Владимир Трошин - Любимцы Богини

– Пойдем, позавтракаем, механик! – предложил вышедший из радиорубки Шура Тимченко. – А то у меня скоро кишки сведет от голода!

Завтрак никто не объявлял, но он уже был накрыт, и об этом все знали.

– Пошли! – согласился Лавров.

Авария – аварией, а традиции– традициями. Умывшись и переодевшись в кремовые рубашки с погонами, Тимченко и Лавров вернулись в третий отсек. В кают– компании офицеров, улыбаясь, встретил одетый во все белое вестовой старший матрос Паша Даниленко:

– Сидайте, сидайте пожалуйста!

Паша был родом с Украины и иногда, забываясь, переходил на родную украинскую мову.

– А где все остальные?

Действительно, за столом никого не было. За чашкой чая Лавров спросил Тимченко:

– Может, расскажешь что?

– Если очень попросишь, расскажу!

– С кем мы столкнулись?

– С траулером «Ново-Михайловск», типа «Суператлантик».

– А что он здесь делает?

– Как что? Ловит селедку! Здесь таких целых три флотилии.

– Шура, из тебя нужно вытягивать каждое слово как из Чингачгука! – недовольно заметил Лавров. Обычно разговорчивый Тимченко сегодня был скуп на слова.

– Что с ним?

– Что, что! Пробоина 3,5 на 6 метров.

– Откуда такие точные цифры?

– Из радиоперехвата!

– Жертв нет?

– Обошлось.

– Затонул?

– Не успел. Два спасателя подхватили его с бортов и выбросили на мель. У минрыбпрома это дело очень хорошо поставлено.

– Не повезло ребятам!

– Лавров! Ты неисправимый альтруист! Дуэльная ситуация! Если бы запоздали с циркуляцией влево, траулер перерезал лодку прямо в районе третьего отсека.

– А что дальше?

– Пока лежим в дрейфе. Ждем приказания следовать своим ходом в базу. Сам знаешь, установка не повреждена, прочный корпус герметичен. Правда, с такой носовой частью не разбежишься, но на три-четыре узла под ГЭДами потянем.

В это время из коридора раздался смех, и в кают-компанию вошли два управленца Файзулин, Паршин и доктор Ромашкин. Командир второго отсека подтрунивал над всегда серьезным Серегой Паршиным.

– Ну, у него и отработочка! Ни поступления воды, ни объявления пожара, а он на себя «идашку» напялил, – объяснял он понимающе улыбающемуся корабельному врачу.

– Еще спит, а руки на автомате отрабатывают включение на дыхание из баллонов! – продолжал Вячеслав. – Шустрый до безобразия!

– Иди ты! – легонько подтолкнул его к сиденью невозмутимый Сергей.

Уже лежа на койке, Лавров подумал о том, как легкомысленны и наивны люди. Инстинктивно или сознательно включился в ИДА-59 Паршин, но то, что он это сделал абсолютно правильно, нет никаких сомнений.

В 1973 году, в заливе Петра Великого произошло столкновение атомной подводной лодки с гражданским судном «Академик Берг». Лодка получила пробоину во втором отсеке. Морская вода залила аккумуляторные батареи и из них начал выделяться ядовитый хлор. Те, кто не утонул, задохнулись от ядовитых испарений, потому что никто не успел включиться в изолирующие аппараты.

Проснулся Лавров от звона колоколов учебной тревоги и последовавшей за ней команды «По местам стоять, узкость проходить!». Почти два часа продолжалось томительное сидение на тридцать пятом посту. До этого никаких примечательных событий не произошло.

Правда, одно интересное событие, о котором, смеясь, рассказал командир БЧ-1, случилось. На траверзе Находки застопорили ход, чтобы, выполнить приказание оперативного дежурного флота – передать вахтенный журнал на подошедший торпедолов. К удивлению всех находящихся наверху, на борту торпедолова оказался какой-то моложавый контр-адмирал из штаба флота, который решил получить журнал лично в руки. Завирухин, держась за фал, закрепленный за поручень рубки, протянул вахтенный журнал, изогнувшемуся через леер торпедолова контр-адмиралу. Журнал ненадолго задержался в руках офицера штаба. Каким-то образом он выскользнул из его рук и улетел в просвет между корпусом подводной лодки и бортом торпедолова. Все замерли. Рулевой на мостике торпедолова застыл, открыв рот от неожиданности. Еще больше он разинул рот, когда адмирал, со словами: «Дай-ка мне его, сынок!», выхватил из рук стоящего рядом матроса из команды торпедолова багор, которым тот удерживал катер от навала на легкий корпус подводной лодки и причитая: «Ой, утонет! Ой, утонет!», вместо того, чтобы подцепить журнал, принялся топить его. Журнал долго сопротивлялся и белобрюхой камбалой всплывал к поверхности, пока не сдался и не растворился в черной бездне.

Адмирал передал багор обратно матросику, прикрикнул на примолкнувших швартовщиков: «Все видели ротозеи? – и удовлетворенно потерев руки, скомандовал на мостик торпедолова. – Отходим!».

Наконец, вошли в залив Стрелок и получили «Добро» на вход в бухту. Наблюдающий в перископ штурман подозвал Лаврова:

– Посмотри, как нас встречают!

Комдив-три приник к окуляру. Лодка швартовалась не к родному четвертому, а к парадному бетонному, свободному с обеих сторон, первому пирсу. В торце пирса стояли выстроенные в ряд четыре УАЗа, возле которых нервно прогуливались несколько старших офицеров. Лаврова охватило недоброе предчувствие.

– Да! Да! Эти воронки для нас, – словно угадав настроение Лаврова, подтвердил штурман.

Командиру третьего дивизиона не удалось прокатиться на черном воронке. Машины предназначались для более важных персон. Но после сброса аварийной защиты его все равно вызвали в Особый отдел. Следователь Особого отдела, в форме капитана третьего ранга, вежливо предложил сесть. Затем задал несколько вопросов: как зовут, должность и где он находился во время столкновения. Лаврову было предложено написать о том, как все было. Изрядно помучившись, минут через сорок, он передал кап-три свой опус. Пока тот читал, Лавров осмотрел кабинет. Все как в фильмах про КГБ. Стол с зеленой лампой, которая предназначалась не для того, чтобы освещать документы на столе, а для того, чтобы следователь лучше видел допрашиваемого, единственное окно с решеткой, наглухо закрытое плотными шторами, не пропускающими дневной свет.

– Понятно! – закончив чтение, произнес кап-три. – А почему Вы не выполнили «Реверс» обеими турбинами? Лавров на минуту задумался:

– Вторая турбина работала в ТГ-режиме!

– Ну и что! Разве нельзя выполнить «Реверс» второй турбиной?

– Можно. Но если всю нагрузку сразу сбросить на батарею, то может случиться все что угодно: от пожара до полной потери хода! Нельзя гарантировать, что управленцы и личный состав вахты энергоотсеков смогут удержать этот аварийный режим! А сколько бы времени занял переход из ТГ-режима в режим работы на винт? Да у меня и времени-то не было!

– Вам не надо было думать, надо было выполнять. Была дана команда «Реверс». Вы должны были выполнить ее обеими турбинами!