Роберт Стивенсон - Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ (ASCII-IPA)

The hawser was as taut as a bowstring(якорный канат был тугим, словно тетива) , and the current so strong she pulled upon her anchor(и течение таким сильным, что шхуна натягивала якорь = стремилась сорваться с якоря) . All round the hull, in the blackness(вокруг корпуса, в черноте) , the rippling current bubbled and chattered like a little mountain stream(отлив клокотал и журчал, как маленький горный поток; rippling current — течение против ветра; to ripple — покрываться рябью, колебаться ) . One cut with my sea-gully(один удар моим морским ножом; gully — овраг, лощина, большой нож ) , and the Hispaniola would go humming down the tide(и Испаньола помчится с течением; to hum — жужжать ) .

So far so good(пока все хорошо) ; but it next occurred to my recollection(но затем я вспомнил; to occur to — прийти в голову; recollection — воспоминание, память ) that a taut hawser, suddenly cut(что туго натянутый канат, вдруг перерезанный; taut — туго натянутый, упругий ) , is a thing as dangerous as a kicking horse(такая же опасная вещь, как и брыкающаяся лошадь = может ударить с силой лошадиного копыта) . Ten to one(почти наверняка: «десять к одному») , if I were so foolhardy as to cut the Hispaniola from her anchor(если я буду таким безрассудно храбрым, чтобы отрезать Испаньолу от якоря = перерубить канат) , I and the coracle would be knocked clean out of the water(я вместе с лодкой буду «начисто выбит из воды» = перевернут; to knock out — выбить, вывести из строя; clear — начисто, прямо, совершенно ) .

hawser [`hLzq] taut [tLt] mountain [`mauntIN] dangerous [`deInGqrqs]

First she loomed before me like a blot of something yet blacker than darkness, then her spars and hull began to take shape, and the next moment, as it seemed (for, the further I went, the brisker grew the current of the ebb), I was alongside of her hawser, and had laid hold.

The hawser was as taut as a bowstring, and the current so strong she pulled upon her anchor. All round the hull, in the blackness, the rippling current bubbled and chattered like a little mountain stream. One cut with my sea-gully, and the Hispaniola would go humming down the tide.

So far so good; but it next occurred to my recollection that a taut hawser, suddenly cut, is a thing as dangerous as a kicking horse. Ten to one, if I were so foolhardy as to cut the Hispaniola from her anchor, I and the coracle would be knocked clean out of the water.

This brought me to a full stop(это меня полностью остановило) , and if fortune had not again particularly favoured me(и если бы судьба не была вновь особенно благосклонна ко мне) , I should have had to abandon my design(мне бы пришлось отказаться от своей затеи; to abandon — покидать, бросать; отказываться ) . But the light airs which had begun blowing from the south-east and south(но легкие ветерки, начавшие дуть с юго-востока и юга) had hauled round after nightfall into the south-west(изменили направление после наступления ночи на юго-западное) . Just while I was meditating(и пока я размышлял; to meditate — затевать, обдумывать ) , a puff came, caught the Hispaniola (шквал налетел, подхватил Испаньолу ) , and forced her up into the current(и заставил ее идти вверх = против течения) ; and to my great joy(и к моей большой радости) , I felt the hawser slacken in my grasp(я почувствовал, что /натяжение/ каната ослабло в моей руке; grasp — хватка, зажим ) , and the hand by which I held it dip for a second under water(и рука, которой я держал его, погрузилась на мгновение под воду) .

With that I made my mind up(с этим = тут я принял решение) , took out my gully(достал нож) , opened it with my teeth(открыл его зубами) , and cut one strand after another(и /принялся/ перерезать одно волокно за другим) , till the vessel swung only by two(пока судно /не осталось/ держаться только на двух; to swing — качать, висеть. поворачиваться ) . Then I lay quiet(затем я отпустил канат) , waiting to sever these last(ожидая /момента/, чтобы перерезать эти последние /волокна/; to sever — разъединить, оторвать, отсечь ) when the strain should be once more lightened by a breath of wind(когда дуновение ветра снова ослабит натяжение) .

favoured [`feIvqd] hauled [hLld] slacken [`slxkqn] gully [`gAlI] lightened [`laItnd]

This brought me to a full stop, and if fortune had not again particularly favoured me, I should have had to abandon my design. But the light airs which had begun blowing from the south-east and south had hauled round after nightfall into the south-west. Just while I was meditating, a puff came, caught the Hispaniola , and forced her up into the current; and to my great joy, I felt the hawser slacken in my grasp, and the hand by which I held it dip for a second under water.

With that I made my mind up, took out my gully, opened it with my teeth, and cut one strand after another, till the vessel swung only by two. Then I lay quiet, waiting to sever these last when the strain should be once more lightened by a breath of wind.

All this time I had heard the sound of loud voices from the cabin(все это время я услышал звук голосов /доносившийся/ из каюты) ; but, to say truth(но, сказать по правде) , my mind had been so entirely taken up with other thoughts(мой разум был полностью поглощен другими мыслями) that I had scarcely given ear(что я едва мог слушать; to give ear to — выслушать ) . Now, however, when I had nothing else to do(теперь, однако, когда мне нечего было делать) , I began to pay more heed(я начал обращать больше внимания /на разговор/) .

One I recognised for the coxswain’s, Israel Hands(я узнал /голос/ рулевого, Израэля Хендса) , that had been Flint’s gunner in former days(который был канониром Флинта в былые дни) . The other was, of course, my friend of the red night-cap(другим был, конечно, мой приятель в красном колпаке) . Both men were plainly the worse of drink(оба матроса были, очевидно, совершенно пьяны; the worse — худшее ) , and they were still drinking(и все еще пили) ; for, even while I was listening(потому что, пока я слушал) , one of them, with a drunken cry(один из них с пьяным криком) , opened the stern window and threw out something, which I divined to be an empty bottle(открыл кормовой иллюминатор и выбросил что-то, что я определил как пустую бутылку; to divine — предсказать, предполагать ) . But they were not only tipsy(но они были не только под градусом; tipsy — подвыпивший ) ; it was plain that they were furiously angry(было очевидно, что они яростно ссорились; to be angry — сердиться, злиться ) . Oaths flew like hailstones(ругательства сыпались градом: «летели, как градины») , and every now and then there came forth such an explosion(и то и дело происходила такая вспышка /гнева/; to come forth — выступать, показываться; explosion — взрыв ) as I thought was sure to end in blows(что я был уверен, что /дело/ дойдет до драки: «ударов»; to end in — кончиться, привести к ) . But each time the quarrel passed off(но каждый раз ссора прекращалась) , and the voices grumbled lower for a while(и голоса ворчали тише какое-то время) , until the next crisis came(пока не наступал следующий критический момент) , and, in its turn, passed away without result(и, в свою очередь, /также/ прекращался безрезультатно) .

entirely [In`taIqlI] divined [dI`vaInd] explosion [Ik`splquZn] quarrel [`kwOrql]

All this time I had heard the sound of loud voices from the cabin; but, to say truth, my mind had been so entirely taken up with other thoughts that I had scarcely given ear. Now, however, when I had nothing else to do, I began to pay more heed.

One I recognised for the coxswain’s, Israel Hands, that had been Flint’s gunner in former days. The other was, of course, my friend of the red night-cap. Both men were plainly the worse of drink, and they were still drinking; for, even while I was listening, one of them, with a drunken cry, opened the stern window and threw out something, which I divined to be an empty bottle. But they were not only tipsy; it was plain that they were furiously angry. Oaths flew like hailstones, and every now and then there came forth such an explosion as I thought was sure to end in blows. But each time the quarrel passed off, and the voices grumbled lower for a while, until the next crisis came, and, in its turn, passed away without result.