Владислав Кузнецов - Линейный крейсер «Михаил Фрунзе»

Удар, корабль вздрагивает всем корпусом – снаряды начали рвать борт. Первый же фугас поднял гладкую стальную палубу бака, выгнул пузырем – так, что не устоишь. Другой прошил надстройку, не разорвавшись – значит, радиопередача продолжается. Третий разрыв, четвертый…

Среди визжащих осколков помполит продолжает обходить посты, один за другим. Говорит всем одно и тоже:

– Вам – спасаться! Вы тут больше не нужны. Исполнять!

Припечатывает – кулаком по ладони, а то и по переборке… Он решителен и бледен, а главное – идет дальше. Кому тут придет в голову, что второй на борту человек действует без санкции капитана? Что капитан настолько увлечен гибелью корабля – и своей, что не видит, как с борта, что отвернут от испанцев, спускают шлюпку? Мог бы увидеть, но он занят: отвечает на вражеские залпы работой радиостанции и взрывами зарядов на днище. Он счастлив. Изнурительный путь окончен, настало время торжества. Победа через смерть. Чего в этом больше: революционного, православного, русского, да просто мужского?

Между тем парторг выбрался наверх, в лицо хлестнуло дождем и вспышками, что пробегают по бортам крейсеров. Отвернулся. К чему смерть свою разглядывать? Она завораживает, не дает спастись, а ему, в отличие от некоторых, нужно жить. Вот в другую сторону – посматривал, жила надежда увидеть обещанное перед выходом из Одессы чудо чудесное – и точно, стал первым на борту, кто заметил, что с зюйда сквозь дождевую сень проламывается корабль со стремительным «атлантическим» носом. Острый изгиб, широкий развал «ноздрей» – все для скорости и всхожести на короткую, «злую» волну. Типичный янки: конические башни надстроек, две трубы лихо, по-крейсерски, скошены назад. Ходить в Америку и не увидеть таких невозможно. Этот тип крейсеров разработали перед самой Депрессией, с тех пор так и строят борт за бортом. Две трубы, три трехорудийные башни, вдоль надстройки – ряды универсальных, зенитно-противоминных пушек. Различать же типы: «Нортхэмптон», «Портленд» или «Нью Орлеан» – некогда, да и разницы для дела никакой. Вот у этого трубы, как будто низковаты – так и что? Не Яннису же дым глотать!

Кто-то рядом разочарованно выдыхает:

– Американец…

Дурак.

Американец – это сказка, песня, радость! Какой бы сволочью ни были фашисты, добивать экипаж перехваченного судна на глазах у янки не осмелятся. Остальное пока несущественно. Подумаешь, обещали прошедший модернизацию старый царский линкор, а к месту действия явился янки. Может, просто случился рядом, и решил проследить, чтобы русских не слишком обижали? США – главный торговый партнер Советского Союза, самое передовое из капиталистических государств. Друг, насколько может быть другом Стране Советов государство с буржуазно-демократическим строем. Так что теперь бояться почти нечего! Осталось скользнуть в шлюпку…

Ее уже спускают: поскрипывают тали, до встречи с водой остается чуть – и тут возле борта встает очередное белое дерево. Патрилос прикрыл лицо рукой – будто человеческая плоть может защитить от осколков! Отнял – на воде качается горбик днища, рядом ни одной человеческой головы. В этот момент американский крейсер окутался огнем, несколько мгновений спустя долетел глухой раскат залпа. На глаз и на слух до него кабельтовых шестьдесят, дистанция, на которой крейсерская броня для приличных орудий -картон. Янки с ума сошли? Один крейсер против двух, и девять восьмидюймовок против четырнадцати…

Патрилос обернулся, чтобы рассмотреть результат залпа американца. Столбы от пристрелки – хорошо различимы сквозь дождь, высоки. Слишком высоки для пушек тяжелого крейсера. Вот для крейсера линейного их рост в самый раз.

Все стало ясно.

– «Фрунзе»… – буркнул Патрилос. Обернулся на мостик – мостика нет, снесло очередным снарядом. И все-таки помполит сказал капитану, как если бы тот был все еще жив и на посту. – Ты победил.

По крайней мере, умер не зря.

Вот так, господа фашисты. Теперь у советского флота есть корабль, способный обойти вокруг Европы без дозаправки. Может гулять с транспортами, что от Ленинграда до Бильбао, что от Севастополя или Одессы до Барселоны. Пора вам поджать хвосты!

Так Патрилос впервые увидел, что сделали на верфях Норфолка с бывшей царской «Полтавой», а ныне «Михаилом Фрунзе». Подробнее корабль Яннис рассмотрел позже, когда тот занялся спасением команды транспорта.

Башни линейного крейсера два раза в минуту озаряются пламенем – таким, что волны продавливает, и море прогибается под мощью пороховых газов. Прекрасная физика, баллистика и того лучше: первый залп лег удачно, на пятом накрытие, дальше – беглый огонь. Универсалки мерцают, словно работает громадный пулемет: на «Фрунзе» не видят их всплесков, потому артиллеристы лупят по дальномеру, «лесенкой» – чтобы накрыть весь диапазон погрешностей прибора.

Остаток боя Яннис не видел. Один из испанцев, пока разворачивался для бегства, всадил в «Комсомольца» полный залп вспомогательным калибром. Палуба под ногами дрогнула, на надстройке вспух огненный цветок. Уцелел ли там кто, Патрилос проверять не стал. Заорал во всю глотку:

– Всем спасаться!

И сиганул в воду сам.

Позади громыхнуло, вновь окатило водой. С осколками -неглубокие раны на бедре и предплечье Патрилос почувствует в воде. Жалеть капитана некогда и незачем – внизу, в стремительно валящемся на борт корабле, остается достаточно людей, обреченных на смерть его образом действий. Да и на мостике наверняка не осталось ни целых, ни выживших.

Между тем у больших кораблей полно других забот, кроме как вылавливать из волн спасающихся – разве «Фрунзе», проходя близ места гибели «Комсомольца», сбросил несколько ярко-оранжевых плотов. Он вернется – потом, когда выполнит главную работу. Сейчас линейный крейсер занят: над морем разносится тяжелый гром двенадцатидюймовок, полыхают зарницы морского боя. Гора из броневой стали гонит и терзает две других, поменьше. Непогода сделала свое дело: высокая волна куда сильней тормозит втрое меньших испанцев. Пусть у них по проекту тридцать три узла хода против двадцати восьми у «Фрунзе», теперь скорости сравнялись, а испанцам еще разворачиваться, ложиться на курс от противника… У «Канариаса» с «Балеаресом» выхода нет, от линейного корабля они могут только бежать. Вот тут и аукнулась решимость выгнать недовооруженный корабль в море! У «Балеареса» не хватает именно задней башни. Показав противнику тыл, франкисты остаются с тремя башнями главного калибра. У «Фрунзе» на носу две башни из трех ему оставленных, но пушек в них по три, да и пушки эти, мягко говоря, немножечко побольше. Это затрудняет для испанской стороны соревнование: сумеют ли более слабые корабли достаточно расквасить нос большому, чтобы он отстал, или он раньше успеет притормозить бегущих, подойдет поближе и добьет, без шансов на спасение?