Ричард Реган - К востоку от Малакки [ЛП]

Однако подготовка судна была простой задачей. Большее беспокойство у меня вызывали офицеры и команда. За исключением Лотера и майора Спенсера, все они были гражданскими лицами, а то, что я просил их сделать — увести "Нимрод" из-под прицела пушек подводной лодки, экипаж которой не будет сидеть сложа руки, — было больше похоже на военную операцию. Однако большинство мужчин и раньше принимали участие в довольно непростых действиях, некоторые даже под моим командованием. Пиратство на китайском побережье или борьба с британцами в Сомали были сопряжены с немалой долей опасностей. Но здесь все было по-другому. Мы столкнемся с безжалостным врагом без всякого вознаграждения. Не будет ни призов за успех, ни богатства, ни славы. Только возможность ран и, в случае проигрыша, неизбежность смерти.

Я намеревался сам возглавить вылазку, и мне нужны были Лотер и Спенсер с их военным прошлым — позаботиться об оружии и взрывчатке. Крамп сам настаивал на том, чтобы пойти, и я знал, что всегда могу на него положиться. А Гриффит и Мак-Грат были разочарованы моим решением оставить их на борту. Я видел в их глазах зависть и вполне понимал их, так как и сам, очевидно, не изжил в достаточной степени юношеского стремления к приключениям. Однако нельзя было оставлять судно без офицеров, ведь если что-то пойдет не так, они смогут увести судно в ближайший дружественный порт и сообщить там о произошедшем. Старший механик Фрейзер также нуждался в людях для поддержания работы машины и котлов. Мне нужны были люди, которые могли бы грести и применить оружие при необходимости. На боцмана и старшего кочегара я возложил подбор добровольцев, недостатка в которых не было. Однако в душе я надеялся, что, после того как мы ее освободим, команда "Нимрода" сама сможет вернуть свое судно, если Лотеру и Спенсеру удастся отвлечь подводную лодку. О подвигах Мрачного Джима Коффина и его головорезов в Южно-Китайском море ходили легенды. Если кто-то и сможет одолеть группу нацистских моряков, то это именно они. Тем не менее, это было рискованным делом, и мы вполне можем потерпеть неудачу и потерять людей.

План, который разработали Спенсер и Лотер, казалось, имел разумные шансы на успех при условии, что мы сможем освободить команду Джима Коффина и сохранить элемент неожиданности. Несколько моментов неразберихи со стороны немецких моряков, большинство из которых будет крепко спать в своих койках, определят разницу между успехом и неудачей. А теперь, при полном затемнении судна, мы направились к южной оконечности острова Мехерчар.

Внешний край рифа в этом месте подходил вплотную к острову, и водное пространство между ними было заполнено выступающими верхушками рифов и песчаных отмелей. Однако Рату использовал свое время на берегу с пользой и заметил крошечную брешь в рифе, ведущую к узкому извилистому проходу, который позволял лодкам обогнуть южный берег Мехерчара и войти в залив рядом со стоявшей на якоре подводной лодкой. Он указал мне его на карте. Грести здесь было гораздо меньшее расстояние, чем от нашей первоначальной якорной стоянки в западной бухточке. Но сначала надо было найти правильную точку спуска шлюпок в темноте, руководствуясь только счислением и интуицией.

На выходе Рату спросил разрешения встать на руль. Как рулевой "Нимрода" он быстро почувствовал руль ее систер-шипа, и я был впечатлен его умением. Судя по его разговорам, он глубоко уважал и был привязан к капитану Коффину. Было видно, что моряк он отменный. Я поинтересовался, где он приобрел свои навыки, и его ответ меня не удивил. Фиджийцы были прямыми потомками великих полинезийских мореплавателей, которые водили свои проа — парусные каноэ с двойным корпусом — на огромные расстояния по Тихому океану, используя знания о звездах, пассатах, течениях, волновых режимах и перелетных птицах, передаваемых от поколения к поколению. Рату учился у деда, и утверждал, что может найти путь к любому месту в Тихом океане. Верно это или нет, но он сразу понял проблему точного выхода в точку высадки десанта и заверил меня, что сможет провести нас туда.

Я наблюдал, как он стоял на руле, используя звезды для определения направления и времени, ощущая ветер на своем лице через открытые иллюминаторы рулевой рубки, оценивая близость рифа по силе запаха берегового бриза, и искренне восхищался им. В нем чувствовалась сила и благородство, которое я редко, если вообще когда-либо, наблюдал среди подобных мне моряков. Я даже не был уверен, смогу ли я сам претендовать на такое. Или, возможно, это было просто воспоминание о том, как пугающе сильные руки приставили нож к моему горлу.

Однако у меня не было времени для подобных размышлений. Я поручил Мак-Грату чаще снимать показания лага и вести исполнительную прокладку курса по счислению, надеясь, что в моих расчетах нет места для ошибок. Поэтому у меня с души свалился камень, когда Рату объявил, что мы прибыли в нужное место как раз в то время, когда и я пришел к такому же выводу.

Было уже около полуночи, и, повернув судно так, чтобы уменьшить бортовую качку, я снизил ход до минимума настолько, чтобы только поддерживать управляемость. Затем я приказал спустить шлюпки и передал команду судном Гриффиту. Все, что ему нужно было сделать, это держаться достаточно далеко от берега, чтобы обезопасить себя от рифа, но в то же время достаточно близко, чтобы увидеть наши сигнальные ракеты. Затем либо уходить, либо, если мы просигнализируем об успехе, на рассвете завести судно в ту же бухточку, что и прежде, и встать там на якорь. Это звучало достаточно просто, но до рассвета у него не было возможности точно определить место судна, и ему оставалось только постоянно замерять глубины. Однако он был хорошим штурманом, и они оба, он и Мак-Грат, были хорошими моряками, поэтому я мог ему доверять. Но если он посадит корабль на мель, а сняться с мели нам не удастся, тогда, если все пройдет успешно, мы отправимся в путь на борту "Нимрода". И мне будут предстоять тяжелые объяснения.

Перед тем, как покинуть мостик, я взял компасный пеленг на небольшое темное пятно в белеющей полосе прибоя, отмечавшее узкий проход через риф. После затишья предыдущих двух дней с востока пошла длинная зыбь, которая, возможно, свидетельствовала о шторме далеко в Тихом океане. Хотя она и не была достаточно большой, чтобы вызвать какие-либо серьезные трудности при спуске шлюпок на воду, но гул волн, разбивавшихся о риф, был хорошо слышен. Это делало проход более заметным, но для безопасного прохождения требовалось осторожное управление и расчет. Любая неверная оценка привела бы к тому, что шлюпка разбилась бы об острые кораллы, приведя людей к гибели.

Я взял на себя командование первой шлюпкой, назначив Рату лоцманом, который будет указывать путь через проход в рифе в лагуну. Лотер и майор Спенсер последуют за нами на второй шлюпке, в которую поместили большую часть оружия и взрывчатки. Войдя в лагуну (если предположить, что мы туда попали), мы не могли позволить никакому звуку выдать наше присутствие. Вот почему Мак-Грат обучал моряков искусству бесшумной гребли. Сначала смазать уключины маслом и обернуть их старой тряпкой, чтобы заглушить скрип, а затем показать, как выносить плашмя лопасти весел после гребка, чтобы избежать всплесков.