Альберто Васкес-Фигероа - Бора-Бора

Церемония выборов была приурочена к моменту заката солнца и должна была продлиться до самого рассвета; в жюри входили все члены команды, включая капитана, самые почтенные члены Совета и две наиболее уважаемые матроны.

Для каждой из кандидаток были приготовлены одинаковые наборы продуктов, чтобы они могли продемонстрировать свои кулинарные способности. После того, как присутствовавшие насладились угощением, женщинам была предоставлена возможность показать свои таланты в пении и танцах. Они должны были как можно лучше развлечь мужчин, перед которыми стояла столь трудная задача.

В заключение церемонии, в которой было запрещено участвовать невестам и женам моряков, каждая из претенденток в паи ваинес вручила членам жюри цветок, выбранный в качестве личной эмблемы, и удалялась в ожидании результатов голосования.

Почти целый час потратили мужчины, размышляя над тем, что видели и слышали, а затем положили в красивую корзину, сплетенную из листьев пандануса, три цветка.

После завершения подсчетов Хиро Таваеарии приказал позвать едва сдерживающих свою радость избранниц и строгим, прерывающимся от волнения голосом объявил:

— Бора-Бора доверяет вам благополучие самых мужественных своих сынов, которым предстоит встретиться лицом к лицу с неведомыми опасностями, ждущими их за пределами Пятого Круга… — Он жестом приказал женщинам встать перед ним на колени и поочередно положил ладони на голову каждой из них. — Вы так же, как и они, будете рисковать, но вы не должны поддаваться страху и унынию. Ваше предназначение — выполнить сложную задачу: избавить героев от тоски по родному дому, смягчить горечь разлуки с дорогими им людьми. Вы должны будете забыть о своей прежней жизни и посвятить себя душой и телом избранному вами делу. — Он вытащил по одному из корзины цветы, представляющие определенных претенденток, и добавил: — Начиная с настоящего момента, ты будешь всегда именоваться Ваине Тиаре, ты — Ваине Ауте, а ты — Ваине Типание. Благословляю ваши новые имена, дочери мои, и пусть великий бог Таароа, создатель всего прекрасного на земле, также благословит вас.

Следующий день был объявлен днем отдыха, прощания и размышлений. А вечером прекрасная Майана на пляже, как раз там, где обычно проводила время со своими лучшими друзьями, накрыла богатый ужин. Когда все насытились, девушка встала, ее самая любимая юбка из цветов и листьев скользнула к ногам, и на красивом обнаженном теле заплясали блики от горящего костра. Она взяла широкий пояс, который сплела сама из разноцветных перьев, обвила его вокруг талии, а концы протянула Тапу Тетуануи, стоявшему от нее справа.

— Завяжи узел, — велела она.

Тапу повиновался.

Потом Майана повернулась к Ветеа Пито и пораженному Чиме.

— Теперь ты, — тихо вымолвила она. — А теперь ты.

Майана подождала, пока юноши исполнят ее приказ, и, улыбнувшись им так, как умела только она, продолжила:

— Я, Майана Окулеа, перед лицом всемогущего бога Оро клянусь, что ничьи руки, кроме ваших, не развяжут эти узлы. И пусть всемогущий бог Оро испепелит меня на месте, если хоть один мужчина, кроме вас, прикоснется ко мне.

Так самым молодым членам команды «Марара» была принесена нерушимая клятва. И уже никто из них с этого самого вечера не мог усомниться в верности страстной Майаны.

Остаток ночи они провели в разговорах, а еще распевали песни и хохотали, будто они были не тремя юношами, влюбленными в прелестную девушку, а четырьмя верными друзьями. С первыми проблесками утренней зари они зашли в воду и не торопясь поплыли в сторону кораллового рифа, чтобы в последний раз посмотреть на восход солнца над островом, где родились, где прожили всю свою жизнь и на который, вероятно, уже больше никогда не вернутся.

Незадолго до полудня Тапу Тетуануи пришел попрощаться с достопочтенным Хиро Таваеарии. Казалось, что за последние дни учитель сильно постарел, что и немудрено — он очень переживал из-за всего случившегося. Однако, взглянув на гордого собой, сияющего от радости мальчишку, он мягко улыбнулся.

— Я пришел к тебе за благословением, учитель. — Такими были первые слова Тапу, опустившегося перед Хиро Таваеарии на колени. — Если бы не ты, мне никогда не удалось бы попасть на борт «Марара».

— Откуда тебе это известно? — Как ни старался старый учитель сохранять строгость, у него это совсем не получалось. — Ты злоупотребил моим доверием, воспользовался тем, что наш прежний правитель и верховный жрец мертвы. Я один — человек-память в законах не очень-то и силен — мог разоблачить тебя, указать на неточности в толковании.

— На это я и рассчитывал, учитель, — пробормотал Тапу Тетуануи смущенно. — Я рассчитывал на твое покровительство, ведь, как мне кажется, ты уверен в том, что я могу быть полезен в этом трудном походе.

— Да, — согласился старец. — Я уверен в этом. Я хорошо знаю тебя, а потому верю — твоя сообразительность может сослужить всей команде добрую службу. Но есть кое-что, что тебе необходимо понять… Ты должен использовать свои таланты в борьбе с врагами нашего народа, а не морочить голову своим… — Хиро Таваеарии погрозил ему пальцем: — Если я узнаю, что ты снова начал хитрить, я первый накажу тебя.

— Я никогда больше ничего подобного не сделаю, достопочтенный учитель. Я обещаю тебе.

— Хорошо! — Хиро Таваеарии знал, что юноша его не обманывает. — Есть кое-что еще, о чем я хочу тебя предупредить: мне известно, что на «Марара» поплывут несколько важных представителей касты ариои. — Он понизил голос, будто боясь, что кто-то может его услышать. — Не дай им проповедями заморочить себе голову! Ни за что не вступай в их касту!

Некоторое время Тапу смотрел на учителя растерянно, страшась чего-то недопонять, а потом наконец испуганно сказал:

— Мой отец уверяет, что ты тоже ариои. И очень важный ариои.

— Да, так и есть, — согласился старик, но в голосе его слышалось недовольство. — Я связался с ними, будучи очень молодым, а когда по-настоящему понял, что они из себя представляют, дороги назад уже не было. За разрыв мне бы пришлось поплатиться жизнью.

— Так это поэтому у тебя нет сыновей? — Тапу Тетуануи был поражен откровениями учителя.

Старик с грустью глубоко вздохнул и признался:

— Они заставляли меня убивать своих сыновей сразу после их рождения. Они считают, что член секты, у которого есть дети, будет отдавать им всю свою любовь, в то время как настоящий ариои должен посвятить себя секте целиком и полностью. — В глазах старого Хиро заблестели слезы. — А во мне действительно было столько любви, которую я мог бы подарить своим сыновьям, но именно это и вызывало гнев ариоев ! — Он с невыразимой нежностью погладил юношу по волосам. — Поэтому я так привязался к тебе. Ты мне заменил всех моих сыновей, которых я видел только мертвыми. Поэтому прошу тебя, не предавай меня! Никогда не лги, не пытайся добиваться желаемого недостойным путем, ведь именно так поступают ариои. Правда может жить и крепнуть, только находясь на виду у всех.