Андрей Данилов - HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Слушателей ВПА разместили в общежитии то ли академии Гречко, то ли курсов. Башня такая, этажей 16. Вход до 23.00. Вовчик сразу отказался. Неофициально. Для себя. Внутренне. Это что ж, только душа в разгул, а тут: «До 23 часов…» Нет, не ночевать нам здеся… И точно, за неделю так и не узнал, как выглядит его комната и насколько провисли пружины у закрепленной за ним койки. Он слышал в отдаленнейшем гарнизоне Камчатки легенды о питерских девушках. И сучил ногами, чтоб сравнить слышанное с реальностью. И время все только этому посвящал. Только вот занятия отвлекали. В УКОПП имени Кирова, где подводников готовят и мучают всякими башнями, торпедными аппаратами, болезнями подводными и героической историей отряда.

Нет, разгул Вовчика не привлекал. Только девушки. Питерские, интеллигентные. Ведь город накладывает клеймо избранности и тонкости чувств. И сразу вспоминается «Чистое дыхание» какого-то автора, и «Ленинград, Ленинград, я еще не хочу умирать…» кого-то, и Пушкин А.С., и… ну, сами помните и понимаете…

Недалеко общежитие университета им. П. Лумумбы и проспект его же имени. Вдоль проспекта – рестораны, может, и не Лумумбы. Может, Че Гевары или Мориса Тореза. Неважно это.

Руководство курса предупреждало: для избежание эксцессов не ходить в рестораны в форме. А лучше вообще не ходить. И учиться. Настоящим образом. Хитро… А кто ж гражданку с собой брал? А учиться – это дело знакомое и ничему не мешает.

Посему в первый же вечер в Питере три группы ВПАшников встретились за соседними столами в первом же ресторане. Вечер был хорош. Правда, в его середине гражданский народ начал биться за блондинку и брюнетку. У брюнетки был бюст четвертого размера. Это и послужило поводом для драки. Блондинка была просто блондинкой. Ее Вовчик не запомнил.

Зря она говорила, что не танцует. Станцевала бы, все было б спокойней. А ресторан думал, это с ним не танцует. А вот со мной… А тот, кому отказали, думал: не со мной, так ни с кем…

Нет, не провинциальный Петропавловск со своим банальным: синяк под глаз, губа разбитая… Столица! Пальмира Северная!

Бились в Питере классно. Со сдергиванием скатерти со стола для причинения максимального материального ущерба противнику, до выбитых зубов. И все под музыку невозмутимого ансамбля на сцене… Что? Да, была милиция. Терпеливо ждала окончания драки. Когда официанты смели зубы в совочек, перенакрыли столы и оказалось, что материальных претензий нет, тихо ушла…

Вот она, цивилизация.

Курить разрешалось в подвале, в туалето-курилке. Там стоял стол школьный. Оказалось, для армрестлинга. Не намахавшиеся руками выпускали пар на входящих именно там. И Вовчик поборолся. Победил. И поэтому, по праву победителя, брюнетку с бюстом увел… Когда он закрывал за собой дверь, пропустив девушку вперед (не только в силу воспитания, но и чтоб фигуру лучше рассмотреть), в зале опять вспыхнула драка. Однокурсники сидели ближе к дверям, так что погоня просто исключалась.

С Юли все и началось безумие белых ночей…

Когда по утрам только четыре вопроса в гудящей башке: «Где я? О, опять обои новенькие! Как зовут хозяйку? Как быстрее добраться в Гавань, до УКОПП им. Кирова, до начала построения?»

«Ленинград, Ленинград, я еще не хочу умирать, у меня еще есть адреса, по которым найду голоса…» Впрочем, вместо Ленинграда Вовчик мог подставить любой город от Калининграда до Владика. Не исключая Сибирь, Урал, Краснодарский край и Поволжье…

Толик, назовем его, скажем, Прончук, приближался к трепетной для каждого мужчины дате 50-летия. Мысли всякие одолевали, полвека ведь стукнет. Не шутка. А что там, за полувековым рубежом? А вдруг все не так, как сегодня?

– Надо что-то сделать… А построю-ка я себе дом. И память, и нужно.

Толик знал, что мужчина должен сделать несколько вещей в жизни. Помнились заветы смутно, как и 10 заповедей. Но про тещу, которую нужно построить, живот, который нужно вырастить, дерево, которое необходимо оплодотворить, помнилось твердо. И про дом вот невзначай вспомнилось.

Идея вдохновила. Сколько можно другим строить?

Толик руководил строительной фирмой и имел не только обширные связи, но и друзей в этой сфере бизнеса.

Сказано-сделано. Особняк на 450 квадратов (меньше для пятидесятилетия и закладывать стыдно) рос не по дням, а по минутам. Толик хотел на 500 м размахнуться, но жена отговорила: «А вот приедут все родственники, твои и мои. И останутся у нас жить…»

Толик согласился убрать лишнее.

А надо сказать, службу Толик проходил на Балтике, на торпедных катерах. И этим очень гордился. Он даже в строительные бригады набирал только бывших матросов, солдат не брал. И прозвище в строительных кругах имел Мариман.

А еще, когда выпьет, он пел красивым баритоном про волны, которые «и стонут, и плачут».

Строительная братия разноголосо подпевала. А надо сказать, Толик собирал друзей по окончании каждого этапа строительства. Первый этаж выгнали – сбор. Шашлык, водочка и прочее. Перекрытия положили – будьте любезны повторить. Крышу накрыли – прошу к нашему шалашу.

Строительство близилось к завершению. Первый этаж уже отделывали, второй и третий штукатурили. И вот когда приехали обмывать винтовую лестницу, кто-то спохватился.

– Мужики, а до 50-летия Маримана всего три недели осталось. А какой подарок дарить будем?

Все, кроме дома, у Толика было. И три квартиры на Печерске, и две машины, и золотой «защип» вместо резиночки для пачки денег.

На ум ничего не шло. Варианты безжалостно отвергались, не вызывая ничего, кроме сарказма. Путевка на Багамы? Был. Сафари? Не охотник. Домик в деревне? Дороговато. Обстановка становилась критической.

– Мужики! А подарим ему памятный знак!

– Это как?

– Ну он же Мариман! Моряк из гранита, катер, стихи про волны, якорь! У меня скульптор знакомый есть. Лялю сделает!

Прокричали «ура!» умнику и направились к столу. И подпевали про волны с хитрыми улыбками. Пообнимались с Толиком.

Веселой гурьбой вывалили к машинам.

– Ты… ик, умник, сышишь… Давай, это… археологу звони…

– А эт мы зпрста.

Потыкал толстыми пальцами в клавиши мобилки.

– Але, архетон, как жизнь? Мы тебе работку подвалим, не против? А попробовал бы ты быть против. Это я шучу так. Хорошо, что с чувством юмора у тебя хорошо, а у меня плохо. Короче, братан у нас, Мариман. Эх, хоррроший человек. Полтинник еще не стукнул. Короче, архетон. Сделаешь из гранита. Моряк, якорь, стихи про волны. Тема морская. Большое все. Сроку три недели. Двадцатого привезешь по такому-то адресу. Пацаны платят. Конец связи, – произнес умник и показал всем большой палец. Типа дело сделано.

У всех на душе веселее стало. Разъехались.