Сесил Форестер - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

Разговор, касающийся икры и водки занимал всеобщее внимание в течение всей первой смены. Последний раз Хорнблауэр пробовал это сочетание во время обороны Риги в 1812 году. Имеющийся опыт позволил ему внести свою толику в обсуждение. Появилась вторая перемена.

– Вы, джентльмены, привычны к этому блюду, – сказал Рэмсботтом, – но я не прошу извинений за это. Мне кажется, это один из лучших деликатесов на Островах.

Это была летучая рыба.

– Безусловно, нет нужды в извинениях, если она приготовлена как эта, – прокомментировал Его превосходительство. – Ваш chefde cuisine [6] Шеф-повар (фр.). (Прим перев.) должно быть, настоящий гений.

Поданный к кушанью соус имел тончайший привкус горчицы.

– Хок [7] Немецкое белое вино. или шампанское, милорд? – раздался шепот у самого уха Хорнблауэра. Хорнблауэр слышал, что губернатор на такой же вопрос ответил, что сначала попробует хок. Шампанское оказалось сухим и чрезвычайно тонким, идеальное сочетание с продуктом. Великие гурманы древности, Нерон, Вителлий или Лукулл, даже не могли себе представить, что такое сочетание шампанского и летучей рыбы.

– Скоро Вы будете лишены всего этого, Хорнблауэр, – заявил Его превосходительство.

– Без сомнения, сэр.

Рэмсботтом, сидящий между ними, дипломатично спросил:

– Милорд планирует выйти в море?

– На следующей неделе, – ответил Хорнблауэр. – Я вывожу эскадру в море для практических учений, прежде чем наступит сезон ураганов.

– Разумеется, это необходимо для того, чтобы поддерживать боеготовность, – согласился Рэмсботтом. – Учения продлятся долго?

– Пару недель, может быть больше, – сказал Хорнблауэр. – Не хочу, чтобы мои люди отвыкали от корабельных сухарей, солонины и воды из бочонка.

– Да и вы сами тоже, – хмыкнул губернатор.

– И я тоже, – невозмутимо согласился Хорнблауэр.

– И вы берете с собой всю эскадру? – задал вопрос Рэмсботтом.

– Все, что могу. Я стараюсь хорошо работать над ними и не делать исключений.

– Хорошее правило, как я склонен думать, – сказал Рэмсботтом.

Суп, поданный вслед за летучей рыбой, был очень острым, прекрасно отвечая вест-индийским вкусам.

– Замечательно! – последовал краткий комментарий губернатора, после того, как он отхлебнул первую ложку.

Вновь пошло по кругу шампанское, и беседа становилась все оживленнее и оживленнее, чему Рэмсботтом очень умело способствовал.

– Какие новости с материка, сэр? – поинтересовался он у губернатора. – Этот парень, Боливар, добился он чего-нибудь?

– Он продолжает сражаться, – ответил губернатор. – Но Испания спешно перебрасывает сюда подкрепления, насколько позволяют ее собственные проблемы. Уверен, что правительство в Каракасе ожидает их прибытия в этот самый момент. Тогда они получат возможность снова вытеснить его с равнин. Вы знаете, что он укрывался на этом самом острове несколько лет тому назад?

– Правда, сэр?

Все присутствующие испытывали немалый интерес к отчаянной гражданской войне, которая разворачивалась на континенте. Побоища и убийства, слепой героизм и преданное самопожертвование, верность королю и жажда независимости – все это можно было найти в Венесуэле. Война и разруха широко разлились по плодородным равнинам и опустошили густонаселенные города.

– Как теперь смогут удержаться испанцы, когда в Маракайбо произошел переворот, Хорнблауэр? – спросил губернатор.

– Это не очень страшная потеря, сэр. До тех пор, пока они могут использовать Ла Гуайру, их морские коммуникации остаются открытыми: дороги так плохи, что Каракас всегда использовал Ла Гуайру для того, чтобы сохранить связи с внешним миром. Это всего лишь открытый рейд, но он представляет собой удобную якорную стоянку.

– В Маракайбо произошел переворот, Ваше превосходительство? – вкрадчиво спросил Рэмсботтом.

– Новости прибыли этим утром. Это новое перо для шляпы Боливара, после его недавних неудач. В его армии, должно быть, нарастает чувство отчаяния.

– В его армии, сэр? – это заговорил главный судья. Половина его людей – британская пехота.

Хорнблауэр знал, что это правда. Английские ветераны образовывали костяк армии Боливара. Льянерос – люди, населявшие венесуэльские равнины, снабжали его превосходной кавалерией, но это неподходящий материал для непрерывных боевых действий.

– Даже британская пехота может приходить в отчаяние, если дело безнадежно, – торжественно произнес губернатор. – Испанцы контролируют большую часть побережья – спросите вот у адмирала.

– Это так, – согласился Хорнблауэр. – Они очень затрудняют дело для приватиров Боливара.

– Надеюсь, у Вас нет намерения сунуть голову в эту мясорубку, мистер Рэмсботтом? – спросил губернатор.

– Они живо с вами расправятся, – добавил главный судья. – Доны не терпят вмешательства в свои дела. Они схватят вас и оставят годами гнить в испанской тюрьме, прежде чем мы сумеем вырвать вас из лап короля Фердинанда. Если прежде вас не скосит тюремная лихорадка, или они не повесят вас как пирата.

– Разумеется, у меня нет намерения появляться у берегов континента, – заверил Рэмсботтом. – По крайней мере, до тех пор, пока продолжается эта война. Очень жаль, так как Венесуэла – это родина моей матери, и мне доставило бы немалое удовольствие посетить ее.

– Родина вашей матери, мистер Рэмсботтом? – переспросил губернатор.

– Да, сэр. Моя мать принадлежала к венесуэльской знати. Здесь я был бы Карлос Рэмсботтом-и-Сантона.

– Очень интересно, – заметил губернатор.

И еще более нелепо, чем Горацио Хорнблауэр. То, что мать бредфордского шерстяного фабриканта была из Венесуэлы, наглядно подтверждало обширность распространения торговых связей Великобритании. В любом случае, это объясняет, почему у Рэмсботтома такие темные, почти цвета воронова крыла прекрасные локоны.

– Я прекрасно могу подождать того момента, когда так или иначе наступит мир, – сказал Рэмсботтом беззаботно. – Можно совершить и другое путешествие. Тем временем, сэр, позвольте мне привлечь Ваше внимание к этому блюду.

На столе появилась новая перемена: жареные цыплята, свиной окорок, и то самое блюдо, на которое указывал Рэмсботтом. То, что лежало на тарелке, было укрыто под слоем очищенных от скорлупы яиц.

– Готовое блюдо? – протянул, с сомнением в голосе, губернатор. Его тон явственно свидетельствовал о том, что на этой стадии обеда он предпочел бы отведать чего-нибудь жареного.

– Пожалуйста, отведайте это, сэр, – умоляюще произнес Рэмсботтом.

Губернатор положил себе кусочек и осторожно попробовал.

– Довольно вкусно, – решил он. – Что это?

– Рагу из консервированной говядины, – ответил Рэмсботтом. – Могу я предложить джентльменам откушать? Милорд?