Юрий Баранов - Позывные дальних глубин

— Во, вспомнил тоже! — откликнулся Вадим. — Раз уж на то пошло, то поймали её как раз не мы, а мичман Мищенко. Что же касаемо было «сожрать» ту самую рыбку, то уж вы, Кузьма Петрович, и вправду были тут не из последних — одни лишь обглоданные косточки за борт летели.

— А-а… — Кузьма лишь досадливо отмахнулся, глядя, как полярное чудище, удаляясь, медленно растворялось в толще воды.

Но вскоре уже всем стало не до акулы, уплывавшей куда-то по своим рыбьим делам. Мрачновато матовые, с густым синим отливом монолиты с обеих сторон почти вплотную приблизились к лодке. Ребристые, с острыми сколами, они неотвратимо наваливались по бортам, угрожая вот-вот накрепко зажать лодку в своих ледяных тисках, чтобы уже никогда не выпустить.

Ультразвуковые посылки гидролокатора тоже не радовали. Прямо по курсу обозначилась сплошная стена. Тоннель кончался полным тупиком.

— Ну, вот, — обречённо изрёк Обрезков. — Кажется, приехали: теперь надо раком пятиться назад, пока форштевнем не долбанулись.

— Да не каркай ты, — сердито одёрнул его Колбенев. — Дистанция пока ещё приличная, и надо идти до упора.

— А смысл?

— Там видно будет, — упорствовал Вадим, обращаясь взглядом к Непрядову. — Как думаешь, командир?

— А хрен его знает, — откровенно признался Егор и на всякий случай дал команду «стоп, машина». Почти зримо он представил себе, как уходила от них «вражья» лодка. Вместо ощущения собственной опасности, вдруг удушливой волной взыграл в душе приступ бессильной злобы на «супостата» и досады на самого себя, — за то, что где-то допустил непростительную промашку.

И в это самое мгновенье Кузьма звонко шлёпнул себя ладонью по лбу, озарённый какой-то очевидной догадкой. А потом, зло улыбаясь, он ткнул пальцем в телеэкран.

— Не-ет, братцы, — протянул он. — Эта стерва-акулина ведь не глупее нас с вами. А с чего бы это ей идти перед нами прямо по курсу и ни в чём не сомневаться?

— А я что говорю? — ещё больше оживился Вадим. — Акула ведь и впрямь не дура, чтоб ей по своей охоте идти в западню. Не может не быть там хоть какой-то лазейки.

Непрядов мгновенье колебался, потом всё же решил.

— Добро, — сказал твёрдо. — Давай рискнём. Если такая огромная акула здесь проходит, то почему же и мы как-нибудь не протиснемся следом за ней?

Дружки согласились.

— Хуторнов, полярную акулу держите за хвост? — поинтересовался командир.

— Так точно, товарищ командир, — подтвердил акустик. — Пока держу.

— Вот и хорошо, не отпускайте её. Идём точно за ней.

Лодка снова дала ход. Расстояние до предела начало сокращаться. А лёд всё больше как бы наваливался сверху на рубку, и океанское дно неумолимо поднималось к самому днищу. И когда казалось, что лодка совсем уже упрётся форштевнем в ледяной тупик, акула неожиданно исчезла, будто растворилась в воде. Хуторнов потерял с ней контакт.

В последней отчаянной попытке Егор всё же не отменил команду идти вперёд. Метр за метром, почти на ощупь, лодка продолжала двигаться.

— Глубина под килем растёт, товарищ командир! — наконец, известил штурман.

А Непрядову показалось, что этот голос мог принадлежать лишь самому ангелу-хранителю… Выходило, что канал не кончался, а всего лишь делал своеобразный зигзаг, круто уходя книзу метров на тридцать. Лодка поднырнула, и Хуторнов радостно выкрикнул, что снова «ухватил» акулу за хвост. Так и выбрались на чистую воду: впереди полярная хищница, а за ней — сама лодка.

— Не-ет, братцы, — опять выдал Кузьма. — Всё же не стал бы я кушать эту тварь. Теперь бы я её, голубыньку, под хвост поцеловал.

— Даже если б она тебе при этом гениталии отхватила? — усомнился Колбенев. — Так сказать, от избытка ответных чувств.

— Ну и пускай, — великодушно согласился Кузьма. — Лучше таким образом пострадать, чем быть неблагодарным. И потом, в море нам яйца всё равно ведь без особой надобности.

— Что б ты без них тогда на берегу делать стал, болезный? — посочувствовал Колбенев.

— Да подвесил бы протезные, — нашёлся Обрезков. — Были бы похлеще натуральных.

Колбенев презрительно фыркнул, вообразив, как это могло бы выглядеть на самом деле.

— Право на борт, ложиться на курс двести семьдесят, — скомандовал Непрядов рулевому и одновременно строгим взглядом осаживая разговорившихся дружков.

Описав циркуляцию, лодка легла на новый курс и вскоре уже шла самым полным ходом. Надо было загодя успеть к широкой протоке между двумя островами, откуда, как полагал командир, должна была показаться «Огайо». На этом и был построен весь его упреждающий расчёт.

Сбавив ход, атомарина вошла в намеченный квадрат и зависла без движения в точке ожидания.

Опять вся надежда была на Хуторнова. Храня скрытность, он работал в пассивном режиме «шумопеленгования». Чтобы помочь ему, в отсеках соблюдали полную тишину, разговаривали только шёпотом или жестами.

Миновал час, другой, но «вражина», как Егор про себя окрестил чужую лодку, не появлялась. Звуковой фон оставался чистым, ничем не нарушаемым, и не было даже малейшего намёка хоть на какое-то шевеление в глубине протоки.

«А что, если эта самая вражина как-то проскочила мимо нас?» — вкралось невольное сомнение.

Будто угадав его мысли, Колбенев сказал:

— Да нет, надо ждать. Если бы она прошла здесь раньше нас, то мы бы, по крайней мере, имели возможность помахать ей вслед носовыми платочками, а так… — Вадим развёл руками. — Тихо ведь.

Непрядов кивнул, вынужденно соглашаясь, но в мыслях уже прорабатывал вариант, как за вражиной устремиться в погоню, если она всё же прорвалась. Тогда оставалась ещё возможность попытаться догнать её, используя превосходство в скорости, и «сесть» ей на хвост, обозначив своё присутствие где-то поблизости. Надо полагать, у янки нервы тоже ведь не железные, и любой их наглости есть предел, за которым срабатывает обыкновенный инстинкт самосохранения. Он же, Егор Непрядов, постарается выполнить свой долг, чего бы ему это ни стоило.

А время шло, и вместе с ним возрастало напряжение. Перешли на активный режим «шумо-пеленга», но результат был всё тот же — тишина. Непрядов изнывал от вынужденного бездействия, не зная, к чему приложить всю скопившуюся в нём энергию погони и перехвата. Думалось, только бы выдал Петя Хуторнов пеленг на цель, а уж там — дело техники обозначить себя в более выгодной позиции.

— Горизонт чист, — бесстрастным голосом, будто нарочно испытывая егорово терпение, уж который раз докладывал «ушастый вундеркинд». Но это и без его напоминания было отчётливо видно на командирском пульте. Луч развёртки осциллографа медленно прокручивался по часовой стрелке, и в направлении пролива между островами не было ни единого всплеска. В наушниках так же ничего не прослушивалось, кроме привычного тараканьего шуршания, изредка прерывавшегося певучими посылками гидролокатора.