Йен Лоуренс - Контрабандисты

— Успели. Он еще не продан. — Я проследил за взглядом отца и увидел на верхушке мачты метлу, означающую, что судно выставлено на продажу.

— Отлично. Провидение на нашей стороне, мистер Джон, — добавил отец.

Мы тут же наняли лодку и велели гребцу отправляться к «Дракону». Однорукий мужчина управлялся одним веслом, стоя на корме и громко выдыхая при каждом гребке.

— Не прыгай! — рыкнул он на меня, когда я стал пробираться к носу. — Я и так еле управляюсь с этим гнилым поленом, а тут еще ты мечешься, как селедка.

Отец поднял брови. Он смотрел вперед, поэтому бросил через плечо:

— А нельзя ли повежливее?

— А нельзя ли вообще помолчать? — огрызнулся лодочник. — Почему бы вам не прибыть во время отлива! Так нет же, вы из Лондона, вам надо срочно, и вам наплевать, что мне вдвое больше работы. — Такого грубого лодочника я еще не встречал.

Отец стиснул зубы, но промолчал.

— Пройдите мимо судна спереди, — бросил он через некоторое время.

— Спереди! — ухмыльнулся лодочник. — Горе с вами, сухопутными. Вы имеете в виду тот конец, что острый, да? — Он с натугой греб, пустой рукав хлопал его по боку. — «Перед» называется носом. Я пройду под носом у шхуны. Вдвое дальше, но вам-то что!

Весло скрипело в уключине, лодка виляла по поверхности. Судно приближалось и увеличивалось, наконец оно заняло все поле зрения. Лодка прошла вдоль длинного черного борта, подошла к бушприту. Там, под бушпритом, я увидел дракона.

Это была упомянутая отцом «громадная носовая фигура». Деревянный дракон с разинутой пастью, усеянной острыми зубами, свирепо уставился в сторону моря. Нижняя челюсть его лишь на полсажени возвышалась над водой, пасть разинута так широко, что я мог бы туда заползти. Желтые глаза, казалось, горели, а блики света, отражавшегося от воды, придавали им зловещий вид. Раздутые ноздри будто готовы были извергнуть пламя и клубы дыма.

Мы миновали дракона, проплыв между пастью и толстым якорным тросом. Я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на драконью голову, и мне показалось, что она следит за мной.

— Как он тебе нравится? — спросил отец. Голос его звучал гордо, словно он сам вырезал эту фигуру.

— Прекрасно, — сказал я.

— Ужасно, — отозвался лодочник. — Только французы могли придумать такую безумную штуковину.

— Разве он французский? — удивился отец.

— Вы даже этого не знаете! Ну вы даете! «Дракон» построен здесь, в Кенте, для того чтобы воевать против французов. Только потом ему пришлось воевать против англичан.

— Но у него нет пушек, — заметил я. — Нет пушечных портов.

— Воюют не только пушками, — резонно возразил лодочник. — Лягушатники использовали его для того, чтобы забрасывать своих шпионов через пролив. Так сказать, контрабанда шпионов.

Лодочник вывел свою скорлупку за «Дракон» и опустил весло, дав приливу отнести нас обратно. Мы молча приближались к судну, не отрывая взгляда от ужасной драконьей головы. Отец ударил кулаком в борт.

— Покупаю! — воскликнул он. — Клянусь всеми святыми, я решился. Покупаю!

— Совсем рехнулся! — взорвался лодочник. — Кроме горя, ничего он вам не принесет. Смотри, какой он черный. — Калека ткнул веслом в корпус. — Полжизни возил контрабанду. Сначала из Франции, потом из Англии. Помяни мое слово, это не проходит бесследно. Если судно хоть раз доставило контрабанду, оно больше ни на что не пригодно.

Отец встал, чуть не потеряв равновесие, но удержался на ногах, зацепившись тростью за ванты.

Я поднялся на палубу вслед за отцом, а лодка продолжила дрейф вдоль корпуса «Дракона». Лодочник не только не захотел подняться с нами, но даже не прикоснулся к корпусу.

— Когда я вам понадоблюсь, свистните, а рядом я не останусь, — кричал он нам, пока его относило приливом. — Не верю я ему ни на грош! — Он уже был довольно далеко, но все еще продолжал кричать. — Он притягивает беду! Ради своего мальчишки, найди другое судно!

Если бы даже отец тогда послушался лодочника, я стал бы его умолять купить «Дракона». Он так мне понравился, что я не мог дождаться, когда мы выйдем в море. Мы осмотрели судно от носа до кормы. Отец расхаживал по трюмам, считал шаги, переводил в бочки, ящики и мешки.

— Он меньше, чем кажется снаружи, но он себя окупит, без сомнения.

Мы обошли все каюты, большие и малые. В последней отец мог сразу дотянуться руками до обеих переборок.

— Это будет твоя каюта, — сказал он.

— Моя? — удивился я.

— Ты будешь представителем владельца. — Он уселся на узкую койку и стал писать воображаемым пером в воображаемом гроссбухе, лежащем на столе. — Второе лицо после капитана.

Я стоял со склоненной головой. Каюта была столь низкой, что голову просто было невозможно поднять.

— Отец, я лучше был бы простым матросом. Самым обыкновенным матросом.

— Просто бессловесным болваном? — спросил он. — Просто парой рук, без головы? — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Пожалуйста, выполняй свою работу. Стой у штурвала, лезь на мачты, путайся в такелаже. Но надо ведь и за делом следить.

— За делом?

— Декларации, накладные, груз. Провиант и вода, паруса и куча всякого другого. — Говоря это, он словно вращал пальцем колесо, оборот за оборотом. — Работай усердно, учись прилежно, и ты даже не заметишь, как станешь капитаном.

Это слышать мне было приятнее, хотя я согласился бы на что угодно, лишь бы пойти в рейс на «Драконе».

Отец вернулся в Лондон, а я остался в портовой гостинице. Я ждал капитана Доусона, но проходил день за днем, а его все не было. Я проводил время, прогуливаясь у рыбачьей пристани и часами сидя на берегу, любуясь грациозным «Драконом». И примерно через неделю пришло письмо от отца.

Дорогой мой сын, случилось страшное несчастье. На бедного капитана Доусона в дороге напали бандиты. Его убили в Кентербери, когда он поджидал карету. Я знаю, что ты разделяешь мою печаль по этому поводу, но нам придется продолжить работу.

Я послал письмо капитану Кроу в «Баскервиль». Когда ты будешь читать эти строки, он, наверное, уже направится в бухту Пегвел. Я попросил его принять командование судном, он согласился. Ты прекрасно понимаешь, что при теперешнем положении дел я не смогу прибыть, чтобы проводить «Дракона» в первый рейс. Я верю в тебя и поручаю тебе провести погрузку шерсти и доставить ее к нашей пристани. Прилагаю бумаги, подтверждающие законность нашего владения судном, и иные, касающиеся груза, включая подробные указания, где и у кого его получить. Ты подчиняешься капитану Кроу во всех вопросах навигации, но в отношении груза, его безопасности, сохранности и доставки он подчиняется тебе. Все это я ему изложил, надеюсь, что сложностей не возникнет.

Сразу по окончании погрузки отправляйтесь прямо в Лондон. С учетом всяческих неожиданностей со стороны погоды я не буду волноваться в течение двух недель со дня отправки этого письма.