймут. Фиг ли! Это ж трубки, не дублёнки, мохер, гипюр!!! Хорошо, если поблизости на прилавках есть такое. Тогда отвлекутся от тебя на время в делах своих ко’ммерских. Эх, как ловко обегают тебя и бесконечный поток людей эти мальчишки-разносчики чая и воды, с почти десятком хрупких стекляшек, фарфорочек на круглом подносике, и с белой полотняной салфеткой, перекинутой через худой рукавчик! Как удаётся им не опрокинуть, не уронить, выписывая такие пируэты и па через голову?! Хочешь золота? Много, разного, почти настоящего и настоящего с бирочками сертификатными, которые рисуют на соседней улице? На! Вот они золотые ряды, пещерки Али-Бабы. От лотков, точно таких же, с которых торгуют меховыми трусами, до застеклённых пещерок в коридорах с каменными сводами. Сим-Сим, откройся! Здесь всё солидней, но так же восточно двусмысленно, как и везде. Фальшь перемешана в металле и продавцах, с редко узнаваемыми настоящими драгоценностями. Базар клокочет Глаза разбегаются, не собрать. Не успеваешь удивиться одним, тут же не успеваешь другим. Всё живое, экзотичное, яркое, просится в руки, на плечи, в сумку, в рот. Что это, там между нагромождений висящих, чуть не в небе штанов и дублёнок, разложенных по бокам груд одежды и кож? Странный просвет, калитка,… и что-то за её решёткой? Пошли, глянем? Нет? Ладно, я быстро, далеко не отходите! Одногруппники отстали.

Путь преграждает пожилой турок. Нельзя! Уговорил на глянуть. В гуще базара островок дворика, пустынность которого на фоне базарной всеатомности вызывает восторженность, оторопь и молитвенность. Турок чуть говорит по-нашенски, родственники в Азербайджане. Это семейное кладбище. Многосотлетнее. Пока досточтимый аксакал отвлёкся на что-то, сфоткал тайком, нечестивец. Ничто не случайно. Зачем разглядел это невероятие в таком месте, зачем небеса именно мне его показали?! С годами дошло. Наглядное подтверждение возможности сосуществования хаоса жизни с вечным покоем. Их полную взаимосвязь и проистекание одного из другого. Можно нагромоздить сюда кучу философий, и наверное, извлечь из них премудрости горсть. Как студент третьего курса заочного судомеха ОИИМФ-а, не растерялся, извлёк, и она очень пригодилась в разумении философской категории единства и борьбы противоположностей из курса диалектического материализма, экзамен по которому был не за горами.

Торговцы… От юнца до старца, и ни одной женщины из них. Не Европа, чай! Торговля на Востоке дело святое, прости наш Господь! К ней женщину не подпустят. Нигде на Востоке, да и в Африке, где был, не встречал на базарах женщин торговок. Как это мудро! Не должна восточная женщина общаться с кем ни попадя. Другими талантами должна быть богата, другим сосредоточена. Не всякому позволено с ней заговорить, а уговаривать, только мужа должна, угождать, только ему. А тут, Озернов какой-то, с вопросами, желаниями, улыбками идиотскими полезет. Кинжал, смерть, шашлык, секир башка! Нравится мне такой подход. Правильный он, мудрый. Здесь опять моё султанство инкарнационное взыгрывает. Муж, — Господин, кормилец, защитник. Жена… — друг, мать, товарищ, и брат! Точка.

Восточные торговцы талантливы. Это вам не поляки, из маклацких лавок припортовых, коих в те времена по всему миру до Австралии была раскидано тьма. Фальшиво лебезливые, при том, затаённо-презрительные, паталогически жадные торгаши. Не знаю почему, но их по свету больше всех остальных этим промышляло. Чувствуете разницу, торговец и торгаш? Восточный торговец, это почти всегда талант. Тоже обкрутит, обведёт, втюхает, запутает, но как! Красиво, с эмоцией, обращением пять к раз к Аллаху глазами к небу, с длинными тирадами уровня молитвы, с любящими глазами и клятвами в вечной преданности всему твоему роду. Пестня!

Но, увидев в покупателе ум, понимание, юмор, хватку, открытость, расположится к нему до слёз, почти не наигранных, уважением внутренним, и поимеет его не больно, соблюдя и свой интерес, и его не разорив. Восточный, стамбульский торговец, — психолог, полиглот (большинство сносно общается на русском и ещё трёх языках в объёме нужных торговле фраз). Он весельчак, калькулятор, немного бандит, и часто философ. Совладай с таким. Только дружить! Семьями… И, когда часто заходили круизами в Стамбул, завёл я себе несколько таких дружбанов, которые, завидев меня задалёко, криками радости и приветствий ставили пол базара на уши. И все эти пол базара радовались вместе с ними, выражая радость улыбками и приветственными жестами. Что радость покупки, в сравнении с радостью стольких турецких людей к тебе и твоему кошельку! Пролетарии всех стран соединяйтесь! На том базаре резко обостряется работа всех пяти органов чувств, а главное, воображение. На ум идут слова Магриб, Алладин, Коран, лампа, сокровища, суры, динар, пещера, янычар. И все они смешиваются в один кальянный дурман, волшебно заполняя сознание, и вытесняя из него последние решения последнего партсъезда и офицерского собрания экипажа.

Про глаза я уже говорил. Руки тебе не подчиняются, хватают всё подряд, щупают, подносят к носу, который сам занят перевариванием восточных ароматов кож и кофе. Уши шевелятся в разнобой в попытках услышать всё сразу, — музыку, гомон базара, самое выгодное предложение. Руки не понимают простой вещи. Если они взяли что-нибудь с прилавка, и даже сразу положили обратно, — всё! Ни они, ни остальное тело себе не принадлежат. На него мгновенно заявляет права собственности владелец прилавка. Если тело пытается сменить диспозицию, уйдя к другому прилавку, это практически невозможно. Новый владелец тела загораживает своим тщедушным путь к отступлению, падает в ноги, машет своими руками, как гусар, отгоняющий саблей дождь.