Артём Яковлев - Третий вариант

Спуск пошёл! Я повис на медленно скользящем в глубину тросе и тут же набрал на коммуникаторе:

«Опускаюсь. Вода чистая, видимость великолепная. Вижу над собой воздушную границу воды на 25-40 метров. И масляный след от кормы…».

Многоточие поставил, чтобы они могли ждать продолжения. Я чувствовал себя эдаким глубоководным репортёром. Такая идея пришла мне в голову, когда я ещё отходил от наркоза, в полубессознательном состоянии. И уметь быстро набирать длиннющий текст, чтобы считать себя по праву таким репортёром, я обучал себя один только предыдущий вечер. Поздно вечером нас с Сашкой все оставили в покое, и делать было совершенно нечего.

И свободное время это я использовал для реализации своей революционной идеи. Сперва, отключив связь, тренировался один. Описывал всё что вижу и чувствую, набирая текст у себя на руке. Позже мне стали помогать Серёжка с Алексеем, пришедшие узнать почему я отключился.

Правда, когда я попробовал работать с ними вслепую, ничего хорошего не вышло, и они перестали меня понимать. Я по слепому набору много тренировался потом, пока остальные спали, включил связь и мучал брата Сашку, пытал его разными длинными вопросами до тех пор, пока он, наконец, не уснул. Может он и не спал, просто ему всё надоело, и он перестал откликаться.

Кстати, клавиши для слепого набора совершенно не приспособлены. Всё время приходится искать края клавиатуры. Перчатки недостаточно тонкие и не позволяют чувствовать поверхность клавиш. Пальцами «вижу» только края и промежутки между клавишами, поэтому пришлось заучить назубок расположение каждого знака в клавиатуре.

Ира.

Обычных ощущений сдавливания от растущего давления почти нет. Немного тянет в ушах и временно возникают непривычные, неизвестно откуда идущие, шорохи, отвратительно сочетающиеся со ставшим постоянным головокружением.

Когда ещё увлекался дайвингом, глубже десяти метров нырять не приходилось. Но Сашка успокаивал, что с таким оборудованием на какую глубину опустят, на той и можно работать, разницы никакой. У меня в этом сомнения были, но я почему-то не стал о них говорить.

Не прошло и нескольких минут, а барометрическая глубина уже почти сорок, мой личный рекорд побит более чем вчетверо и скоро будет остановка. Я снова потянулся к коммуникатору:

«Глубина сорок. Немного темнеет. Вокруг сгущается синяя жуть». Фраза получилась неадекватно пугающей. Просто рывок от остановки произошёл нежданно-негаданно. Перед остановкой меня никто не предупредил, а самому следить за глубиной было некогда, набирал текст. Когда меня тросом дёрнуло, палец проскочил мимо «м» и ткнул в «ж». Вместо «муть», вышло «жуть». Буквы похожи, я этого тогда не заметил и запустил сообщение в неотредактированном виде.

Но теперь чтобы сделать свою ошибку не такой уж драматичной, я торопливо добавляю:

«Остановка. Всё нормально. А как у вас?».

Сергей, мой оператор, не отвечая на вопрос, тихо похвалил:

«Молодец» – и тут же добавил – «Твой Сашка уже тридцать минут сидит на дне и молчит».

Я представил себе, как брат уселся где-то на твёрдое дно, плотно закрыл рот с торчащими оттуда трубками и решил немного помолчать… Это на него было не похоже.

Я мысленно увидел как он там сидит, это показалось даже смехотворным! И я, если бы это только было возможным, непременно бы расхохотался. Сашка наверняка занялся чем-то полезным, воспользовавшись возможностью делать что-то на своё собственное усмотрение, без излишнего контроля!

А Сергея я успокаиваю:

«Всё в порядке, не парься, он всегда был такой, отзовётся ещё. Пока будет связь, буду сам писать письма, чтобы вы там не скучали».

«Да, Ира, забыл тебя предупредить» – поспешил вставить Сергей. – «Когда будем травить канат, компенсатор переведи на самый минимум. И, если не включал, лучше пока не трогай».

Да я и сам забыл о компенсаторе, воротнике вокруг места крепления шлема. Это приспособление, добавленное в прошлом году, служит для регулировки и поддержания требуемого уровня плавучести. Когда необходимо повысить плавучесть, из баллона высокого давления в этот ошейник дополнительно подаётся немного поплавковой жидкости. Ошейник раздувается, и гидронавт в такой спецодежде становится легче окружающей воды. И та выталкивает скафандр с гидронавтом кверху.

Где-то возле дна мне достаточно будет немного повысить свою плавучесть, и мне не придётся тащить этот скаф по неровной и заиленной поверхности дна. Но двести пятьдесят кил никуда не денутся, как-то таскать их всё равно придётся. Инерция и всё остальное, обрушатся на меня всей своей мощью.

Сашка раньше уже плавал снаряжённым в бассейне. Говорит, чувствовал себя словно океанский танкер в тазу…

Трос снова вздрогнул и поехал вниз. Меня вновь потащило за пояс. Правой рукой, как учили, крепко держусь за трос, контролируя сцепление с ним. Серая долька судна на поверхности покрылась темнеющим туманом и пропала. При спуске вода скользит вверх и крупинки взвешенного в ней простейшего биологического разнообразия пролетают перед шлемом.

Ещё отдельные мелкие жемчужные пузырьки газа вихрятся вокруг руки. Груз на конце троса тяжёлый и я проваливаюсь вниз просто каким-то метеором.

После прохождения третьей остановки я ещё легко мог различать свои руки в светлых перчатках, о чём не забыл сообщить. Но с каждым разом вода всё заметнее темнеет и мрак сгущается. Видимость падает. После четвёртой, на всякий случай включил подсветку приборов на руках: пузырькового шарика на правой и коммуникатора на левой. Перчатки скафандра светлые и также с подсветкой. Вокруг подсвеченных частей засиял внешний оранжево-белый слой изделия.

Мимо пронеслась стая каких-то рыб. Раньше я считал, что вся жизнь в океане сосредоточена лишь у поверхности. Там есть щедрый свет, там кислород и жизнь, годная для питательного обмена… Впрочем, для океана и двести метров – это всего лишь тонкий подповерхностный слой.

Шедший сверху световой поток иссяк. Воспользоваться своим, запасённым в аккумуляторе светом я решил уже на пятой остановке. Просто на пробу.

Щёлкнул и остолбенел! В тот миг, замерший до безжизненности мир, ожил. Добрый десяток рыб, вынырнувших у меня из-за плеча, ослепительно засиял и, рассыпавшись в разные стороны вверх, растворился в тёмной воде. У меня аж дух захватило! Это было что-то нереальное! Как бесшумный фейерверк в чёрном небе!.. Я, словно увидев привидение, остолбенел, опасаясь пошевелиться! Не ожидал такого сильного эффекта.

Осторожно пошевелил плечами. Но осмотревшись вокруг и не увидев больше ничего любопытного, я фонарь всё-таки выключил. Приберёг для следующего случая.