Анатолий Козинский - Критическая масса ядерного распада. Книга вторая. Офицеры советских подводных крейсеров

На этой палубе рядом с лазом по левому борту корабля, прижимаясь к ракетной шахте, разместилась каюта, на двери которой, стараниями управленца-оператора главной энергетической установки и по совместительству корабельного секретчика старшего лейтенанта Володи Разуваева, красовалась надпись «Секретная часть». Чуть ниже этой надписи было нарисовано внушительных размеров мохнатое ухо. Ещё ниже чётким шрифтом, с огромным восклицательным знаком в конце, пропитывая окружающее пространство настороженной подозрительностью, впечатляла ещё одна надпись:

– Враг не дремлет!

Если открыть дверь секретной части, то с её обратной стороны на плакате, не менее выразительно была нарисована мускулистая фига, выстреливающая на кончике пальца обнадёживающее заверение – «Охрана так же не дремлет!».

У невзрачного, свойского, «своего в доску» парня – Володи, на первый взгляд, всё в жизни было расставлено по своим местам. Если бы молодость Антона была не столь доверчива и чуть поопытней, то он рассмотрел бы в Разуваеве совсем другого человека. Этот самолюбивый, чем-то ущемлённый, слабовольный, обиженный на весь мир человек, был женат на женщине старше себя на 8 лет. Он действительно не дремал и, завербованный особым отделом КГБ, добровольно работал осведомителём. Любой разговор офицеров, через Володино мохнатое ухо, спустя некоторое время, становился достоянием КГБистов. Трудно себе представить, сколько неприятностей пришлось пережить друзьям-товарищам подводникам, которых закладывал этот мерзавец.

Попозже, научившись видеть не только оболочку, но и внутреннее содержание жизни, Антон сможет без труда распознать забрасываемую особым отделом КГБ сеть осведомителей в экипаже. Самое страшное то, что они работали по принципу «бей своих, что бы чужие боялись!», создавали в экипажах нервозную обстановку недоверия и, в конечном итоге, коверкали судьбы отдельных вполне порядочных людей.

Оправдывая свое существование, – абсолютно не уместное и вредное, особисты успешно «наводили тень на плетень», паразитируя на здоровом теле экипажей подводных крейсеров. Выполняя деструктивную, разрушительную роль, особые отделы КГБ, созданные в мирное время при соединениях этих кораблей, безосновательно подвергали сомнению преданность и лояльность к режиму офицеров и моряков, готовых за Советскую власть отдать свои жизни. Создавая обстановку недоверия и подозрительности, они уничтожали именно те цементирующие связи, без наличия которых экипажи крейсеров переставали существовать как единое целое существо, название которому – военный корабль.

Таким образом, маразматический, самодурствующий мозг режима, пытаясь лечить несуществующую болезнь не там где нужно, запускал болезнетворный микроб в здоровое тело. Лечить же надо было свою собственную хворую голову и разум.

– Ха, держите вы меня, нужны им твои витамины, как «пришей кобыле второй хвост»! – послышалось из приоткрытых дверей медамбулатории, откуда высунулась хитрая татарская физиономия начальника службы снабжения корабля капитана Рахматуллина.

Именно начальника службы потому, что в то время на корабле была служба, было и снабжение. Исходя из этого, Рахматуллин был на корабле человек нужный и весьма уважаемый. Ибо Рахматуллин – это спецодежда, которая, проходя опытный этап обкатки на атомных крейсерах, была самых разнообразных образцов и покроев: канадки, тулупы, рукавицы, шерстяное бельё, сапоги, валенки, танкистские комбинезоны, кожаные куртки, хлопчатобумажные костюмы и прочее. Рахматуллин – это провизионные кладовые заполненные, опять-таки, опытным автономным пайком – продуктами питания при одном упоминании о которых текли слюнки: шоколад, икра, тарань, балыки, масло, яйца, мясо, консервы, соки, овощи и прочее. Рахматуллин – это вино, спирт и ежемесячное денежное содержание! Вот кто такой Рахматуллин – фигура на корабле влиятельная, обожаемая и содержательная. Правда, он ещё не знал, что через какой-то год станет безработным, так как, «совершенствуя» штатную численность экипажа, должность начальника службы снабжения будет упразднена. Но пока, как говориться, «был он не только при шпаге, но и на коне!».

Всё это перечисленное обилие нельзя воспринимать буквально, как свалившееся безотчётное богатство, которое можно было грести лопатой. Просто несколько граммов того или иного продукта, предусмотренного действующей суточной нормой на одного человека, позволяли раз в неделю каждому члену экипажа скушать бутерброд с икрой, один раз в двое суток выпить 100 грамм сухого вина, ежедневно получать 20 граммовую шоколадку и так далее.

Правда, «заботами» родной партии и других доброхотов, не принадлежащих к плавсоставу подводных лодок, с целью «улучшения и совершенствования» первоначальные нормы продуктов автономного пайка, научно обоснованные для условий подводных лодок с ядерными энергетическими установками, были урезаны до минимума. А вот предельные нормы ионизирующих излучений радиоактивных веществ гамма потоков, альфа и бета частиц, излучениям нейтронов, по предельно допустимым концентрациям паров ракетного окислителя и горючего, угарного, углекислого и радиоактивных газов, а так же вредным примесям в воздухе отсеков доброй половины элементов таблицы Менделеева так и остались неизменными. Притом, эти нормы были взяты из гражданского обихода, рассчитанные и предусматривающие воздействие поражающих факторов на человека без видимых патологий в течение рабочего 8-часового дня. Но подводники, закупоренные внутри прочных корпусов, дышали этой адской смесью 24 часа в сутки месяцами на протяжении многих лет службы….

Правда, они, как и Рахматуллин, не знали своего будущего. Немногие счастливчики, которые доживут до старости, с грелками под мышкой, проглотив очередную порцию лекарств, не единожды захотят за эту «заботу» плюнуть в лицо правящей партии которая была и правящим партиям, которые есть.

Как заведено на флоте, корабельный врач проверил качество приготовленной пищи – снял пробу. О готовности обеда и накрытии столов в офицерской кают-компании вахтенный офицер доложил командиру. Тот дал «добро» экипажу обедать.

Приём пищи, как и вся организация службы на корабле, производился по сменам. Поблёскивая стопкой судков из нержавеющей стали, на камбуз за горячей пищей засновали бачковые. В жилых отсеках устанавливались раскладные столы, банки. Под присмотром старшин столы сервировались металлической посудой.

Рахматуллин забрался в провизионку и его, торчащая из лючка голова, сама по себе, поворачиваясь в разные стороны, отрывисто спрашивала:

– Бачок?

Очередной подводник, из образовавшейся цепочки помощников бачковых – на подхвате, называл свой номер, подставлял судок и туда летели продукты согласно количеству людей на бачке и утверждённому меню.