Коллектив авторов - Морские досуги №6

— Видишь ли, Степаныч, — настала очередь оправдываться "заму", — старпомиха на женсовете, как это принято у баб-с, решила показать свою осведомленность в этом вопросе. Ну, а кто ей шепнул — не знаю. Врать не умею, пришлось подтвердить.

— Ну и козлы же вы, братцы! Извини, конечно, но надо быть деревянным по пояс, чтобы за один вечер парализовать годами законспирированную систему "заначки". А этого деревянного по пятки старпома я завтра же резко выдвину на очередное повышение по службе, пусть готовится в "акамедию". Завтра же, мать вашу, правдисты хреновы…»

Примерно так. А еще бывает, что в экипаже попадаются подводники с одинаковыми фамилиями. Как, к примеру, случилось в экипаже капитана первого ранга Михаила Степанова. В романе «Подводные пленники» приведен этот эпизод от первого лица /особенность романа/ и эти однофамилицы числятся по фамилии Смирнов:

«…Я взглянул на глубиномер и задал новую глубину погружения — 300 метров. На нижней палубе отчетливо прозвучала команда командира отсека Дударкина:

— Смирнов! Ко мне!

Я сначала не понял. Он что, издевается? Орет на весь отсек: "Командир! Ко мне!" Наверное, у него "борзометр" зашкалило.

Внизу опять прозвучало:

— Смирнов! Ко мне!

Я в ответ проорал:

— Дударкин! Ко мне!

Наступила пауза. Потом послышались звуки бегущих ног и появился сам командир отсека.

— Т…щ командир! Лейтенант Дударкин по вашему приказанию прибыл!

— Дударкин! У тебя похоже мозги развернулись в обратную сторону. Ты что орешь: Смирнов! Ко мне!.. Т…щ лейтенант, капитан первого ранга Смирнов по вашему приказанию прибыл! Так что ли?

— Прошу прощения т…щ командир, но я вызывал матроса Смирнова. В последнее время он разболтался — вот я его и воспитываю.

— Ну и…

— Стал повиноваться.

— Имей ввиду лейтенант, еще раз меня вызовешь — пеняй на свои куриные мозги! Понял?

— Так точно!

— Гуляй отсюда!

Дударкин убежал гулять палубой ниже. В центральном посту, командиры подразделений и вахтенные, присутствовавшие при этом разговоре, пытались всячески сдержать набегающую волну смеха. Это плохо получалось и они, кто как мог, просто прятали лицо от командира. Механику деваться было некуда, и он трясся всей своей массой, при росте под два метра, норовя нарушить деферентовку подводной лодки. В конце концов, двумя своими огромными лапами, он перекрыл себе кислород… — Да, ржите вы, мать вашу! А то утопите атомоход! — не выдержал этой «картины маслом» главный по фамилии Смирнов…»

В описываемое время, неожиданно сдружились с американскими военными, в том числе и с подводниками — они приезжали к нам в Гаджиево, а мы, соответственно, к ним. Ходил-бродил такой анекдот, мол, идут совместные учения в океане и на авианосце ожидают всплытия русской субмарины. Идет инструктаж старшего на борту: «Господа! Сейчас, рядом с авианосцем всплывет русская подводная лодка. Там странный командир, который не любит когда его критикуют. Ну, типа, почему у вас ржавая субмарина и все такое… Смотрите, аккуратнее с ним! Понятно?» «Йес, сэр!»

Далее, как на этой напряженной фотке, прозвучало: «Хэллоу? Рашн!»…

«Хэллоу рашн?» «Что-что? Хреново покрашен! Торпедная атака!»

Некоторые несознательные военачальники говорят, мол, куда матроса не целуй везде у него…, сами понимаете что… Так нельзя рассуждать! Не педагогично это, так рассуждать! Впрочем, разные бывают истории…

Письмо другу, перехваченное КГБ:

«Здравствуй корефан Грыня!

Привет тебе с Севера, от твоего старого кореша!

Спасибо тебе что не забыл, за письмо, за фотку, за твои новости.

Я пока сижу на базе, т. е. на берегу, время сейчас (матерное слово), спать (матерное слово). Целыми днями, через двое суток стою на верхушке, т. е. на вахте по охране субмарины. Позавчера, чуть начальника штаба дивизии не… (матерное слово) из автомата. Было уже темно, смотрю кто-то через мостик в корме перешел, я ему крикнул корефан тормози, а он (матерное слово)… Я взвел с предохранителя и он, наверное, услышал — на палубу упал фейсом вниз… Потом конечно меня, малость (матерное слово).

Да, Грыня кто тебе (матерное слово) что я на "сундука" забивать думал, я (матерное слово) такую жизнь…»

Что тут скажешь? Подводная жизнь — не сахар! А в гарнизонах, в семьях подводников, не взирая ни на что, шла борьба за живучесть… с коммунальным хозяйством… Ведь вода там бывает двух видов — только горячая или только холодная!

Автор в молодости и его киндеры Михаил /слева/ и Алексей /справа/…

Не знаю как военные, но гражданские моряки сегодня зарабатывают очень даже приличные деньги. Они сосредоточены только на одном — как можно больше заработать. Им наши байки не нужны, некогда их читать… Некоторым некогда ходить на курсы подготовки водителей автомобилей чтобы сдать на права. Один мой приятель, за серьезное нарушение правил дорожного движения, когда у него затребовали отдать права, так и сказал: «Не могу их вам отдать, это подарок!» Что тут началось… Кто подарил? Где подарил? За сколько подарил? Но это уже совсем другая история!

Леонид Молчан /справа/ и автор /слева/ на фоне моря, где рождаются байки…

Самойлов Валерий Александрович

Родился в 1956 году в Петропавловске-Камчатском. Первая половина жизни была посвящена службе на благо Отечества и прошла в подводном флоте. Вторая половина жизни ушла на подъем промышленного производства, в основном рыболовного и танкерного. Литературную деятельность начал в 80-е годы прошлого века, будучи внешкором газеты «Страж Балтики» в Африке. https://www.litres.ru/valeriy-samoylov-11958188/

— Ну, что, голуба? По какому учебнику Вы готовились? Если по Гордону, то можете мне ничего не рассказывать… Я Вам, поставлю двоечку. Это Иродов, наш училищный светило в области начертательной геометрии. Ну — у, очень занятный старичок, профессор. — По Иродову!!? О — очень хорошо!! Троечка, может быть, Вам и обеспечена… Итак, молодой человек, что Вы мне можете сказать об эвольвенте? А это уже экзамен в первом семестре первого курса, всё по той же начертательной геометрии… Первый курс — «без вины — виноватые». — Э — э — э… эта, ну, эвольвента… это такая… это такая…, кривая — вобщем… — и долгое, долгое молчание. А это, мы, курсанты первого курса, не все, а некоторые, которые в этой начертательной геометрии, ни то чтоб «ни ухом, ни рылом», а вообще… ни по Гордону, ни по Иродову. — Правильно же, голуба! — радуется старичок-профессор, — Кривая! Продолжайте, продолжайте… Но молчание «поющих в терновнике» бесконечно… Отвечающий начинает выжирать глазами голову готовящегося по своему билету Вити Акулича. Тот почувствовав, начинает делать подсказывающие па руками… Бесполезно. Не дал Бог пространственного мышления… Где уж там… пространственное… Первый курс. Все науки навалились, навалились и раздавили, … сразу раздавили. Одна проекция осталась… на столах, проекция — безмятежно спящего… Ага! Вам бы так! Два раза в неделю дневальным по роте, и один раз, на той же недели, дежурить по столовой… А потом, ещё этот, писатель, Кирносов… Не знаете кто такой Кирносов?!.. Ну — у, вы вообще… Его «Перед вахтой» — читали?… Ну — у, вообще… Одна книга всего была на роту, одна — на сто читателей… Что? Конечно прочитал… Две ночи читал… А потому! Очередь у меня была — ночная… — А второй, второй Ваш вопросик, голуба, о чём? Вопросик?!? … Это не вопросик, это смертоубийство построенное в смешанном сопряжении… триангуляции и овалоида. Вопросик!.. Вам бы так… Пять раз в неделю строевые, а потом, ещё эта… подготовка формы одежды к параду… Потопали бы, потопали… И ещё, этот, Гайдук — со своею гитарой… «Будешь у нас ударником, но барабанов у нас пока нету…» Вопросик?!?