Татьяна Смирнова - Смерть на двоих

Джованна сидела у пылающего камина и, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки пламени. Ее тонкие, но сильные руки, умеющие все на свете, ловко управлялись с небольшим ножичком, а груда лоскутов в корзине у ног постепенно росла. Ухо знал, кому поручить работу, требующую внимания и терпения: Джованна не оставила без внимания ни один шов, длиной не больше полудюйма: каждый был с предельной аккуратностью распорот и прощупан длинными музыкальными пальцами.

Глаза для этой работы были не нужны, поэтому женщина любовалась огнем, а мысли ее текли спокойно и плавно, как широкая равнинная река с пологими берегами. Джованна и ощущала себя этой рекой: спокойной, неторопливой, сильной и не знающей ничего, способного помешать ей найти свой путь к морю. Размеренные движения ножа заменяли ей традиционные четки. Женщина беззвучно молилась, почти отрешившись от действительности. Напольные часы пробили полдень, но она их не услышала. Под окнами появился точильщик и принялся бойко расхваливать свой круг, но его крики не нарушили сосредоточенности женщины. Однако когда, почти неслышно, отворилась дубовая дверь, и в комнату вошел человек, Джованна подняла голову. И улыбнулась.

– Как успехи? – спросил вошедший, отвечая на улыбку Джованны. Его движения были плавны и бесшумны, как у большой кошки, и одновременно очень точны. Он аккуратно придвинул второе кресло к камину и опустился рядом. Сейчас Ухо был без грима, и Джованна с удовольствием смотрела на его темное лицо с резкими чертами и глубоко посаженными глазами. Время, конечно, оставило на нем свои следы, как без этого? Но они и в половину не были так глубоки, как морщины князя да Манчина. Сейчас никому и в голову бы не пришло назвать Ухо стариком, уж скорее зрелым мужчиной в расцвете сил. Красивым мужчиной… несмотря на отсутствие уха, которое мог скрыть лишь парик.

Про себя Джованна изумилась: мысль о том, что спутник ее красив, пришла к ней впервые. До сих пор это были лишь смутные ощущения – ей нравилось на него смотреть, но женщина приписывала тепло, рождающееся в груди, приятному чувству защищенности, которое Ухо распространял вокруг нее. Но сейчас эта мысль вдруг пронеслась так отчетливо, а привычное тепло от сердца разлилось по всему телу, отозвалось в каждой клеточке и легкой краской бросилось в лицо. Она поспешно опустила голову.

– Пока ничего.

– С перчатками ты уже закончила?

– Да, они в корзине. Вернее, то, что от них осталось. Хочешь посмотреть? – она наклонилась над корзиной, но Ухо удержал ее.

– Я вполне доверяю тебе, голубка. Я же знаю, как ты дотошна. Там ничего нет.

Джованна покачала головой.

– Ну что ж… Заканчивай с сюртуком – и в камин эти обрывки. Приходится признать, что мы в этот раз ошиблись.

– Посланник ничего не вез? – удивилась Джованна. – Но как такое может быть? Зачем же он тогда вообще рисковал, пересекая границы? Ты думаешь, послание было на словах?

– Нет, – Ухо покачал головой, – уж если в заговор вовлечен министр, то никаких посланий на словах быть не может. Солдаты и офицеры просто рискуют жизнью, что с того? Они делают это каждый день. Любой из них может не вернуться с очередной войны или получить пять дюймов стали в грудь на дуэли. Для них риск – дело привычное, поэтому они могут поверить на слово даже принцу. Им нечего терять. Сесил – дело другое. У него власть, деньги, карьера. Он рискует гораздо большим, чем жизнь – положением в обществе. – Ухо жестко усмехнулся. – Он не поверит на слово даже ангелу, принесшему благую весть, и потребует письменного подтверждения, заверенного персональной печатью Господа.

Джованна невольно рассмеялась.

– Так что же? – спросила она, – где послание? Вернее, его вторая часть. Если допустить, что она и вправду есть?

– Она есть, – уверенно кивнул Ухо, – но вот где?..

– Возможно, Сесил ее все-таки нашел, просто Дадли об этом не знал?

– Если бы нашел, так не ходил бы квелый, как отравленная лошадь. Да и его кошелек. Присби, не был бы так осторожен в своих финансовых аферах. Поверь мне, голубка, эта компания в такой же растерянности, как и мы.

– Думаешь, тот таинственный убийца?..

– Шляпа и сумка гонца куда-то пропали. – Ухо пожал плечами. – Пока твои нежные и внимательные пальчики не перетрясут это тряпье до нитки, я не буду уверен ни в чем. Нужно выяснить, кто был этот загадочный тип, откуда и куда скрылся с недостающими предметами гардероба. Я принял решение послать Этьенна по следу. Но как плохо, что Джакомо больше нет.

– Ты думаешь, он не справится один? – удивилась Джованна.

– В том, что Этьенн справится, я не сомневаюсь ни минуты. Если письмом и в самом деле завладел убийца, наш князь его найдет. Вопрос в том, кому он его принесет. Этьенн – змея с двумя головами, и пока одна ищет путь к кошельку, другая пробирается к шее… – Ухо замолчал. Он, похоже, не знал, как продолжить. Такая нерешительность была совершенно несвойственна тому, кто на равных беседовал с Генералом Ордена и уверенно жонглировал головами министров и принцев, прикидывая, как перекроить карту Европы к вящей выгоде католической церкви.

Последний лоскут сюртука голландского покроя упал в корзину. Джованна выпрямилась и одним движением опрокинула ее в камин.

– Ты считаешь, что я должна поехать с ним и смотреть ему на пальцы? – спокойно спросила она. – Хорошо. Это разумно. Я поеду. Но мне понадобится другой паспорт. Французский барон и итальянская княгиня не могут путешествовать вместе, не вызывая подозрений, а на дорогах неспокойно. Документы у нас проверят не раз, особенно если придется садиться на корабль и пересекать границу.

– С этим как раз проблемы нет, – Ухо снова откинулся в кресле, наблюдая, как догорают в камине обрывки ткани и кожи. – Я не зря велел Этьенну жениться. В его паспорте записано: «путешествует с супругой». Ты на время превратишься в Кэти. Не забудь только, что тебе нужно отзываться на другое имя и вести себя с Этьенном свободно.

– Но если его ищут по подозрению в убийстве офицера?..

– Его не ищут. С барона полностью сняты все подозрения. Убийца офицера найден. К сожалению, понести справедливое наказание он не может, потому что прибывает вне юрисдикции земного суда.

– Брат Джакомо? – вскрикнула Джована. Ухо кивнул, – Но… как же так?! Он был хорошим сыном церкви, он погиб, выполняя долг. Он достоин погребения в своем монастыре и молитв братьев, а вместо этого его закопают как собаку во дворе английской тюрьмы и забудут, как звали!

– Это очень важное условие нашей работы, моя голубка, – серьезно кивнул Ухо, – чтобы непременно забыли, как звали. Принося обет служения, мы отказываемся не только от мирских благ, но и от доброй памяти. Наш саван – молчание, и чем оно плотнее, тем лучше солдат Ордена исполнил свой долг. А наша смерть, как и наша жизнь, служит лишь одному – благу церкви.