Юрий Баранов - Позывные дальних глубин

— Считаю своим долгом напомнить, товарищ командир, что наша лодка является строго режимным объектом, — пробасил Горохов.

Непрядов кивнул, давая тем самым понять, что полностью согласен с определением исключительного статуса своей лодки.

— Поэтому никаких посторонних лиц на её борту быть не должно, — продолжал особист, повышая неприязненную тональность своего голоса. — Я запретил трём курсантам доступ на объект, к которому они не имеют ни малейшего отношения. Вы же, товарищ капитан первого ранга, сочли нужным отменить моё распоряжение. Если хотите — приказ.

Непрядов внимательно выслушал особиста и сказал:

— Запомните, капитан третьего ранга, раз и навсегда. Приказывать в подобных случаях на борту вверенной мне лодки имею право только я. И никто другой! В том числе и вы.

Горохов попытался возразить, но Непрядов резким жестом руки не дал ему такой возможности.

— Я уже не говорю о том, что вы на сей счёт взяли на себя смелость отменить моё распоряжение или приказ, — сказал Егор, не скрывая своего крайнего недовольства. — И потом, у нас с вами весьма расхожие воззрения на то, что следует понимать под сутью такого словосочетания, как «посторонние лица». К таковым трёх курсантов никак не отношу, тем более что один из них — мой сын.

— Это не имеет никакого значения, — напомнил Горохов. — Разве у них есть на это специальный допуск? А ведь я обязан проверять его наличие.

— Кстати, пару недель назад, когда наша лодка стояла в ремонте, в её отсеках толкались с утра и до вечера десятки работяг с морзавода. И я не помню, чтобы вы хоть у кого-то из них потребовали этот самый спецдопуск.

— Подразумевалось, что такие допуска имеются, — не сдавался особист. — Отнюдь не возбранялось проверять их при необходимости. В том числе персонально и в любой момент.

— Представляю, что работяга ответил бы вам под горячую руку. Особенно в тот момент, когда у него гайка не откручивается или когда он случайно саданул себя молотком по пальцу… — с издёвкой сказал Непрядов. — Да вы хоть представляете, какая авральная работа шла здесь день и ночь, чтобы лодку подготовить к нынешнему походу? Притом, вы же тогда и носа не казали.

— Ремонтные работы — это иной режим, — на более пониженном тоне стал защищаться Горохов. — Я говорю, что в принципе имею право проверить допуск.

— Вот именно, в принципе, — съязвил Егор. — Выходит, как вам удобнее. Мой же принцип состоит в том, что курсанту, как будущему офицеру, я доверяю не меньше, чем рабочему человеку, который горбатится в отсеках нашей лодки около ядерного реактора.

— Вы неправильно меня поняли, товарищ командир, — Горохов чуть скривил губы в небрежной усмешке. — Я ничего не имею против этих курсантов, в том числе и против вашего сына лично. Понимаю также, что не сегодня, так завтра кто-то из них всё равно придёт на атомную лодку в звании лейтенанта. Но это когда им по всей форме дадут «добро». Сейчас же они — вроде как справки без печати.

От таких нелюбезных слов Непрядова покоробило.

— Вы же сами, капитан третьего ранга, как без году неделя, получили эту самую печать на собственную бумажку, — холодно, с плохо скрываемой неприязнью говорил Егор. — Всего пять лет назад вы были простым лейтенантом. Но откуда у вас такое неверие к людям? Смею заметить, что «бабу Ягу» вы ищете совсем не в том лесу.

— А вы знаете, где эта самая «баба Яга»? — делано удивился Горохов. — Так подскажите.

— Охотно. В нашей береговой команде одно ЧП следует за другим. Или для вас это такая новость, о которой вы и понятия не изволите иметь?

— Мы об этом знаем, — авторитетно набычась, отвечал особист.

— Толку-то что? — Егор безнадёжно махнул рукой. — Вот капитан второго ранга Колбенев, между прочем, днюет и ночует в казарме вместе с матросами, чтобы не допустить новых неожиданных «сюрпризов». А почему бы вам, молодому офицеру, не последовать этому примеру?

— Но ведь береговая команда непосредственно не относится к вашему экипажу. Потому убеждён, что каждый должен отвечать именно за свой участок работы.

— А вот Колбенев так не считает. И ему до всего есть дело, не в пример вам.

Горохов возбужденно покраснел. Он привык, что командиры других лодок разговаривали с ним более покладисто и сдержанно. В любом другом экипаже он мог бы настоять на своём, но в случае с Непрядовым ничего не мог поделать, и это его бесило.

— Разрешите, товарищ командир, остаться при своем мнении? — как из пещеры, глухо рыкнул особист.

— Валяйте. Это ваше право, — позволил Непрядов, наперед зная, что Горохов накатает на него очередную «телегу». Опускаясь в кресло, Непрядов небрежно махнул рукой, мол, можешь быть свободным. Но Горохов не уходил, продолжая грозно бычиться посреди каюты.

— Ну, что у вас там ещё? — нелюбезно бросил Егор, не поворачивая головы и не предлагая капитану третьего ранга присаживаться. Проглотив с оскорбленным достоинством и это, Горохов медленно, врастяжку процедил сквозь зубы:

— Нам… стало известно… что вы… берёте в экипаж старшин второй статьи Ганзю и Чурикова.

— Допустим, — сказал Непрядов, хотя окончательно для себя ничего ещё не решил.

— Так вот, — Горохов снова для большей значимости выдержал паузу. — Есть мнение, что этого делать как раз не следует. Оба совершили грубейший проступок и должны быть за это строго наказаны.

— Они что, разве под следствием? — попросил уточнить Непрядов.

— Нет, — ответил на это Горохов и тут же поправился. — Пока нет.

— Ну, на нет пока и суда нет, — окончательно решил Непрядов. — Будем считать, что они зачислены в штатное расписание моего экипажа.

— Я категорически не согласен, — попытался оспорить это решение Горохов. Но Егор жестко осадил его:

— Послушайте, товарищ капитан третьего ранга! Известно ли вам, что я имею право, данное мне в самых высших инстанциях, комплектовать команду по своему усмотрению?

— Да известно, известно, — с досадой отвечал особист, точно ему наступили на любимую мозоль. — Да!

— Не «да», а так точно! — угрожающе повысил голос Непрядов. — Вы что, на посиделки сюда пришли? Перед вами старший в звании — капитан первого ранга! Потрудитесь держаться в рамках субординации.

Горохов онемел от удивления.

— Так точно, — придя в себя, вынужденно поправился он. Однако уже в следующее мгновенье обрёл прежнее самообладание и уверенность в голосе.

— Но всё же я очень бы советовал вам прислушаться и к другому мнению.

— Оставьте свои сомнения при себе, — снова в нелюбезной форме оборвал его Непрядов. — В конце-то концов, мне с этими старшинами идти в море, а не вам. Вы остаётесь на берегу и ни за что уже не можете отвечать.

— Если возьмёте меня на борт, я готов с большой охотой пойти на этот раз в море и тем самым разделить вместе с вами ответственность за личный состав, — не дрогнув, сказал на это капитан третьего ранга.