Сергей Балакин - Союз трёх императоров

Особенно яростная борьба развернулась за высоту Тымут-Даг. Позиции на её склонах трижды переходили из рук в руки. Сопротивление турок удалось сломить лишь после недели кровопролитных боёв. Победа далась нелегко: на склонах Тымут-Дага сложили свои головы почти три тысячи русских солдат и офицеров. Но важный пункт турецкой обороны был захвачен, и армия Энвер-паши отступила на плохо подготовленные позиции второй линии обороны.

Месяц спустя на смотре в честь приезда на фронт главнокомандующего Русской армией произошёл анекдотический случай. Обходя строй, Великий князь Николай Николаевич спросил бравого солдата с новеньким георгиевским крестом на груди:

– Вот ты, молодец, за что получил «Георгия»?

– Я брал Тымут-Даг, вашимперсочство!

От такого ответа представителя императорского дома взяла оторопь. К счастью, сопровождавший главкома Брусилов поспешил пояснить:

– Он отличился в боях за гору Тымут, или Тымут-Даг, как она зовётся по-турецки.

Великий князь хмыкнул и, не задавая больше вопросов, поспешил в бывший дворец местного паши, где к приезду высокого гостя были накрыты столы с изысканными яствами и напитками.

Местом высадки русского десанта был выбран трёхкилометровый участок побережья между мысом Эскифенер и деревней Кысаркая. Это примерно в семи-восьми верстах к западу от входа в Босфор. В этом месте на берегу не было укреплений, кроме батареи Кильёс, способной вести огонь с фланга. С бомбардировки этой батареи русскими линкорами и началась наступательная Босфорская операция – блестящий образец военного искусства, достойный прославления в веках.

За час русские корабли выпустили по турецкой береговой батарее около тысячи снарядов, в том числе более двухсот тяжёлых двенадцатидюймовых. Старые турецкие пушки пытались отвечать, но очень быстро замолчали, а их расчёты разбежались кто куда. К завершению артподготовки турецкие брустверы были превращены в руины, а десятидюймовые орудия – в груды искорёженного железа.

Выполнив задачу, линкоры вице-адмирала Новицкого перемесились к осту и вступили в дуэль с более современными и лучше защищёнными батареями в устье Босфора. А подошедшие вплотную к берегу пароходы транспортной флотилии приступили к высадке войск. Вопреки предписанным правилам, эта фаза десантной операции началась не утром, а вечером и продолжалась всю ночь. Никакого сопротивления противник не оказывал: столь стремительная атака оказалась для него полной неожиданностью. Турки появились здесь только утром. Совершив намаз и зарезав дюжину жертвенных баранов, они цепью двинулись вперёд, но южнее деревни Домуздере попали под огонь пулемётчиков Гвардейского экипажа. К тому времени помимо моряков-гвардейцев на берег в полном составе выгрузились Царьградский, Нахимовский и Корниловский полки Отдельной Морской дивизии, а также эскадрон Донской казачьей бригады и три полевые батареи. Турецкая пехота попыталась перейти к обороне, но под натиском превосходящих сил была отброшена на пять-шесть вёрст к югу, и русские десантники вышли с тыла к босфорским береговым батареям в районе Бююк-дере – Румели-кавак. Расчёты батарей, не ожидавшие удара в спину, сопротивлялись слабо и неорганизованно. В результате уже через два часа все самые мощные береговые укрепления западного берега Босфора были в руках русских.

Но если на суше десантная операция развивалась вполне, успешно, то попытка моряков прорваться через Босфор и принудить правительство подписать капитуляцию под дулами наведённых на них корабельных орудий, очень смахивала на авантюру. После интенсивного обстрела линкорами адмирала Новицкого турецких береговых батарей Фенераки, Юмбурну и Пайраз, в пролив вошёл особый отряд прорыва под командованием капитана 1-го ранга князя Максутова, сына героя обороны Петропавловска в Крымскую войну. Впереди шли два «прорывателя минных заграждений» – бывших грузовых парохода, у которых для обеспечения непотопляемости трюмы под завязку были забиты пустыми бочками. За ними следовали два специально оборудованных броненосца – «Синоп» и «Ростислав». У обоих кораблей вокруг корпуса были приделаны «блистеры» или «кессоны» – водонепроницаемые железные ящики, уменьшавшие осадку и защищавшие от взрыва мин. За броненосцами шли аналогичным образом переоборудованные канонерские лодки «Запорожец» и «Черноморец». Замыкали отряд восемь тральщиков, которым в случае необходимости надлежало выйти с тралами вперёд и очистить от мин фарватер перед броненосцами.

Используя фактор неожиданности, отряду удалось пройти по Босфору почти половину его длины. Турецкие батареи были уже частично захвачены, частично подавлены огнём «Синопа» и «Ростислава», частично выведены из строя бомбами с русских гидроаэропланов. Казалось, что лихая операция близка к успеху. Однако к вечеру противник опомнился, и в районе крепостей Румели-Хиссары и Анадолу-Хиссары (это самое узкое место Босфора) по русским кораблям был открыт убийственный огонь. Оба парохода-прорывателя пошли ко дну, тяжело повреждённому «Синопу» пришлось выброситься на азиатский берег, где его со свистом и гиканьем взяли на абордаж дикие анатолийские горцы. В довершение всех неприятностей в глубине пролива появились турецкие броненосцы «Тургут Рейс» и «Мессудие», артиллерия которых присоединилась к огню береговых батарей. Князю Максутову, державшему флаг на «Ростиславе», пришлось повернуть назад. Командующий отрядом был ранен осколком вражеского снаряда, но не покинул мостика своего корабля: с забинтованной головой, в испачканном кровью кителе, он продолжал громовым голосом отдавать команды и приободрять экипаж отборной морской лексикой. К сожалению, при отступлении отряд потерял канонерку «Запорожец» и два тральщика. Флагманский «Ростислав» вырвал-

ся из адского котла чудом: он получил более сорока попаданий с береговых батарей и едва держался на плаву. Авантюра, как и следовало ожидать, окончилась неудачей и унесла жизни более четырёхсот храбрых моряков-добровольцев. То, что подводной лодке «Тюлень» под занавес удалось потопить торпедой броненосец «Мессудие», вряд ли может служить утешением. Реликтовый корабль, участник ещё Русско-турецкой войны 1877 года, почти не имел боевой ценности, и факт его гибели нужен был лишь журналистам, чтобы представить несостоявшийся прорыв не в слишком уж мрачных красках…

Энвер-паша в витиеватом восточном стиле доложил султану о разгроме «гяурской эскадры, безрассудно вторгшейся в Босфор», но сам он прекрасно осознавал опасность, нависшую над османской столицей. У мыса Эскифенер уже высаживалась вторая очередь русского десанта – 5-й Кавказский корпус, а это ещё 37 тысяч штыков. Противостоящие им турецкие силы были слишком слабыми, а времени на перегруппировку войск могло не хватить.