Эмиль Новер - Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая)

Стук повторился, но Джон не торопился открывать дверь. В дверь забарабанили уже ногой, вслед послышалась отборная брань. Голос показался знакомым. «Не может быть, — подумал Скарроу, — но если…» Быстро отодвинув щеколду, Скарроу распахнул дверь. На пороге стоял матрос, обеими руками поддерживая человека в окровавленной одежде.

Сэлвора Джон узнал сразу: трудно было забыть ужасный шрам, отмечавший лицо ирландца.

— Кто?

— Майкил!

Услышав это имя, Джон не раздумывал. Он помог внести раненого и положить его на постель. Выскочив на улицу, Джон убедился, что никто не видел тех, кто вошел к нему, вернулся в дом и запер дверь.

Кинг отёр пот и стал осторожно разматывать наспех намотанные тряпки, на которых засохли кровь и грязь.

Повернув к Скарроу лицо, полное тревоги и надежды, он сказал:

— Прости, Джон, я ставлю тебя под удар, но ты единственный, кто может помочь Свирту. Позволь ему хотя бы отлежаться до вечера, а я постараюсь найти место, где можно его укрыть. Ты всегда был добр к Майкилу и…

— И поэтому я помогаю ему, — заверил Джон, поднося теплую воду, которую приготовил для бритья. Скарроу был запасливым человеком, и в его доме нашлось все необходимое для перевязки.

— Джон, если ты не…

— Кинг, не строй из себя дурака!

Скарроу, смачивая чистую тряпку водой, осторожно смывал с ран кровь и грязь, и белая ткань быстро темнела.

Перевязывая голову Свирта, Джон говорил: «Ты знаешь, дружок, мне противна политическая борьба, но я стараюсь не забывать одну из многочисленных заповедей Библии: «Возлюби ближнего своего и воздастся тебе так же».

Кинг усмехнулся:

— Драгуны уже возлюбили Майкила, вот как ему хорошо!

— Не всякий живущий рядом — человек, — говорил Джон, бинтуя плечо, — твой ближний, так же, как и не всякий двуногий, — вообще человек. Извини, я философствую, но ты меня понимаешь!

Скарроу кивнул головой.

— Для драгуна спасти заблудшего и убить его — понятия равносильные! — Он опустил на постель Майкила, которого держал во время перевязки, и поднял его простреленную руку. — Хорошо, что череп лишь слегка задет.

— Повезло, — подтвердил Джон, — но крови он потерял много.

— Как думаешь, он выживет? — спросил Кинг.

— Не знаю! — Джон пожал плечами. — Я не специалист, но мне кажется, что… постой, кажется, он приходит в себя! Живуч, черт!

И, действительно, веки Майкила задергались, он медленно открыл глаза. Туман, скрывавший от него окружающий мир, рассеялся, и Свирт отчетливо увидел лица товарищей. Слабо улыбнувшись, он тихо произнес:

— Сэр!

Джон хотел сказать что-нибудь обнадеживающее, но в это время на улице послышался цокот копыт и властные команды.

Сэлвор бросился к окну, глянул в него и отшатнулся.

— Драгуны!

Скарроу лишь доли секунды находился в растерянности.

— Дверь!

Звякнула щеколда, запирая дверь.

— Воду!

Схватив ведро с водой, Кинг поставил его на табурет.

— Одеяло!

Грубое шерстяное одеяло с головой накрыло Майкила.

— Покрывало!

Покрывало легло поверх одеяла, маскируя роялиста.

Джон толкнул Кинга к табурету и бросил ему полотенце.

— Улыбайся!

Быстро оправив одежду, Джон подошел к двери, трещавшей под ударами ног, и отодвинул щеколду.

Дверь распахнулась и в комнату ворвалось полдюжины драгун во главе с лейтенантом, маленькие свиные глазки которого бегали так, словно хотели увидеть все сразу. Солдаты немедленно разошлись по комнате, осматривая её — видимо, имели опыт, один из них подошел к Кингу и дернул за руку.

— Ты кто?

Кинга так и подмывало разбить эту звериную, лоснящуюся рожу драгуна, бывшего на полголовы ниже ирландца, но он сдержался.

— Моряк!

Тем временем лейтенант, возглавлявший драгун, подошел к Скарроу, штурман стоял спокойно и лишь напряженный взгляд выдавал внутреннее состояние англичанина.

Смерив моряка с головы до ног подозрительным взглядом, офицер высокомерно спросил:

— Почему сразу не открыл?

— Не «ты», а «вы» — это, во-первых.

— Мне лучше знать!

— Во-вторых, с какой это радости я должен открывать дверь, которую выламывает черт, знает кто?

Лицо драгуна побагровело, а маленькие усики зло ощетинились.

— Солдатам его величества!

— Британская армия не ломает двери домов английских верноподданных!

Эти слова и уверенный и независимый голос Скарроу несколько охладили воинственный пыл офицера. Он еще раз недоверчиво оглядел Джона, словно желая удостовериться в правдивости его слов.

— Вы англичанин?

— Да, сэр, а этот матрос, — Джон показал на Кинга, — работает на судне, где я имею честь быть штурманом.

— Господин лейтенант!

Офицер обернулся на голос своего подчиненного и увидел, что тот держит на ножнах грязные тряпки, на которых были видны грязь и запекшаяся кровь, а другой драгун достает такие же из-под кровати, куда их затолкал Скарроу.

Протестант подскочил к постели, сорвал покрывало и одеяло и увидел израненного Свирта. Лицо офицера искривилось в злобной усмешке.

— А это кто? Тоже моряк с вашего судна?

— Да, — только и смог выговорить Джон.

— Хватит! — лейтенант смотрел так, как будто Джон был его кровным врагом. — Вы думали, что англичанину все сойдет с рук, но нет! Укрывающий преступника сам становится преступником! — взвизгнул протестант. Подняв указательный и средний пальцы, прижатые друг к другу; он произнес: — Именем Бога и короля, вы арестованы! — уже более спокойным тоном, кивнув в сторону Майкила, лейтенант добавил: — Ты будешь болтаться на одной перекладине с этой собакой.

— Подонок!

Этот хрип заставил офицера повернуться. В лицо смотрели глаза, пылавшие ненавистью. Будучи почти в могиле, смелый католик не просил пощады, не ждал милости, как перчатку, бросая, быть может, последнее слово в лицо протестанта. Меткое определение вызвало приступ бешеного гнева у последнего и он взмахнул кулаками, затянутыми в перчатки. Глаза Свирта округлились: сильный удар пришелся в раненое плечо и нечеловеческая боль, кривым суком, пронзила все его тело. Не выдержав, ирландец закричал, едва не потеряв сознание.

— Остановитесь, он ранен! — закричал Скарроу, бросаясь к постели, но его отшвырнули. Ударом эфеса один из драгун свалил Джона на пол и нанес удар ногой в живот.

Этот удар был той каплей, что переполнила чашу терпения моряка. Если до этого какие-то частицы благоразумия заставляли Кинга молчать и сдерживать себя, то теперь его охватили страшная ненависть и справедливый гнев, ирландец уже не желал терпеть.

Кинг перепрыгнул через кровать, на которой корчился Майкил, и оказался рядом с офицером, готовившимся нанести новый удар. Схватив лейтенанта за плечо, ирландец развернул его к себе, и два ненавидящих взгляда скрестились. Стиснув зубы, Кинг из всех сил нанес страшный удар в лицо. Отлетев на несколько шагов, лейтенант растянулся без чувств на деревянном полу.