Лев Линьков - Капитан «Старой Черепахи». Повесть

- Вы забываете, что мы, социалисты-революционеры, мы политическая организация…

- И хотите свергнуть Советы… - усмехнулся сутулый. - Мне известно, что господин Савинков прислал вам с Петром Чириковым приказ создавать повстанческие группы, совершать налеты на пограничные районы, вредить всюду, где возможно, убирать с дороги активных сторонников Советской России - словом, как пишут большевики, заниматься бандитизмом.

- Кто вам дал право оскорблять меня и говорить в таком тоне?

- Правда не может оскорбить, и я встретился с вами не для обмена любезностями.

- А что, собственно, вы хотите? Кто вы такой? Я впервые вас вижу… - прошептал рыжеватый я расстегнул воротник косоворотки, словно тот душил его.

- Я очень сожалею, что господин Чириков лично не представил вас мне…

- Вы знали Петра Георгиевича?

- Нас познакомил в Лондоне Борис Савинков? Но здесь я, к сожалению, не застал его.

Сутулый медленно стянул с головы картуз и пододвинул к себе фонарь.

- А вы разве не узнали меня, господин Петрюк?

- Вы… я впервые вас вижу, - растерянно повторил рыжеватый и, подавшись вперед, пристально всмотрелся в лицо собеседника.

Сутулый беззвучно рассмеялся.

- Разве я так сильно изменился за три года? А я отлично помню и вас, и встречи в ярославском лесу, и нашего общего друга Сиднея Джорджа Рейли.

- Вы… вы Емельян Карпухин? - едва слышно прошептал Петрюк. - Я… мы думала тогда… Мы думала, ото после провала Локкарта вас арестовала Чека. Значит, вы… вы не русский? Вы англичанин?

Сутулый утвердительно кивнул и надел картуз.

- Что вы хотите нам предложить? - тихо спросил Петрюк.

- Предложить? Вы, эсеры, до сих пор верите в скорое свержение советской власти? Вы очень наивны Мы с Рейли говорили это и господину Савинкову… С Советами предстоит долгая и упорная борьба, очень долгая борьба, не год, не два, может быть, десять лет… Вам известно, что Тютюнник не смог перейти советскую границу и принужден был вернуться в Польшу вместе со всем своим войском. Нужно идти иными путями и действовать другими средствами. Пора понять это. Иначе вы, как Чириков, попадете в Губчека к Никитину… Да, да, я знаю, что Чириков провалился, знаю, что в Николаеве арестована вся ваша боевая десятка. Очередь за ламп, Петрюк.

- Вы решили взять меня испугом? - криво улыбнулся Петрюк.

- Нет, фактами, - сухо ответил сутулый. - Без системы, без твердой и четкой организации вы провалитесь. Провалитесь завтра же. Вас никто не спасет, кроме меня Господин Савинков очень далеко, кажется, сейчас qb в Париже…

- Что же мы… что я должен делать?…

- И «я» и «мы». С этого и следовало начинать разговор, - удовлетворенно сказал англичанин.

Слушая его, Петрюк окончательно понял, кем стала они, эсеры, еще недавно мнившие себя политической партией, мечтавшие о свержении большевиков и захвате власти. Они - слуги англичан, не больше. И отступать уже некуда, да и зачем, если сам Борис Савинков ездит на поклон в Лондон? Значит, иного пути нет…

- Как вас зовут? - нерешительно спросил он.

- Зовите меня Карпухиным. Легче помнить одну фамилию, - пояснил, усмехаясь, англичанин. - Я - товарищ Карпухин, - интонацией подчеркнул он слово «товарищ». - Вам надолго придется забыть о «господах».

- Значит, новый поход Антанты… - Петрюк умолк, подыскивая нужные слова. - Значит, новый поход откладывается?

- Да, откладывается… временно, - сухо произнес Карпухин - И нужны новые способы борьбы, Большевики зализывают раны. Но они голые и нищие. В России разруха, голод, нет топлива, заводы стоят, транспорт разбит. Нужно, чтобы эта разруха продолжалась как можно дольше. Нужно, чтобы Советы подольше не набрали сил. Слабого легче свалить. Пока война будет тайной, надо вредить им всюду и везде, вызывать недовольство в населении, особенно среди крестьян, выявлять недовольных, поднимать мелкие восстания, такие, как в Сибири и в Тамбовской губернии. И собирать силы для будущего

Карпухин говорил без всякого акцента, и Петрюк поймал себя на мысли, как давно, должно быть, живет этот англичанин в России.

- Вы поняли меня? - сухо спросил Карпухин.

Да, да, конечно, Петрюк все понял, но с чего им начинать? Арест Чирикова разрушил связи, работать стало куда опаснее. Людей мало, оружия не хватает, денег в обрез.

- Деньги будут, - нетерпеливо прервал Карпухин. - И оружие будет. А для начала вы сообщите мне все ваши планы, возможности вашей организации. Ее построение придется изменить. Нужна строжайшая конспирация.

Потом Карпухин сказал, что ему необходимо знать связи эсеров с другими иностранными разведками. Помогает ли эсерам мистер Уайт? Да, тот самый, из АРА. Петрюку незачем стесняться: мистер Уайт всё равно скажет об этом Карпухину. Помогает продовольствием для повстанческих отрядов? Отлично. А колонисты? Есть ли у эсеров контакт с колонистами?… Да, с немецкими. С какими же еще, чёрт побери! Карпухин сам знает, что немцы были врагами Англии и России в недавней войне, но сейчас это ничего не значит, сейчас у них общий враг - большевизм. Итак, связи с колонистами нет. Это оплошность. Ее Карпухин и Петрюк исправят вместе, сообща. Хорошее русское слово «сообща». А с этим, с Яшкой Лимончиком? Почему Петрюк морщится? Потому, что Лимончик бандит? Это действительно звучит грубо, но…

Неожиданно Карпухин перевел разговор на новую тему: Петрюку следует переменить место службы. Ну да, официальной службы, конечно. Он работает в порту слесарем. Надо добиться выдвижения в бригадиры. И не надо волноваться - надо беречь нервы. И не следует пить вина без крайней необходимости…

В начале сентября Андрея вызвали в Губчека. В назначенный день он встал раньше обычного и перечитал про себя повестку: «Предлагается вам явиться 5 сентября 1921 года к 10 часам утра в комнату № 42 к товарищу Никитину…»

- Ты это куда? - спросил только что вернувшийся с маяка Роман Денисович, увидев, что сын надевает потертую флотскую шинель и фуражку с красной звездочкой на потускневшем золотом «крабе».

- В военный комиссариат!

Андрей не хотел волновать родителей: мало ли что они могут подумать!…

- Опять пошлют скакать на кобыле! Отлежался бы уж, - в голосе отца слышалась не то горечь, не то усмешка.

- Понадобится - буду скакать!

- Ну, скачи, скачи, сухопутный моряк! - Старик досадливо махнул рукой.

Из-за аварии на электростанции трамвай не работал, и Ермакову пришлось шагать пешком от Молдаванки почти через весь город.

За годы военной службы Андрей привык к неожиданностям, однако на сей раз был озадачен: «Зачем я понадобился Чека? Разве из-за происшествия в кабачке?» Но откуда же чекистам известен его адрес? Впрочем, что туг гадать?

Губчека помещалась в небольшом особняке на Маразлиевской, напротив городского парка.