Эдвард Чупак - Джон Сильвер: возвращение на остров Сокровищ

— Голову Кромвеля, — пояснил он и еще раз машинально поправил локон. — Давно я его не видел. Правда, он не слишком изменился с тех пор, как его вырыли из могилы и обезглавили. Все так же таращится в никуда день и ночь. — Тут Эдвард побледнел. — Должно быть, лет двадцать прошло с тех пор, как его голова висит на той пике.

Он мог бы с равным успехом сообщить год нашего визита — 1685. Как будто я этого не знал. Все слышали историю лорда-протектора. Даже старуха Мэри о нем вспоминала. Карл Второй повелел, чтобы тело Кромвеля извлекли из земли, отрубили голову и насадили на пику только лишь потому, что Кромвель казнил его отца. Был ли в Британии человек, который не знал этого? Так зачем Эдвард об этом заговорил? Едва ли он отлучался распивать чаи с Кромвелевой головой.

А хоть бы и так, в одном он ошибся. Оливер Кромвель, великий парламентский муж, который назначил себя лордом-протектором, смотрел не в пустоту, а на кладбище прямо перед собой, и в частности на надгробие, принадлежащее королеве, которую когда-то звали леди Анна Хайд. Мне повезло, что голову не обварили в отличие от головы племянника Томаса Мора, Уильяма Фишера, которого добрый английский люд посчитал изменником. Дядюшка тоже не избежал сей плачевной участи, хотя ему достался лучший вид — с кола на Лондонском мосту. И эти-то убийцы называют меня негодяем! Впрочем, я отвлекся. Погоди, мы еще вернемся к Кромвелю и его голове — после того как я расскажу о другом убийстве.

Билл фыркнул. Лондонский воздух, должно быть, ему подходил. А может, мерзавец придушил кого-то за капитанской спиной.

— Эдвард сказал нам, что никакая она не вдова, — произнес Бонс, — а известная воровка.

Парень все еще смотрел в окно. Я тоже туда выглянул, но увидел только знатную даму, которая шествовала по улице, и семенящую за ней служанку с хозяйскими свертками.

— За ней гналась толпа, — продолжил Бонс. — Чуть не растерзали бедняжку. Я и не знал, что в сухопутных крысах столько злости. Не иначе мысли о виселице пробуждают в них лучшие чувства. А Эдвард сказал, что никогда не попадался на воровстве.

Здесь Эдвард мельком взглянул на меня и улыбнулся, снова поворачиваясь к приятелю, смотревшему на него из окна.

— Виселица! — прорычал Кровавый Билл.

Капитан крутанул на столе монетку, чтобы его усмирить. Потом передал монету Биллу, и тот попытался повторить трюк, да неудачно: монета покатилась на пол. Черный Джон поднял ее и еще раз крутанул для Билла.

Эдвард отвернулся от окна и достал из кармана часы. Сказал, что стащил их у одной дамы, проворный малый. Пока он говорил, часы попались на глаза Биллу. Эдвард осторожно попытался спрятать их, но было поздно: Билл потянулся за ними и выхватил из кармана заодно с Библией, которая там лежала. Черный Джон вытянул руку, что-то шепнул, после чего Билл отдал ему Библию. Морской пес осмотрел ее не раскрывая и швырнул Эдварду, а тот затолкал обратно в карман.

— Славная же у меня команда, Билл, — произнес капитан. — Нищий, пьяница и проповедник, — добавил он, крутя монетку. — И не будем забывать о главной угрозе — мистере Сильвере.

Билл поднял голову и уставился на меня. Я тоже выложил на стол блестящую монету. Билл сгреб его в клешню и принялся разглядывать, вертя так и этак. Затем его взгляд упал на кружку Бонса с элем. Бонс принес каждому из нас по кружке и первую подал Биллу.

Я поднял тост за долгую жизнь. Бонс и Эдвард сдвинули кружки. Черный Джон ущипнул себя за бороду и сложил руки, а Билл, безразличный ко всему миру за исключением блестящей монеты, склонил голову, чтобы получше разглядеть новое сокровище. Бонс нас оставил ради общества бочонка с ромом позади прилавка и затянул песню, которую подхватил даже капитан. Билл не оставлял попыток раскрутить медяк. Черный Джон позабыл о бороде, Библии Эдварда, шапке Бонса и монете Билла. Он пел, прихлопывая в такт по колену. Я подумал, что лучшего времени с ним разделаться уже не будет.

Вспоминать об этом — несказанная радость, поскольку убийство Черного Джона явилось своего рода приключением.

Капитан вытер подбородок и поднялся со стула. Он догадывался, что развязка близка; оттого и веселился. Кровавый Билл тоже встал по его знаку. Как бывает время обедать, бывает время убивать, так что я выхватил нож и всадил в брюхо Черному Джону, опережая его приказ Биллу убить меня. Я без устали тыкал клинком, пока капитан не повалился на пол. Думаю, он проклинал меня в тот миг. Я в этом уверен, хотя и непросто было разобрать слова сквозь бульканье в глотке. Билл озадаченно застыл. Я закрутил монетку на столе и протянул ему. Билл уставился на монету, потом на капитана.

— Сильвер, — прохрипел Черный Джон.

— Долговязый Джон Сильвер, — поправил я.

Моя монета лежала на прилавке. Билл посмотрел на ту, что дал ему капитан, взял с прилавка мою и отшвырнул ее, словно не мог мириться с тем, что в мире может быть две монеты. Затем задумался на секунду и повернулся к капитану. Бонс, который до того стоял как вкопанный, схватил Билла за волосы и дернул назад. Черный Джон клял меня на последнем издыхании. Не мог оказать мне любезность и помереть сразу.

Бонс сражался с головой Билла. Я провернул кинжал. Черный Джон вскинул голову и обмяк. Бонс настоятельно попросил Эдварда помочь ему с Биллом, но не успел тот подбежать к прилавку, как Билл вырвался. Капитан захрипел, и Билл, почти в унисон с ним, издал рык и развернулся к Бонсу лицом. Тот — уверен, с превеликим сожалением — выплеснул ему в физиономию полную кружку эля. Билл схватился лапищами за глаза и принялся их тереть, пытаясь унять жжение. В этот самый миг Эдвард вытащил кинжал.

Я крикнул ему продырявить нашего громилу, но тут Билл продрал-таки глаза и увидел меня. Мне пришлось выдернуть кинжал из капитана. Мы с Биллом очутились лицом к лицу.

Черный Джон, схватившись за живот, велел Биллу убить меня — по крайней мере так я истолковал его клекот. Билл занес ногу и уже собирался сделать шаг в мою сторону, но в это мгновение Бонс поймал его полотенцем за шею. Билл вцепился в полотенце и выронил кинжал. Тут-то Эдвард его и пырнул.

Билл схватился за грудь. Я в свой черед метнулся к нему и тоже продырявил ножом. Билл, как сущий зверь, вытащил наши ножи и швырнул на пол. После этого никому из нас не удалось его поразить, потому что он заметался по комнате, сбивая столы и стулья, рассвирепевший от боли и ярости. Шпага Эдварда стояла у двери. Билл сцапал ее на бегу и помчался на нас с диким воем, от которого содрогнулся бы камень. Мы с Эдвардом метнули в него ножи, но те отскочили, зато Бонсу удалось воткнуть в него свой. Билл пошатнулся, но умирать не собирался. Я припер его к прилавку. Силы мне было не занимать, но Билл весил, как все моря на Земле, вместе взятые. Пришлось напрячь всю свою мощь, чтобы его завалить.