Клайв Касслер - Темная стража

Команда поднималась тесной группой, сгрудившейся вокруг Тори и Хуана. Мастер-водолаз урезал декомпрессионные остановки как только мог, но все равно истекло целых десять минут, прежде чем водолазы смогли подтащить Тори к шахте, и еще пятнадцать — прежде чем Хуан и остальные позволили матросам вытащить их на палубу.

Кабрильо стащил с себя маску и капюшон гидрокостюма, дыша всей грудью. Воздух у шахты благоухал машинным маслом и металлом, но казался сладостнее ясного горного утра. Подоспевший Макс вручил Хуану дымящуюся кружку кофе.

— Извини, старый друг, никакого алкоголя, пока из твоей крови не выйдет весь азот.

Кабрильо уже хотел сказать Хэнли, что готов рискнуть, даже если это кончится самым тяжелым случаем кессонной болезни в истории, но, попробовав кофе, ощутил обжигающий привкус шотландского, которым Макс сдобрил его щедрой рукой.

Хуан позволил Максу помочь ему избавиться от снаряжения и попытался подняться на ноги.

— Как там она? — поинтересовался слабым, тонким от холода голосом.

— С ней Джулия, — положил Макс ладонь ему на плечо, удержав на месте. — Скоро узнаем наверняка, но, по-моему, она оклемается.

Хуан тяжело осел, привалившись к стеллажу водолазного снаряжения с усталой, но довольной улыбкой. Ну, хотя бы одну жертву пиратов спасли от верной смерти. Потом обратил внимание, что несколько матросов едят шикарное мороженое из контейнеров емкостью в пинту. И понял почему. Джулии требуется место в большом холодильнике для жертв, спасти которых они не успели.

Сознание Тори Боллинджер мало-помалу конденсировалось из тумана боли. Сначала она почувствовала, что все тело ноет до последнего дюйма, но потом источник мучений сосредоточился в голени и голове.

Все остальное лишь тупо пульсировало. Она приподняла веки и тут же быстро-быстро заморгала, чтобы прояснить замутненное зрение. Над ней равнодушно сияли люминесцентные лампы. Вливался свет и через расположенный рядом иллюминатор. Сверху к ней склонились три человека. Она их не узнавала, но почему-то догадывалась, что угрозы они не представляют. На женщине белый халат, темные глаза полны сострадания и понимания. Один из мужчин постарше, чуть за шестьдесят, выглядит добродушным. Черты лица обветренные, а лысая голова покрыта веснушками, словно он уйму времени проводит под открытым небом. Незажженная трубка в углу рта напомнила ей собственного дедушку Шеймаса. А вот второй мужчина приковал ее внимание. Морщинки в уголках его глаз и вдоль широкого рта — вовсе не неизбежная дань возрасту; их выгравировал опыт, доставшийся трудной ценой. Это отличительная черта человека, сражающегося с жизнью, каждый день идущего с ней на бой. Потом она увидела его глаза — синие и бездонные, с чуть заметным намеком на чувство юмора, и поняла, что он выиграл в этой жизни больше сражений, чем проиграл.

У нее возникло впечатление, что она знает этого человека или должна знать, кто он такой. Он не артист. Может, это один из миллиардеров — искателей приключений, летающих на монгольфьерах вокруг света или платящих за то, чтобы позавтракать в космосе. У него определенно есть авантюрная жилка, этакая уверенность, рожденная историей успеха.

— Добро пожаловать обратно, — сказала докторша с американским акцентом. — Как вы себя чувствуете?

Тори попыталась заговорить, но из горла вырвался лишь хриплый клекот. Старший джентльмен протянул ей чашку и нежно поднес к ее губам соломинку. Язык мгновенно впитал воду, как пустыня — первый дождь. Она принялась жадно сосать, упиваясь ощущением жидкости, струящейся по клейкой слизи, облепившей рот.

— По-моему… — начала Тори, но тут же закашлялась. Когда приступ прошел, она прочистила горло. — По-моему, я в порядке. Просто замерзла.

И тут впервые осознала, что лежит под грудой одеял, и ближайшее к ее телу подогревается электричеством. От этого кожу покалывало.

— Когда вас доставили сюда, температура ваших внутренних органов была градуса на два ниже, чем необходимо для выживания. Вам очень повезло.

Тори огляделась.

— Это корабельный лазарет, — ответила врач на невысказанный вопрос. — Меня зовут Джулия Хаксли. Это Макс Хэнли и наш капитан Хуан Кабрильо. — И снова Тори ощутила, что знает его. Имя показалось ей знакомым. — Именно капитан вас спас.

— Спас?

— Вы помните, что случилось? — спросил человек по имени Хэнли.

Тори задумалась.

— Было нападение. Я спала. Услышала выстрелы. Это меня разбудило. Я помню, как пряталась у себя в каюте. Потом я… — Она погрузилась в огорченное молчание.

— Да ничего, — успокоил ее капитан Кабрильо. — Не спешите. Вы прошли буквально через ад.

— Я помню, как бродила по кораблю во время нападения.

Спрятав лицо в ладони, Тори всхлипнула. Капитан положил ладонь ей на плечо. Это помогло ей взять себя в руки.

— Трупы. Помню, видела трупы. Погиб весь экипаж… Дальше ничего не помню.

— Неудивительно, — заметила доктор Хаксли. — У рассудка есть защитные механизмы, оберегающие его от травм.

— После нападения на ваш корабль, — заговорил капитан, — пираты затопили его. А мы оказались рядом и спасли вас до того, как он погрузился слишком глубоко.

— Вы были на волосок от гибели, — добавил Макс Хэнли. — С момента атаки прошла пара дней. Ваше судно задержал очень соленый пласт воды.

— Дней?! — воскликнула Тори.

— Считайте себя Ионой, — тепло улыбнулся Хуан Кабрильо. — Вот только из чрева китова спасать вас пришлось нам.

— Теперь я вас помню! — распахнула глаза Тори. — Я видела вас у себя в иллюминаторе. Вы спустились, чтобы вытащить меня.

Кабрильо лишь отмахнулся: дескать, ничего особенного.

— Это же вы сказали мне идти к кормовому люку и закрыть герметичные двери. Должно быть, это вы насверлили в люке дыр. Я думала, вы хотите меня прикончить, и чуть не удрала обратно в каюту, прежде чем сообразила, что вам надо уравнять давление, чтобы вытащить меня. Это было хуже всего. Уровень воды поднимался дюйм за дюймом. Я карабкалась от нее подальше по лестнице до самого бридждека, а потом лезть было больше некуда. — Она помолчала, будто снова переживая мучительный холод воды. — Я спустилась, когда она уже доходила мне до груди. Это тянулось вечность. Боже, так холодно мне не было ни разу в жизни. Зубы у меня так стучали, что просто удивительно, как они не раскрошились. — Тори оглядела троицу, стоящую вокруг ее постели. — А потом я очнулась уже здесь.

— Ваш корабль начал погружаться быстрее, наклонившись, как только затопило носовую секцию. Должно быть, вас швырнуло о перила или трубу и вы ударились головой.

Когда я наконец открыл дверь, вы не дышали, а кожа на голове была рассечена.