Эмиль Новер - Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая)

Один из драгун бросился к ирландцу, но тот снова перепрыгнул через кровать, схватил ведро и окатил его водой. Душ привел протестанта в замешательство, и он немедленно получил сильный удар в промежность. На помощь ему поспешил другой драгун, но не успел оказать ее: метко брошенный табурет попал солдату в голову.

— Беги!

Крикнув это, Скарроу, уже поднявшись на ноги, также озлобленный и знавший, что его теперь ждет, подскочил к драгунам сзади и хватил одного из них по шее. Охнув, солдат выронил саблю и рухнул на пол, но другой успел отскочить и выхватить оружие. Он располосовал воздух перед собой и Джон отшатнулся. Драгун повторил этот прием еще несколько раз, и Скарроу мог лишь уворачиваться от ударов. Кинг ничем не мог помочь товарищу: перед ним также сверкала сабля.

— Драгуны, сюда!

Этот призыв не повис в воздухе, в дом ворвалось полтора десятка кавалеристов, сверкая обнаженными саблями.

Спустя полчаса из дома вывели связанных Кинга и Джона, а за ними выволокли бесчувственного Майкила и, как куль, бросили поперек седла. Осторожно вынесли лейтенанта, еще не пришедшего в себя, и аккуратно положили на коня.

Кинг сплюнул на землю и на ней остался темный след.

Горько усмехнувшись, он обратился к Джону:

— Капитан велел передать, что сегодня уходим в шесть вечера.

— Спасибо, — сказал Скарроу. — Ты нашел подходящее место и удобное время для сообщения.

— Лучше поздно, чем никогда.

К вечеру в городе полностью хозяйничала протестантская конница. Около сотни католиков были выловлены в городе и его окрестностях. Всех их собрали на центральной площади, оцепленной драгунами, куда уже были согнаны местные жители.

Близилась расправа, и уже были готовы все необходимые орудия, ибо разбить врагов было недостаточно. Необходимо сломить волю к сопротивлению тех, кто думал иначе или не мирился с рабской долей. Тех же, кто в нерешительности стоял в стороне, выжидая, надо было, запугать, чтобы отбить саму мысль о возможности сопротивления.

Этим целям хорошо служили публичные казни.

Кровь и мучения всегда были спутниками тех, кто давил неугодные выступления. Уничтожить всех, осмелившихся поднять оружие, и заставить остальных быть покорными — это неизменное правило властителей, и от него не стал отказываться и Вильгельм. Он призвал не жалеть сил и крови для защиты истинной веры и интересов молодого английского капитала — это выполнялось неукоснительно и кровь врагов лилась полноводной рекой. Драгунам не привыкать лить кровь, а для протестанта католик — тварь хуже змеи.

Не взирая ни на возраст, ни на пол жертв, Ирландию заливали кровью, опустошали, заваливали трупами. В захваченных городах, сельских поселениях проводились акты устрашения — на глазах местного населения казнилась часть пленных католиков. И в этом городе с наступлением сумерек площадь озарилась мерцающим светом факелов и костров и огласилась криками и стонами казнимых.

С жестокостью дикарей добровольные палачи, вешали, обезглавливали, сажали на кол. Свежеструганное дерево окрашивалось кровью, у его основания чернели лужи, на плахи то и дело отправлялась чья-то голова, которая спустя минуту отлетала прочь.

Дикая боль и бессильный гнев исторгали у казнимых католиков крики и проклятья, но, ни разу, ни у одного из них не вырвались ни мольбы, ни просьбы о пощаде. Убежденные в правоте своего дела, пленные мужественно переносили мучения, проклиная своих палачей. Умирая во имя дела, за которое они боролись, казнимые верили в его бессмертие, в то, что знамя их идей поднимут другие.

Утром драгуны выступили из города, преследуя остатки разбитой армии Якова. Оставшиеся в живых пленные под усиленным конвоем были отправлены в Стейтен, куда собирали всех, кто уцелел после кровавых расправ пуритан.

Трюм был сырой и грязный. Из всех углов и щелей пахло то ли сгнившими яблоками, то ли провонявшей рыбой. Соединяясь с испарениями и дыханием десятков людей, запертых здесь, тошнотворный запах усиливал невыносимую духоту.

Серая тень быстро пробежала по телу. Человек приподнял голову, лежавшую на ногах его товарища, и тут же устало и равнодушно опустил ее.

— Кинг, что это было? — спросил он у товарища.

— Крыса, — безразличным тоном ответил тот и обратился к сидевшему рядом человеку: — Джон, ты как?

Тот, не открывая глаз, сказал:

— В порядке, следи за Майкилом, ему тяжелее.

Кинг, Майкил и Джон оказались в числе тех, кто уцелел после казней. Смерть миновала их, но они были уверены, что это ненадолго. Они видели, как из набитых пленниками помещений тюрьмы выводили побежденных сторонников

Якова, и они уже не возвращались. После судебного разбирательства, длившегося зачастую не более десяти минут, у них оставался только один путь — на эшафот. Судьи определяли лишь меру вины и степень наказания, все остальное было неважно.

Четырнадцатого августа в зале суда стояли англичанин и два ирландца.

Сэлвор и здесь остался верен себе.

— Зачем мне отвечать на ваши вопросы, если путешествие на тот свет мне обеспечено? — спросил Кинг.

— От ваших ответов зависит, как вы будете казнены, — ответили ему судьи.

— Вот идиоты, — спокойно произнес ирландец, — все равно умирать, ведь иного выбора нет!

Но, к удивлению троицы, друзей отправили не на казнь, а в порт. Загнав их вместе со многими осужденными в трюм корабля, над ними, словно крышку гроба, захлопнули люк, и мрак темноты и неизвестности окутал людей.

Цепь случайных обстоятельств, сложившаяся по воле судьбы и прихоти сильных мира сего, отвела костлявую руку смерти, занесенную над тремя товарищами.

Во-первых, они могли благодарить судьбу за то, что их не казнили без предъявления какого-либо обвинения, как это было со многими попавшими в плен, во-вторых, в день, когда они предстали перед судом, прибыл гонец, в-третьих, король отменил казни. Это решение вызвало у многих подданных короля удивление, не все его поняли, кое-кто пытался разубедить монарха.

У Вильгельма были особые причины, побудившие его предпринять такой шаг. В разгаре была война с Францией и, хотя ее огонь не коснулся Британских островов, но вестиндские колонии Великобритании сильно страдали от действий кораблей вражеского флота. Доходы из колоний поступали при энергичном вмешательстве метрополии. В этих условиях точный и бессердечный расчет подсказал королю удобный шаг. Осужденные представляли собой дешевую рабочую силу, и было бы очень непрактично вогнать ее в землю, прежде не использовав. Лучше отправить их в Америку, где непривычный климат, каторжный труд и скудная пища сведут всех в могилу: вместо топора и веревки палача — быстрая смерть заменялась медленной. Так три моряка оказались на судне «Морнинг», которое увозило их к американским колониям Британии.