Николай Панов - Морские повести

Он выглянул в окно. Отсюда «Громовой» был виден лучше: военно-морской флаг трепетал на кормовом флагштоке, по длинной палубе двигались маленькие фигурки. Борт к борту к «Громовому» был пришвартован «Смелый»: корабль-двойник, с такими же обводами борта и надстроек.

— Товарищ Калугин! — Он обернулся. Ольга Петровна стояла в дверях. — Можно к вам? На минутку?

Нерешительно она шагнула в комнату.

— Здравствуйте, Ольга Петровна, — сказал Калугин. Сжал в руке ее тонкие горячие пальцы, взглянул в прикрытые длинными ресницами глаза.

— Я хочу вас спросить о «Громовом»… Как прошел поход? — Она слегка задыхалась, как от быстрого бега.

«Я никогда не замечал, что у нее такие тонкие, одухотворенные черты, — подумал Калугин. — Всегда сидит нагнувшись над машинкой, отвечает такими скучными, сухими фразами…»

— Только что вступил на берег, а уже флиртует с девушками! — послышался в дверях насмешливый голос майора. — Ольга Петровна, как мой материал?

— Сейчас кончаю, — откликнулась Ольга Петровна. Не взглянув на Калугина вышла из комнаты. Почти тотчас снова дробно застучала машинка.

— Итак, когда же вы сдадите очерк? — спросил майор. — Насколько я понял, очерк об обстреле берегов нашими кораблями. Конечно, лучше бы взять теперешнюю операцию, но поскольку у вас записи с «Громового»… Вы обработаете записи с «Громового»?

— Так точно, — сказал Калугин, — мне только нужно зайти на корабль, взять аттестат…

— Человек только что сошел на берег, а уже думает о еде! — горько сказал майор. — Вот что, садитесь и сделайте материал немедленно. Честное слово, капитан первого ранга приказал не выпускать вас из редакции, пока не напишете очерк…

— Но «Громовой» может уйти снова…

— Без топлива? — улыбнулся майор. — Эх вы, моряки! Как же он уйдет без заправки после такого похода? Эх вы, моряки! — с особым вкусом снова повторил он.

— Хорошо, я напишу очерк сейчас, — холодно сказал Калугин. Присел к столу и стал расстегивать полевую сумку.

— Когда сделаете, прошу занести ко мне в боевой отдел… Надеюсь, потерпите пока, не будете отвлекать сотрудниц посторонними разговорами… У меня на машинке срочный материал.

— Я сдам очерк через час, товарищ майор, — резко сказал Калугин, выкладывая на стол свои корабельные записи…

Приблизительно в этот час далеко к весту, в сопках Северной Норвегии, на занесенной снегом вершине, в виду вздувшегося внизу океана шевельнулись и поднялись три неприметных, неподвижных раньше сугроба.

Слои снега осыпались с полотняных капюшонов, с белых халатов разведчиков, смотрящих вниз, в океанскую даль.

— Никак тяжелый крейсер выходит в океан, товарищ боцман? — спросил молодой, охрипший от стужи голос из-под одного капюшона.

— Точно, тяжелый крейсер «Герман Геринг»! Вышел из Альтен-фиорда, курсом на ост, — откликнулся боцман Агеев.

По океанской ряби скользил от рваной извилины Альтен-фиорда грузный и мощный военный корабль. Стволы трехорудийных башен были протянуты над его палубой, блестели сложенные крылья самолетов, стальная многоярусная башня поднимала к тучам прямые рога дальномеров…

— «Герман Геринг» вышел в рейд, матросы! — повторил Агеев, и его лыжные палки глубоко вонзились в снег.

Он не прибавил ни слова. Всем было понятно и так: теперь как можно скорее нужно пробиться к своим, сквозь горные пропасти и вершины, мимо опорных вражеских пунктов. Как можно скорее нужно радировать командованию о выходе «Геринга» в рейд!

Три фигуры разведчиков, низко пригибаясь к снегам, сливаясь с горным ландшафтом, белыми молниями скользнули вдаль, к нашей радиостанции, установленной среди оккупированных врагом диких норвежских сопок.

Четверо моряков сбежали со сходней и пошли по пирсу, по его ледяным, покрытым утоптанным снегом доскам. Мимо закопченных буксиров и барж, мимо низко сидящих, ощерившихся зенитками катеров с палубами, заполненными бойцами.

На некоторые корабли как раз шла посадка. Пехотинцы осторожно балансировали по трапам, с вещевыми мешками за спиной, с ремнями автоматов на шеях. Другие стояли еще на суше, у медленно вздымающихся бортов, сидели на вещевых мешках. Некоторые курили, отойдя подальше к скалам, другие ходили по пирсу, переминались с ноги на ногу, ждали очереди на посадку.

— Однако, — сказал Зайцев, — двинулся наш солдат в сопки.

Он немного отстал от друзей. Внимательно всматривался в лица, искал знакомых с сухопутья.

— Есть кто из автоматчиков майора Титова?

Нет, здесь была незнакомая часть. Зайцев вздохнул, догнал друзей, задержавшихся в конце пирса, нетерпеливо ждавших его.

— Похоже, серьезное началось дело, матросы!

— О Павле не разузнал? — спросил Старостин.

— Нет, здесь все с других участков, только идут на Средний… Серьезное, видно, началось дело. Смотрите, сколько буксиров уходит!

Они вышли на дорогу. Старостин нетерпеливо шел впереди, очень прямой, сосредоточенный, задорно поблескивая ярко надраенной бляхой ремня и пуговицами шинели. Друзья еле поспевали за ним. Подойдя к деревянному трапу, взбегающему вверх, Старостин остановился, решительно взглянул на друзей.

— Ну, вам налево, матросы? А мне, как нарочно, направо.

— Понятно, — буркнул Филиппов. — Уточнений не надо.

— Вы, значит, в Дом флота? Я тоже, может, попозже подгребу.

— Ты как раз подгребешь, — скептически сказал Зайцев.

Чтобы сократить путь, Михаил шагнул прямо в снег, провалился по щиколотку начищенным, как зеркало, ботинком. Выбрался на обточенный ветром гранитный скат.

— Наказанный Дон Жуан де Маранья! — крикнул вслед Зайцев. — Вот она, непривычка к сухопутью. Ножки не застудишь?

— Она ему посушит. Они договорятся, — добавил Филиппов.

Не отвечая, Старостин прыгал по камням, направляясь к верхней линии домов.

Они не обижались на Михаила. Знали — нынче у него решающий разговор. Почему-то Аня не вышла к кораблю, хотя, конечно, весь город уже знал, что «Громовой» ошвартовался у стенки. Матросы все пошли бы поддержать друга, если бы тактика не подсказала другого решения. Михаил был серьезен и сосредоточен: у него будет с Аней окончательный разговор.

Так же торопливо они шли к Дому флота. Быстро темнело. Голубые иглы прожекторов шарили за сопками где-то очень далеко. Бледные зарева залпов вновь и вновь вспыхивали на краю неба, пересеченного горным хребтом.

— А наши бьют! Все наши корабли бьют! — сказал Филиппов.

— Серьезное началось дело, — повторил Зайцев… — В библиотеку сразу зайдем или после? И в редакцию еще зайти нужно.

— Давай сейчас в библиотеку, а в редакцию попозже, — откликнулся Филиппов. Он волновался за свои стихи, но ведь нужно же было дать редакции время познакомиться с ними!