Юрий Клименченко - Дуга большого круга

— Чего это? — напряженно спросил Засекин.

— Да вот с углем. Ведь они не для себя собирают. Стационар отапливают. Надо было…

— Ничего не надо, ничего. Я нашел. Мой уголь. Никому не дам, — Засекин, задыхаясь, злобно бросал слова. — Завтра придем, послезавтра, и все. Мало его там осталось.

— Подло, ребята, — упрямо повторил Роман. — Давайте исправлять, пока время не ушло.

— Ничего не подло, — поддержал Засекина Рюха. — Для них это капля в море, на два дня, а для нас, может быть, на два месяца. Получается так — отдай жену дяде, а сам иди… Что же мы…

— Пошли обратно, — приказал Роман. — Чтобы завтра в глаза друг другу могли смотреть.

— Не валяй дурака, — угрожающе надвинулся на Романа кочегар.

Роман ничего не ответил, повернулся, пошел к причалу. Засекин постоял, посмотрел, плюнул и поплелся за ним.

Девушки все еще ковырялись на прежнем месте. Увидя Романа и Засекина, они бросили работу.

— Вы чего это? Забыли что-нибудь?

— Мои ребята хорошее место нашли. Вот он… — Роман показал на Засекина. — Решили вам показать. Там вы больше соберете. Идем.

— Спасибо большое. А то здесь угля почти нет. Все выбрано.

Дошли до воронки.

— Вот здесь, — сказал молчавший всю дорогу Засекин.

Одна из девушек спрыгнула в яму, и тотчас же оттуда раздался радостный крик:

— Ой, как его тут много! Надо всех наших сюда позвать. Мигом наберем. Беги, Зинка! — Она вылезла из воронки. — Спасибо, — обернулась она к Засекину. — От всех, кто там на триста седьмом, спасибо. Мы ведь понимаем. Вы настоящий товарищ.

— Не за что, — буркнул Засекин. — Тронулись, Роман Николаевич.

К своим саням возвращались молча. Рюха понуро сидел на мешках. Взялись за веревки, потащили. Бухнула пушка. Завывая, пролетел снаряд, и тотчас же впереди полыхнуло желтое пламя, раздался взрыв.

— Начали, — проворчал Рюха. — Теперь скорее надо.

Дошли до пикета. Механик сидел скорчившись, укрывшись полушубком. Увидя вошедших, он встал.

— Жив, Ростислав Владимирович? — радостно закричал Роман. — Замерз? Идти можешь?

— Могу. Отпустило. Я уж пожалел, что не пошел с вами. Возьми, Виктор, свой полушубок. Он меня спас. А вы быстро… Ну, поехали.

Когда моряки уже подходили к острову, Засекин сказал:

— В общем, правильно сделали. Вот что произошло, дед, — и он рассказал механику, как отыскал угольные залежи и что было дальше. — Ведь правильно решили? Верно?

— А ты думал, что можно было иначе? — усмехнулся стармех. — Нельзя, милок.

— Можно было и для себя оставить, — вмешался в разговор Рюха. — Но ведь не по-товарищески так. Если бы они для себя собирали, тогда еще… Сначала я тоже был против. Потом…

— А ведь жалко все-таки уголь? — насмешливо спросил Роман. — Только честно.

— Конечно, жалко, но ничего не поделаешь. Надо было показать. А то, верно, как куркули какие-то. Это вы правильно… — сказал Засекин.

В его голосе не слышалось сожаления. Роман улыбнулся в темноте. Сани не казались такими тяжелыми. Немцы изредка постреливали, неприцельно бросая снаряды. Скоро они замолкли совсем. За поворотом показался «Айвар».

Шесть человек сидело вокруг камелька. Вчера опять ходили в Угольную, хотели пополнить запас топлива, но не дошли. Немцы узнали, что Угольная гавань источник жизни для порта, и начали интенсивно обстреливать район ночью. Люди с «Айвара» вернулись ни с чем.

— Умер Якименко, — тихо сказал старший механик.

— Все подохнем! — выкрикнул Засекин. — Ведь нам работать надо! Роман Николаевич, неужели нас так и будут держать на этом пайке? На нем долго не проживешь.

— Разве мы лучше других, Засекин? Другие тоже работают, и побольше нашего.

Матрос безнадежно махнул рукой.

— Да понимаю я все…

— Говорят, скоро хлеба прибавят, — неуверенно сказал машинист Дубов. — Новые талоны будут.

— Жди, прибавят тебе. Откуда взять? Не видишь, что делается? Вон на «Даугаве» вторую команду сменили. Первая полностью вымерла. И с нами так же… — опять захныкал Засекин.

— Не ной ты, без тебя тошно. Рано панихиду затянул» — сердито сказал механик. — И чего ты все ноешь?

— А хлеба прибавят обязательно. Я тоже слышал в пароходстве, — поддержал машиниста Роман, хотя на самом деле он ничего не слышал.

— Нашим морякам, которые на оборонных строительствах, паек дают, — сказал механик. — Тыловой. Вот нам бы тоже…

— У Якименко кто-нибудь остался? — спросил Роман. — Вы к нему сами ходили?

— Никого у него не было в Ленинграде. Так, одна… женщина. Она его и похоронила.

— Надо взамен его человека взять.

— В пароходстве знают. Пришлют.

— Как вы думаете, товарищ капитан, переживем мы зиму или… Надолго война?

— Переживем. А насчет войны — не знаю. Во всяком случае, весной по Финскому заливу плавать будем.

— Ходили за остров, Роман Николаевич?

— Поймал окуня.

— Мы тоже ловили. На троих — два ерша. Совсем плохо клюет.

— Я помню, до войны грузились мы в Аалезунде селедкой. Ну, и грузоотправитель подарил команде бочку за аккуратную погрузку. Бочку поставили на корме. Бери кто хочет и сколько хочет… Ешь от пуза, — мечтательно проговорил маленький, как огрызок карандаша, кочегар Калиновский. Раньше он был толст, очень силен и носил прозвище «Рюха».

— Было время, и получше едали…

— Вот окончится война, всех ленинградцев будут переселять в Одессу. На три года. Греться. За то, что мы так сейчас мерзнем, — не улыбаясь, сказал Засекин.

— А одесситов? — спросил Дубов.

— А их в Ленинград.

— Им сейчас тоже не сладко.

— Знаю. Зато там тепло.

— Рыбу за островом ловить надо, — сказал молчавший до сих пор боцман. — Сам вчера видел, как Сухопаров с пятьсот тридцать девятого поймал большую щуку.

— Сидеть на морозе я не могу. Лучше за город съездить. А вот после вахты ездил в район Всеволожской. Поменял кое-какое барахло на мороженую картошку. Такая удача! — похвастался стармех.

— Ну? Как же вы туда добрались? Не верится прямо.

— На Финляндском вокзале в эвакопункте сидит Колька Привалов. Знаете? Да штурман наш пароходский, на «Пятилетке» плавал вторым. Попросите — он вас посадит. А вот обратно — труднее. Тут надо ловить эшелон с Борисовой Гривы. Ходит нерегулярно. Или на попутной машине, но на это почти нет надежды. Не берут.

— Сегодня во что бы то ни стало надо пробраться в Угольную, а то кончится топливо, погибнем от холода. Погреться будет негде. Чья очередь? — спросил Роман.

— Вчера кто ходил? Боцман, капитан, Дубов, — стал перечислять, оглядывая присутствующих, Засекин. — Значит… сегодня — я, стармех, Якименко…

— Ты Якименко не считай. Отходил.

— Все равно. Они вчера ничего не привезли, так им опять идти, я считаю…

— Ладно, Засекин, не торгуйся. Пойдем, — сказал стармех. — Только мало двух. Еще одного надо.