Антон Санченко - Вызывной канал

И руки привыкшие к чему угодно, от манильских тросов до рукоятей штурвала, только не к тому, чтобы обхватывать талию жены, и направлять её, как корабль; руки, оказывается, сами знают, что делать: управлять движениями твоего гибкого тела, ритмичного, как прибой у берегов твоего острова; и спускаться, похлопывая по дивной шоколадной попке, вращающейся уже медленно, захватывая моего беспечного пловца в водоворот; опускаться, захватывать снизу упругий животик и подводные гряды косточек таза; и — двигаться, двигаться, двигаться, тянуть на себя и отталкивать, как при гребле в вельботе;- руки мои уже чувствуют направляющую ладонь поверх грубых пальцев, влекущую их ещё ниже, придавливая к пучку жёстких водорослей, под которыми скрыта жемчужина.

Что за напасть каждый вечер гнала меня на берег моря, чтобы сидеть, глядя на звёзды, и тосковать по ковшу Медведицы? Если б не это, разве пришла бы ты однажды вслед за мной с веслом каяка, и сказала бы просто, не поджимая манерно губ:

— Все будут веселиться и долго спать поутру. Я украла для тебя весло. Плыви к своей звезде, муж мой.

Я поплыл. И теперь, как все мужчины страны, где я вырос, люблю тебя напамять. И тебе не приходится опасаться, что наша дочь, проснувшись в просторной хижине твоей семьи, услышит, как отец и мать любят друг друга наощупь, а тёща не будет ворчать:

— Опять за своё. Дня им мало.

И главное воспоминание моей жизни — не фальшивые стоны и облизывание нарисованных губ, пришедшее на смену манерному поджиманию, как пояса для чулок сменили китовые корсеты, и должные означать то-ли страсть, то-ли похоть, а то, как ты трёшься щекой о волокнистый ствол дерева, потягиваешься, естественно, как райская птица пёрышки, оправляешь свою травяную юпчёнку и говоришь:

— Полегчало? Теперь ты сможешь спокойно полоть батат?

Моё летоисчисление смешалось. Я уже путаюсь в названиях пароходов и портов, как путаются пожиратели сериалов в колючках диких роз и именах плачущих богачей.

По военным переворотам считать? Тоже не вяжется.

За трое с половиной суток ходу от Херсона до Поти, власть в Грузии менялась дважды.

— Слышал, что Звиад сделал? Он опять захватил телевидение! Молодец!

Опять Белый Дом штурмуют? Танки? Руцкой забаррикадировался? Подождите, он же улетел на Бельбек спасать Горбачёва. С танка выступал Ельцин. Он сейчас — по Останкино? А "Лебединое Озеро" как же? Танки бьют по окнам Белого Дома, с них не повыступаешь теперь?

О тихо забаррикадировавшемся в своём кабинете президенте острова Крым, уже и не помнит никто, кроме моряков: он был помполитом в нашей конторе. Боится теперь выйти из своего президентского дворца, потому что обратно его не пустит дежурящий у входа милиционер? Пропуск просрочен? Наш знакомый дурдом.

Когда-то в Белгород-Днестровском порту один ВОХРовец точно так же не пускал меня на моё же судно из-за какой-то закорючки в пропуске. Хорошо что боцман вернулся, ткнул ему в нос своё удостоверение, по которому он за минуту до меня проник в режимную зону морпорта, оказавшееся студенческим билетом на абсолютно непроизносимое негритянское имя с соответствующей фотографией и "Нигерией" в графе "национальность", и попросил сличить фото с оригиналом.

Похож ли Карымов на негра? Ты думаешь? Даже так? Тебе жалко ту девочку, которой он вскружил голову до того, что она заставила его на себе на некоторое время жениться?

У некоторых боцманов просто развито лёгкое отношение к серьёзным вещам. Свадьба была его очередной шуткой, подарком друзьям. Когда мы с тобой последний раз были в ресторане?

А представь, каковы были мои Белгород-Днестровские страдания, когда на следующий день меня вызвали с судна в линейный отдел милиции, и проницательный следователь стал ловить меня на оговорках, чтобы я раскололся, куда я дел труп негра?

" Боже мой, опять пахнет закрытием визы. И за меньшие художества закрывали", — в возможность того, что я вспомню, под каким деревом закапывал труп, я не верил с самого начала.

— Да я и фотографию эту второй раз в жизни вижу!

— Вот именно — второй, — тут же ловил меня на слове Лейстрейд Пинкертоныч Знаменский.

Но, узнав что меня замели, явился с повинной друг Карымов, и через пять минут из кабинета Лейстрейда уже слышался хохот, сыщик звонил по телефону:

— С негром — отбой. Да тут — комик один с пароходом приехал…

Началась тогда уже война в Приднестровье? Или — ещё Югославия? Обстрелы наших судов на Дунае и десять долларов гробовых за проход Вуковара? Даже в войнах можно запутаться.

Твой хронометр более точен.

"Когда Барби было два с половиной, она стала ходить в детский сад, и ещё не выговаривала букву "Р"…

…и, только однажды побывав на моём пароходе, тыкала пальцем во все речные трамвайчики, баржи, моторные лодки и байдарки под мостом через Днепр: "Папины кайаблики".

Сколько же нужно было тебе объяснять человеку разницу между речкой и морем, чтобы он наконец всё понял, и стал вспоминать папу, тыкая пальцем в лужи?

Знаешь, я многое стал понимать только с годами. И одно из этого множества: как важно, когда твоя жена каждый день объясняет дочке хоть что нибудь о скитающемся по всем лужам глобуса папочке. Пусть даже то, что папочка — негодяй, бросивший своих девочек ради очередных луж с бумажными корабликами. Важно лишь, чтобы — каждый день.

Но и тут ты меня поразила.

"Когда нам было пять…"

"Ну, да, Ялта — Синоп, пассажирская линия… "

"Там возле каруселей ещё был такой надувной клоун! Чтобы прыгать."

Я подслушал:

— А ну прекрати! Видишь, как папа зарабатывает эти деньги? А ты мне истерики из-за каких-то заколок закатывать будешь? К тому ж — абсолютно ненужных.

Зато как потом будет стыдно, когда семилетняя дочь будет спрашивать по дороге в школу:

— Папочка, у нас сейчас есть деньги? Так хочется этот журнал с Микки Маусом…

— Мам, почему нашему папе так не везёт? Когда он уже найдёт работу, на которой зарплату платят?

Вот мы дожили и до забот. До забот о хлебе насущном.

Что там дальше? Болезни? Старость, дряхлость? И — смерть?

Я всё ещё молод и глуп. Всегда ставлю смерть в конец списка.

Хочу тебя.

Хочу прямо посреди двора, не дожидаясь ночи, едва приехав вслед за вами с Барби к этому морю моего детства. Даже Светка, хозяйка, заметила.

— Вроде не месяц жену не видел, а целую вечность.

Хорошо, что нашей Барби есть с кем гонять по этому двору до одурения, а ваша комната закрывается на ключ.

Хочу тебя прямо посреди пляжа, бесстыжую, почти голую, даже пожилые мужики пялятся, а не то что всякие волейболисты и пляжные фотографы.

Хорошо что можно отплыть подальше от берега на водном велосипеде и любить тебя, сидящую лицом ко мне. Ощущать грудью твой налившийся сосок, целовать твои плечи и придерживать тебя руками за сводящую меня с ума попку. Плевать на спасателей. Пусть завидуют нам в бинокль.