Олег Мятелков - Соленый периметр

А потом море тщательно утюжили трудяги-тральщики. Штурмана со вздохом облегчения стали аккуратно перечеркивать на своих картах тревожную красную надпись: "Опасный для плавания район"...

Но мина чудом уцелела. Шли годы. Металл якорного троса разъела ржавчина, и однажды, в черную беззвездную ночь, она всплыла наверх. Словно осматриваясь, она покрутила своей бесформенной от наросших водорослей головой и медленно тронулась на север, волоча за собой жало антенны.

Море было пустынным...

Ее сделали другие, но тоже умелые руки: сварили крепкий стальной корпус, установили в нем могучие машины и умные приборы, покрыли белой эмалью переборки и прикрепили бронзовую табличку с номером корабля.

Каждый раз, спускаясь по крутому береговому трапу, командир с нежностью смотрел на ее узкий изящный корпус, вытянувшийся вдоль базового пирса. Он часто ловил себя на несбыточном желании: увидеть однажды свою лодку со стороны - там, в глубине, невесомо летящую в зеленоватых толщах океана. Конечно, командир отлично знал, как будет двигаться его корабль, когда боцман начнет менять глубину, а рулевой - курс. Но увидеть собственными глазами, как огромное и в то же время стремительное тело корабля начнет, чуть накренившись, описывать виток гигантской спирали, взмывая из темной зелени глубин к тусклому пятну солнца, - это было бы для него зрелищем удивительным и прекрасным...

Старший помощник встретил командира на носовой надстройке:

- Товарищ командир, лодка к бою и походу готова! Скользнув вслед за командиром в узкую дверцу, добавил неофициально:

- Тут, Лев Александрович, час назад молодого электрика прислали... Механик меня уговаривает в море его взять. Пусть, дескать, сразу окунется!..

- Ну что же... добро, пусть идет. Это только на пользу! - отозвался командир. И каким-то сразу отвердевшим голосом скомандовал:

- По местам стоять, со швартовов сниматься!

Еще через полчаса лодка, погрузившись, прямо из дифферентовочного полигона двинулась к югу.

Командир устало провел рукой по щеке - явственно ощущалась ладонью вылезшая за последние сутки щетина. Ну ничего: еще полчаса - и всплытие. Тогда побреемся...

На душе было покойно: все, что было сделано, сделано отлично! Какой же толковый, хороший народ подобрался на корабле, честное слово! И даже этот, молодой электрик... как его?.. Да, Ванин! Ведь только что пришел, а так хорошо держался, когда сыграли аварийную тревогу! Молодец! И "подводное крещение" отменно выдержал...

Командир улыбнулся, вспомнив, как вчера Ванина вызвали в центральный и, согласно традиции, "окрестили" по-подводному, как каждого новичка, впервые участвующего в погружении.

В этот раз трюмные расстарались, добыв где-то синюю эмалированную кружку прямо-таки уникальных размеров. Боцман набрал в кружку воды из краника глубиномеров, сказал что-то торжественное и, подмигнув остальным, вручил сосуд Ванину.

Тот бестрепетно принял его и неторопливо, со вкусом, выпил - чуть не литр горько-соленой влаги! Брови присутствующих изумленно полезли вверх, а Ванин аккуратно поставил кружку и, немного подумав, сказал:

- А что - ничего. Почти что пепси-кола! Разрешите идти?

Да, с ним, пожалуй, шутить особо не будут - серьезный, похоже, товарищ!..

Командир посмотрел на часы - время! Нетерпеливо поднялся, подошел к пульту внутренней связи, нажал тангенту:

- Акустик?

- Горизонт чист! - торопливо отозвался динамик.

- Есть. Ну что, механик, - командир повернулся к командиру БЧ-5, будем всплывать?

Из динамиков в отсеки корабля вырвалась долгожданная, всегда волнующая и чуточку тревожная команда: - По местам стоять, к всплытию!

И почти тотчас же она вернулась в центральный пост разноголосым возбужденным эхом:

- Есть... по местам стоять... к всплытию!..

Зашелестели указатели горизонтальных рулей. Коротко заверещали телеграфы, и стрелки тахометров нехотя поползли вправо - винты ускорили вращение. Быстро, словно пианист по клавишам, "пробежался" по клапанам трюмный - все в порядке. И вот вздрогнули стрелки глубиномеров...

Был спокоен горизонт, и было пустынным море. На бледном рассветном небе апельсиново горело освещенное невидимым снизу солнцем одинокое облачко. Редкие здесь чайки безбоязненно садились отдохнуть на мохнатый шар, тяжело ворочающийся в волнах, и мягкие рыбьи тела то и дело касались тонкого длинного тросика, уходящего от шара вниз, в темную прозелень глубин.

Но вот рыба испуганно метнулась в сторону. Снизу начало надвигаться что-то огромное, тускло поблескивающее, наполняющее толщу воды невнятным гулом. Оно росло, приближалось, и ничто, кажется, не могло преградить ему дорогу наверх...

Металл корабля коснулся антенны...

Над морем встал водяной столб. Потом он опал, выпустив облако дыма, и раскатившийся окрест плотный рычащий гул взрыва поднял с волны в воздух крикливую стаю чаек.

Покричав и беспорядочно пометавшись, чайки снова, одна за другой, сели на воду...

Море было пустынным.

- Ну как, механик, думаешь - получится?

Командир сидел прямо на палубе, упираясь ногами в шахту перископа. В тусклом свете аварийного освещения отсек казался круто уходящим вниз тёмным тоннелем.

Инженер оторвался от записной книжки, в которой что-то торопливо писал, посмотрел вверх, где над его головой блекло светились зеленоватые диски приборов, и вздохнул:

- Не знаю. Как грунт... Сколько его там, этого чёртового ила? Если б еще носом воткнулись, тогда винтами бы помогли - батарея-то пока держится! А кормой... Стабилизаторы, рули, винты - все держит. Одним словом, ситуация...

Да, ситуация была серьезной. Мина рванула по корме, сверху. Если бы она была снизу, то... Не хотелось даже думать, что было бы, если бы она оказалась снизу, под корпусом корабля!

Но она была на поверхности, и основной удар ее ушел вверх, в рассветное небо. Правда, и того, что пошло вниз, было достаточно, чтобы легко, как спичечный коробок, швырнуть тысячетонный корабль. Но не это оказалось самым серьезным: взрывная волна, сдвинув, повредила кормовой люк, и море ворвалось в корабль ревущей струей, в считанные секунды заполнив кормовой отсек.

И за эти вот секунды люди в отсеке, стоя по пояс, по плечи, по горлу в воде, успели-таки намертво затянуть задрайки! Сейчас только тонкие игольчатые струйки били из-под массивной круглой плиты люка.

Но все-таки самым серьезным было другое. Толчок взрыва, усиленный тяжестью вошедшей в отсек воды, кинул корабль вниз, к грунту. Задрав нос, лодка глубоко вошла кормой в многометровый слой вязкого тяжелого ила. Он-то, словно капкан, и держал корабль на глубине...