Николай Прокудин - Потеряшкино счастье [СИ]

Юные друзья! Надеюсь, что вы уже прочли первую книгу о приключениях маленькой девочки Юляшки-Потеряшки. А для тех, кто-то еще не читал, кратко расскажу её содержание. В начале нашей истории маленькая Юля знакомится с чудо-изобретением и путешественником — роботом Мерцалкиным, электронный мозг которого помещен в старый телевизор. Девочка и робот отправляются в путешествие на поиски пропавших Юлиных родителей. Друзья проникают на корабль «Жемчужина», где знакомятся с хитрым котом Василиском, попугаем Гогелем, мудрым крысом Амадеусом. Все животные говорят и думают, благодаря дару обретенному после катастрофы в Бермудском треугольнике. Этим судном управляет капитан Шромм и небольшой дружный экипаж. Вскоре на корабле появляется нежить — корабельный Сева Рябоконь.

Корабельный — это нечистая сила, привидение, которое обитает на корабле. Однажды Потеряшку и её друзей похищают настоящие пираты, чтобы продать говорящих животных в цирк. Первая книга завершается освобождением из плена храброй Юлечки и всех ее друзей. А что же было дальше? Итак, читайте и вы узнаете, чем закончилась эта необыкновенная история, полная опасностей и приключений, захватывающих и невероятных.

Едва подводная лодка погрузилась на глубину, как корабельный Сева уже стоял на капитанском мостике и поправлял большую капитанскую фуражку, которая была ему явно великовата.

— Итак, командовать яхтой буду я! Возражения есть?

Никто и слова не успел сказать, как Сева уже распорядился:

— Значит, так: яхту назовем «Потеряшка»!

Гогель приоткрыл было клюв, но Сева снова опередил его:

— Экипаж, слушай мою команду! Кот! А ну живо на мачту! Проверить такелаж и закрепить парус! Попугай! Быстро занять место впередсмотрящего! Крыс! Марш на камбуз! Мерцалкин — бегом в радиорубку! Настроить связь, а потом тоже на камбуз! Приступить к исполнению! А я — к штурвалу!

Василиск сильно удивился тону, которым Сева отдавал приказы. Это был другой, никому не известный Сева — высокомерный, надменный и заносчивый. Сева Рябоконь стоял на капитанском мостике и смотрел сверху вниз на изумленных товарищей. И только кот ничуть не смутился, потому что долго жил среди матросов, а матросы как известно, народ крутой и за словом в карман не лезут. И не таких грубиянов видал.

Василиск отполз к мачте, потом упер лапы в бока и издали завопил:

— Эй, ты, чудище бестелесное! По какому праву ты здесь раскомандовался? Ты почему так грубо разговариваешь с товарищами? Верно говорят, хочешь узнать человека — дай ему власть! А ты еще и человек-то не настоящий. Подумаешь, приведение корабельное! — Шерсть на загривке у кота встала дыбом, и он громко заурчав, продолжил:

— Мы же твои друзья! Забыл, кто тебя подобрал-приютил, бездомного?

Сева Рябоконь на минуту растерялся, но тут же нашёлся и миролюбиво добавил:

— Извини, конечно, может быть, я перегнул палку, Василиск! Но по-иному вашим братом командовать нельзя!

— Каким еще братом? — насторожился кот. — У меня нет никаких братьев! Я круглый сирота, живу без семьи, я — кот-одиночка.

Юляшка тоже подозрительно посмотрела на Севу и спросила:

— А когда это, интересно, ты научился командовать кораблем?

— Научился — это еще мягко сказано. Не научился, а скорее насобачился, — поправил ее Василиск. (Наш корабельный кот, как, впрочем, и все коты на свете, очень недолюбливал собак.)

Корабельный с важным видом поправил свою сваливающуюся на глаза фуражку и ответил:

— Я же не сразу стал привидением! Двести лет тому назад я служил капитаном большого парусника! А потом… я точно не знаю, что именно произошло, но я почему-то стал таким как теперь — корабельным….

— Ты что же, когда командовал моряками, был таким, как сейчас — лохматым и небритым? — усомнился Гогель. — Я таких капитанов никогда не видел, а мне уже лет сто. Настоящий капитан должен быть подтянут и аккуратен.

Корабельный насупился, состроил обиженную мину и мгновенно исчез — он снова стал невидимкой.

— Эй, Рябоконь! Живо прекрати дурачиться! Сейчас же вернись в человеческий облик, — закричал Амадеус и напал на Василиска: — Ну, какой же ты глупый кот! Хватит пререкаться! Кто из нас, кроме Севы, умеет управлять штурвалом? Ты, что ли?

Кот ничего не ответил, презрительно фыркнул и нехотя стал подниматься по мачте, выполняя приказ новоиспеченного капитана.

Снизу, откуда-то из пустоты, раздался насмешливый голос невидимого Севы:

— Аккуратнее, киса, когтями ненароком паруса не порви!

Василиск даже зашипел, мяукая от досады, но продолжил свой путь наверх. Кот не забыл уроки капитана Арнольда Вольдемаровича Шромма: дисциплина прежде всего.

— На корабле должно быть единоначалие! — с этими словами Сева материализовался из воздуха, одернул на себе дырявую тельняшку, вытянулся как струна и расправил худые плечи: — Да поймите, сухопутные вы, балбесы, порядка не будет — быть беде…

Чуть позже, когда все разошлись по местам, корабельный озадаченно посмотрел на Юлю: какую же работу ей можно доверить?

— Потеряшка! А тебя я назначаю на должность палубного матроса. Будешь наводить порядок на яхте! Живо найди ведро и швабру и за работу!

— А что за работа?

— Драить палубу! — сурово произнес Сева.

— Прикольно! Что значит «драить»? Мне такое слово не нравится.

— Драить — это мыть палубу так, чтобы была чистой — до блеска!

— Ну почему мне, девочке, досталась самая тяжелая и неинтересная работа! — запротестовала Юля. — Я не хочу драить палубу!

— Ты не девочка, ты — матрос!

— Тогда у меня руки станут «мятые», шершавые как у уборщицы!

— Как не стыдно! Ты не уважаешь труд уборщицы?

— Уважаю, конечно, но… — стала оправдываться Юля. — Но и руки свои тоже жалко.

— Вот что, Потеряшка Забываева! Каждый матрос знает: корабль должен быть чистым.

— Упс! А грязным он, что утонет?

— Ну, может, сразу и не утонет, но далеко не уплывет! Значит, и родителей твоих искать не сможем. Порядок на флоте — это первейшее дело! — важно пояснил Сева. — А порядок сам никогда не приходит! Его надо поддерживать, ежедневно и ежечасно!

Девочка грустно вздохнула и отправилась выполнять приказ строгого капитана. Юля очень хотела найти своих родителей, поэтому больше не спорила. Сева почесал затылок и задумчиво пробормотал:

— Надо будет старое название замазать, а новое красной краской написать!