Татьяна Смирнова - Смерть на двоих

– Ты голодна? Сейчас принесут еду, и тебе, конечно, нужно переодеться.

– Лайла, ты не ответила, что с капитаном Свифтом, – напомнила Кэти.

Смуглое лицо, казалось, слегка потемнело.

– Он… повел себя неправильно, – густые брови хозяйки сошлись на переносице.

Кэти вздрогнула:

– Он жив?

– Да… но тебе лучше не пытаться с ним увидеться. И не хлопотать о нем.

– Почему?

– Ты – гостья. Он – пленник. Он посмел оскорбить господина Мехраба.

– И… что с ним стало?

– Получил пять плетей и место на скамье для гребцов, – Лайла поджала губы, – мой муж – хороший господин, но он не терпит трех вещей: хулы Аллаха, пьянства и неповиновения.

Кэти невольно поежилась. В том, как это было сказано, ей почудился скрытый намек. Или же совсем не скрытый. Кто она такая, эта дружелюбная Лайла, почему так добра к незнакомке?

В любом случае, хулить неведомого ей Аллаха Кэти не собиралась, пока еще он не сделал ей ничего плохого. В отношении пьянства была вполне согласна с мужем доброй госпожи, а на счет неповиновения… Пока от нее, кажется, ничего не требовали. А потом – посмотрим.

Без всяких возражений она позволила Лайле снять с нее платье, безнадежно испорченное морской водой, но когда дело дошло до белья, попыталась воспротивиться.

– Но, девочка моя, на тебе же все пропиталось солью, – Лайла укоризненно покачала головой, словно имела дело с неразумным ребенком, – тебя нужно немедленно обтереть пресной водой, смазать ароматическим маслом и переодеть, иначе твое тело покроется язвами. Они очень плохо заживают и потом на теле остаются безобразные рубцы. Ты ведь не хочешь потерять свою красоту?

– Пожалуй, нет, – согласилась Кэти, – хорошо. Только я сама, можно?

– Я же не мужчина? – удивилась Лайла. – Впрочем, как хочешь. Но одеться я тебе помогу, ты ведь сама не справишься.

Кэти кивнула, опустив глаза. Чем дальше, тем подозрительнее ей казалась эта забота. Что-то тут было явно не так. Поэтому, едва добрая хозяйка отвернулась, Кэти быстро вытащила из корсета драгоценное письмо и сунула в складки дивана. Что-то ей подсказывало, что Лайла – не тот человек, с которым нужно делиться всеми секретами.

Пока шел долгий процесс омовения, протирания пахучим маслом и облачения в почти невесомые одежды, Кэти рассматривала каюту корабля и про себя дивилась. Она была небольшой и, кроме дивана, здесь была еще овальная кровать под пышным балдахином из шелка цвета слоновой кости, низкий столик с замысловатой инкрустацией, большое зеркало в тяжелой раме. Пара сундуков и бесчисленное множество разбросанных там и тут подушек: видно, стулья у хозяйки были не в чести, сидеть она предпочитала прямо на толстом ковре или же на подушках.

Улучив момент, Кэти снова завладела письмом и сунула его в лиф нового, непривычного одеяния. Похоже, Лайла ничего не заметила.

«Руки трясутся, словно кур воровала» – подумала Кэти.

– Ай, волосы хорошо не промыть, воды мало, – посетовала Лайла, – но ничего. Придем в Кудшасы, там мы это исправим. Посмотри на себя, какая красавица. Просто цветок!

Кэти с любопытством заглянула в серебряную глубину зеркала.

– Это не я!

На нее смотрела то ли цыганка, то ли одна из маленьких подданных королевы Меб, не хватало только полупрозрачных крыльев за спиной.

Чужой наряд шел ей, с этим и захочешь, да не поспоришь. Он был почти полной копией хозяйского, только цвет был не бледный, персиковый, а насыщенный розовый. Да с украшениями хозяйка не усердствовала, что Кэти только порадовало. Освободившись от плотных нижних юбок, из-за которых она недавно чуть не утонула, женщина дышала гораздо свободнее и не горела желанием навешивать на себя по шесть фунтов серебра. Может, оно и красиво, да только уж слишком тяжело.

Лайла торопливо набросила на себя плотную накидку, почти скрывшую лицо, закрепила что-то вроде прозрачной фаты на голове Кэти и хлопнула в ладоши.

Двое слуг словно ждали этого сигнала и немедленно внесли подносы с едой и напитками. Подчиняясь не столько словам, сколько жестам хозяйки, они расставили яства на небольшом столике. Кэти почувствовала аромат мяса с приправами, узнала кое-какие фрукты. В основном, блюда были ей незнакомы, и, что самое странное, слуги не принесли ничего, даже отдаленно напоминающего привычные столовые приборы. Едва слуги скрылись, Лайла немедленно освободилась от своей накидки и присела к столу, жестам приглашая Кэти сделать то же самое.

– Зачем это? – с любопытством спросила гостья, головой указывая на странный предмет туалета.

– Лицо замужней женщины может видеть только ее супруг. Так повелел Аллах, чтобы не вводить иных мужчин в искушение.

– И что, вы так всю жизнь в этих мешках и ходите? – изумилась Кэти.

Есть полагалось руками. Аллах, видите ли, запретил осквернять пищу железом. Кэти подумала, что предупреждение Лайлы оказалось как нельзя кстати, ее знакомство с Аллахом пока было очень поверхностным, но он ей уже не нравился. Мясо, впрочем, оказалось вкусным, хотя и несколько острым. К трапезе подали шербет, на этот раз из лепестков роз, он был сладким и немного терпким.

После еды Кэти неожиданно потянуло в сон.

– Отдохни, – посоветовала Лайла, – когда проснешься, с тобой поговорит господин Мехраб.

– Твой муж? – сонно спросила Кэти.

– Мой муж, отец моего сына. Постарайся с ним не спорить. Быть гостей на «Звезде Мерсина» приятно. Быть пленницей плохо и иногда очень опасно.

С этими словами, больше похожими на завуалированную угрозу, добрая госпожа скрылась за маленькой дверцей, которая была спрятана в драпировках так искусно, что Кэти ее даже не заметила.

Судно, которое волей судьбы подобрало потерпевших крушение англичан, оказалось одой из последних гребных галер, построенных в Турции. Не новая, но прочная «Звезда Мерсина» была торговым кораблем с вместительными трюмами, сейчас почти наполовину заполненными французской мебелью с потайными ящичками и встроенными зеркалами, французскими пистолетами, гасконскими винами, которые хозяин приказал грузить с брезгливой гримасой на лице, но с тайным удовольствием – товаром они были весьма выгодным, и французскими романами, которые, как ни странно, тоже пользовались спросом среди некоторых подданных султана. Товар весил немного, но стоил дорого, и рейс был весьма выгодным.

Конечно, как это было принято, «Звезда» не гнушалась мелким морским разбоем, оказанием помощи за деньги, мародерством и прочими деяниями, угодными Аллаху, если они направлены против неверных. Галера правоверных, при желании, способна была догнать любого врага, имея четырнадцать весел с борта, каждое из которых ворочали сразу три гребца. Куршейная тридцатидвухфунтовая пушка могла поубавить прыти крутобокому торговцу, а если тот оказывался несговорчивым, то четыре восемнадцатифунтовых пушки вторгались в разговор, как не менее весомый аргумент, и это не считая шести фальконет.