Джеймс Купер - Пенитель моря

— Так вы победили нашего бригадира! — вскричал в восторге Корнбери, забыв даже о сдержанности, которую он считал приличным сохранять до сих пор. — Вот вам и незапятнанный реформатор! Попался-таки на золотую удочку.

— Нет, лорд виконт, вы меня не поняли. Пока неизвестно, на что могу я надеяться по отношению к нему и чего опасаться.

— Предложите ему больше золота. Он не устоит перед ним, как и все вообще люди.

— Однако, милорд, я встречал людей, предпочитавших бедность золоту и собственное мнение — желаниям других.

— В таком случае это чудо природы! — вскричал лорд, окончательно сбросивший с себя последние следы сдержанности. — Вы должны их посадить в клетку и показывать за деньги… Но все-таки Гонтер уступит вам, если вы приметесь за дело как следует. Чего вы ждете от меня?

— Употребить в дело влияние, которое не может не иметь успеха в силу известной вежливости. Ведь она так в ходу у особ высокого ранга и заставляет быть выше всякого соперничества. Кузен королевы, главное преступление которого лишь свободная торговля, может еще получить свободу, хотя, конечно, ему не возвратят прежнего места в колонии.

— Правда, мое влияние имеет еще некоторую силу, и я с радостью закончил бы свою деятельность в этой части света каким-либо актом милосердия, если бы… имел к этому средства.

— Недостатка в них не будет. Хотя выгоды моего опасного промысла сильно упали благодаря этому несчастному случаю с Сидрифтом, но я готов пожертвовать на алтарь правосудия двести дублонов, чтобы только видеть моего товарища у себя на бригантине здравым и невредимым.

При этом Пенитель Моря без дальнейших разговоров вынул из кармана тяжелый мешочек золота и положил его на стол, не удостоив даже взглядом оставляемую ценность. Выполнив это, он немедленно отвернулся и, когда вскоре затем бросил взгляд на стол, увидел, что последний пуст…

— Ваша привязанность к этому бедняге заслуживает удивления, — сказал лорд, — было бы жаль, если бы ваши труды пропали даром. Есть ли улики против него?

— Сомнительно. Он имел дела лишь с высшим классом общества и то редко. В этом отношении я спокоен за него. Итак, милорд, я буду считать вас в числе его покровителей?

— Весьма признателен за откровенность. Но удовлетворится ли капитан Лудлов одним пленником? Не удастся ли ему захватить бригантину?

— Все остальное я беру на себя. Правда, не далее как прошлой ночью мы чуть не попали впросак, стоя на одном якоре и дожидаясь Сидрифта. Командир «Кокетки», воспользовавшись моею же лодкою, в которой попался ему Сидрифт, подъехал к самой бригантине. Он уже пытался перерезать якорный канат, когда его намерение было открыто.

— И вы избежали несчастья?

— Мои глаза редко бывают закрыты, когда опасность близка. Я заметил Лудлова во-время. Нам удалось напугать его средством, одним нам известным, и таким образом предотвратить опасность, не прибегая к насилию.

— Я не думал, что его можно принудить отказаться от подобной попытки.

— Вы, я вижу, того же о нем мнения, как и мы. Однако, продолжаю. Когда явились его шлюпки, птичка уже улетела.

— Вам удалось выбраться в море? — спросил Корнбери, который с радостью услышал бы, что бригадина находится вдали от берегов.

— Нет, у меня остались другие дела. Я не хотел сразу покидать Сидрифта. Притом мне надо было окончить счета в этом городе. Поэтому я отправился в верхнюю часть этой бухты.

— Признаюсь, это смелый шаг, господин Пенитель, едва ли говорящий в пользу вашей осторожности.

— Бывают случаи, виконт, когда все спасение заключается в одной смелости! — спокойно и не без иронии ответил контрабандист. — В то время как Лудлов стерег проходы, мое легкое судно спокойно шло близ берегов острова Штатов. Сегодня утром оно прошло мимо этих магазинов, а сейчас дожидается своего командира, стоя за мысом, лежащим ниже, недалеко отсюда.

— Это безрассудная смелость. Изменение ветра, и вы попадетесь служителям закона и поставите в неловкое положение тех, кто заинтересован в вашей безопасности.

— Не беспокойтесь, милорд, мы пройдем Портданфер и выйдем в открытое море через пролив Коннектикут.

— Поистине, надо иметь железные нервы, чтобы разговаривать с вами. Я отказываюсь вступать с вами в сделку, так как вижу, что «Морской Волшебнице» не миновать душа.

— Очень жаль тогда, — ответил Пенитель, — но сделанного не воротишь, хотя я надеюсь, что помочь этому горю еще можно. Бригантина находится в одном лье [40] Английское лье равняется трем милям. Законная британская миля равняется 5.280 англ. футам. (Прим. ред.). отсюда, этого нельзя отрицать. Так как вы отказываетесь от сделки, то не стоит и заключать ее. В таком случае дублоны будут употреблены, ну, хотя бы для облегчения участи Сидрифта.

— Как вы книжно выражаетесь, словно школьник, мэтр Пенитель!.. Разве вам не знаком язык дипломатических переговоров? Предположение не есть заключение, обещание не то же, что исполнение. Слова — лишь украшение речи, между тем как золото — прямое доказательство. Наше дело в шляпе!

Моряк взглянул недоверчиво на Корнбери, но прежде чем он собрался ответить, оконные стекла задребезжали от пушечного выстрела.

— Утренняя пушка! — вскричал, вздрогнув, Корнбери.

— Нет! Солнце давно взошло!

На лице Пенителя не обнаруживалось никаких признаков тревоги, хотя по его задумчивой позе, по неподвижно устремленным в окно глазам можно было заключить, что он почуял опасность. Подойдя к окну, он только что взглянул в окно, как тотчас же вернулся к собеседнику.

— Итак, условие заключено, — сказал он, пожимая не без усилия воли руку лорда, — смотрите, действуйте как следует, и вы не останетесь в накладе. В противном случае я сумею отомстить!

Несколько мгновений Пенитель держал руку изнеженного аристократа словно в тисках. Затем, сняв шляпу скорее из вежливости, чем в знак уважения, он повернулся на каблуках и твердыми шагами вышел из дома.

Корнэби, вернувшийся тотчас по уходе моряка, застал своего гостя взволнованным. Разнообразные чувства — злоба, изумление и страх — отражались на лице лорда.

Впрочем, природное легкомыслие лорда Корнбери помогло ему быстро подавить в себе эти чувства. Приняв прежний надменный вид, он обратился к своему подобострастному агенту.

— Может-быть, это — коралл, перл или другой драгоценный продукт океана, — сказал он, брезгливо вытирая носовым платком руку, — но на нем налип слой грязи. Надеюсь, что мне больше не придется подвергаться нападению этого чудовища. Который час?

— Нет еще шести часов, милорд! Ваша честь имеет еще время возвратиться домой. Мистрис Корнэби льстит себя надеждой, что ваша честь откушает чашку чаю.