Светлана Шемена - Когда киты пели

Если бы жизнь мальчика была книгой, то читатель уснул бы уже на первой странице. Кому захочется слушать про рыбалку, кур и рисование бабочек? Правильно, никому! Всем нравятся истории про приключения с неожиданными поворотами сюжета. Натан и сам очень много читал, особенно он любил книги про пиратов и поиск сокровищ. Там клады зарывали обязательно на островах, а все погони и сражения непременно велись на море. А еще маяки с привидениями! Натан жил там, где чисто технически могло произойти любое приключение, вот вам и остров, и море, и маяк, но все, как одно, обходило его стороной. Но на самом деле они всего лишь ждали свой черед…

До происшествия с Натаном никто на острове и знать не знал ни про язык жестов, ни про глухонемых вообще. Все здесь были мускулистые и рослые как на подбор, проблемы со слухом встречались разве что у стариков, у которых ушные перепонки уже износились от соленых брызг и ледяного ветра, но никакого особого языка для них не требовалось – крикни погромче, и все. Точно такой же крик раздавался в ответ. Первое время соседи и знакомые Ноя тоже пробовали кричать, громкость нарастала и нарастала, а Натан и бровью не вёл, сидел со своими игрушками или бегал за птицами по двору. Тогда мальчишку за глаза и прозвали «блаженным», на местном говоре так называли всех не от мира сего, тех, кто не мог работать наравне с прочими. Родителей Натана жалели, порой над ними слегка посмеивались. Ходили даже слухи и о родовом проклятье, мол, такая кара постигла их семью за то, что в свое время струсили и сбежали с острова, с родной земли, вот теперь и маются. Но так больше судачили старушки на скамейках, развлекая себя новыми толками. В деревне же просто никто особо не верил, что из Натана в жизни выйдет толк.

Но однажды из очередной командировки на материк Ной привёз очень странную книгу – в ней были нарисованы одни только руки, будто инструкция для театра теней. Когда натягивают простынь, зажигают яркую лампу и складывают из ладоней собак, крокодилов и летучих мышей, а те оживают и пляшут темными кляксами.

– Выменял в центральной библиотеке, – гордо заявил он жене, – специальная энциклопедия по языку для глухих. Представляешь, как нам повезло? Пришлось купить им взамен большой комплект мореходных карт, но за такое сокровище ничего не жалко!

Энциклопедия и правда была хорошей, яркой, наглядной. Там объяснялось, как сложить пальцы, чтобы обозначить каждую букву алфавита, как поворачивать ладони, чтобы разрозненные движения превращались в слова и целые предложения. Единственным минусом было то, что в книге не хватало страниц – она пострадала при затоплении, когда у южного корпуса библиотеки потекла крыша. Но в каждом деле главное ведь начать, верно?

Аврора и Ной быстро усвоили новую грамоту, Натан сперва воспринял все как игру и был так счастлив, когда его наконец-то начали понимать. Больше не нужно было бежать в другую комнату и тыкать в предмет пальцем – достаточно было сложить из жестов слово! Кровать. Яблоко. Кошка.

Постепенно статус блаженного с Натана сняли, народ на острове вовсе не был жестоким, напротив, рыбаки даже стали привлекать мальчика к мелкой работенке – принеси, унеси, подай. Постепенно, благодаря Ною, жесты стали такой же неотъемлемой частью деревни, как ранний подъем, закидывание сетей и празднование фестиваля огней. Всех книжных слов мужики не знали, поэтому показывали порой кто во что горазд. Натан знал с дюжину способов показать «улов», «клев», «наживка» и с легкостью изобретал свои собственные движения.

– Не нравится мне все это. – Аврора задумчиво поглядывала в окно, а ложечка гоняла листья заварки, глухо позвякивая о стенки чашки.

– Хорошие они мужики, не переживай, в обиду никому не дадут, а что посмеиваются иногда, так это любя.

– Я не про то. – Она перевела взгляд с сына, который задорно нарезал круги по полю, на мужа. – Здесь – одно дело, а в городе, думаешь, его поймут? Там наверняка в книгах хватает страниц.

– Он не пропадет, ты погляди на него! Сколько бы в их толстенных книгах ни было страниц, он сумеет прочесть каждую до последней закорючки, уж будь уверена. Порой мне кажется, что сможет он намного больше, чем мы с тобой.

На самом деле родители толком и не поняли, как же это произошло; произошло и все тут, как по щелчку пальцев. Однажды утром Аврора как обычно застала сына перед телевизором: он сидел, собрав под себя ноги, и увлеченно следил за происходящим на маленьком выпуклом экране. Мультики показывали ровно в восемь перед выпуском свежих новостей. Натану только исполнилось шесть, и он страстно обожал все, хоть мало-мальски связанное с гномами и другими сказочными лесными обитателями, – его ночник был в форме ежика с грибом на спине, а все пижамы должны были быть непременно с гномами, иначе спать не ложился. Вот и сейчас мальчик наблюдал за тем, как гномы с цветными бородами пели песню в мультфильме, а потом вдруг почему-то начали драться.

– Милый, – мама ласково похлопала Натана по плечу, – тебе помочь? Подсказать, о чем они говорят? – В ответ он лишь замотал головой.

– Мама, я могу сам. Там написано – вон, видишь? – Он ткнул пальчиком во всплывшее слово. – Если они говорят – я читаю. Сейчас там пузатый гном злится, потому что другие не выучили слова песни и спели очень плохо.

Субтитры. Лишь один из трех мультиков по каналу шел с субтитрами, как выяснилось позже, именно поэтому Натан и полюбил гномов – только там он и понимал, что происходит!

Когда любопытные соседи спрашивали, какой же метод Ной с Авророй использовали, чтобы научить глухого ребёнка читать, те лишь пожимали плечами. Они и сами точно не понимали, а был ли метод. Ной всегда читал взахлеб и при любой удобной возможности привозил с Большой земли книги, увесистые энциклопедии, справочники, детективы, а когда врачи окончательно подтвердили диагноз сына, то все полки в доме стали занимать детские книжки с картинками. Каждый вечер перед сном они поудобнее устраивались в кровати и вместе читали «вслух», показывали слова жестами, а Натан изо всех сил вертел головой и поглядывал то на раскрытую страницу, то на мелькающие в воздухе руки.

Когда мальчику исполнилось семь лет, родители отвели его в школу или в то, что от нее осталось. Двухэтажный деревянный домишко хмуро поглядывал на прохожих темными квадратами окон, большая часть классов уже много лет пустовала, а если еще точнее, то заняты были лишь две комнаты справа от входа. Так проще топить. На тот момент на острове началась новая волна эмиграции, так ее прозвали местные. Зима выдалась суровой и голодной, а лето и того хуже, земля будто бы сговорилась с морем и решила не выпустить наружу ни единого зеленого росточка. Во всем винили засуху, смену климата и новый вид паразитов, перебравшийся к ним с материка. Винили всех и вся, но вот только одними лишь обвинениями никак не накормишь несколько десятков голодных ртов. Люди стали уезжать, многие давненько уже собирались переселяться в город, но все не могли решиться – не хватало стимула, а желание выжить оказалось как раз-таки самым сильным из стимулов. Деревня потихоньку пустела, и к октябрю в ней осталось всего двенадцать ребятишек, некоторые ровесники Натана, а остальные постарше, почти подростки. Тетушке Марте было за восемьдесят, и вся школа держалась лишь на ее хрупких плечах, обернутых пуховой шалью. Ной помнил ее еще с тех пор, как сам был мальчуганом в коротких штанишках, в его детстве она преподавала литературу, правописание и природоведение. Ее историями можно было заслушаться, казалось, она знала все на свете! Высокая, статная, с городскими замашками, она приехала на остров в молодости, на практику сразу после института, и за более чем полвека ее ноги ни разу не покинули этой земли.