Чарльз Кингсли - Вперед, на Запад!

— Эмиас, — сказал Франк, — нам нужна лодка и команда. Уже почти полночь.

Эмиас вышел на палубу и вызвал шесть добровольцев. Каждому, кто пойдет с ним, Эмиас обещал удвоить из собственного кошелька ту сумму, которая достанется при разделе на долю этого человека. Симон Эванс из Кловелли, один из команды «Пеликана», сразу поднялся.

— Почему только шесть, капитан? Скажите слово — и любой из нас пойдет с вами, взломает дверь и принесет сокровища, прежде чем пройдет два часа.

— Нет, нет, мои славные молодцы. Если там и были сокровища, то они, наверное, спрятаны в крепости или в горах, а что касается леди, то боже сохрани, чтобы мы заставили ее ступить хоть шаг против ее воли.

— Ладно, капитан, — ответил он, — как вам угодно; никто не сможет сказать, что, когда вам понадобились в опасную минуту охотники, я не отозвался первый из всей команды.

После такого примера выступили вперед еще три или четыре человека. Иео очень хотел идти, но Эмиас запретил ему.

— Я пошел бы без вознаграждения, — заявил Симон Эванс, — если бы это было дело военное или государственное, но раз тут только личная ссора капитана, а у меня остались дома жена и Дети, я не стыжусь взять плату за свою жизнь.

Команда была составлена, но, прежде чем сойти, Эмиас отозвал Карри в сторону:

— Если я погибну, Билль…

— Не говори о таких вещах, дорогой.

— Я должен говорить. Ты будешь капитаном. Не делай ничего без Иео и Дрью. Но если они одобрят, иди прямо на север от Сан-Доминго и Кубы [128]и нападай на порты. Там не могут ничего знать о нас, а добычи там несметное количество. Расскажешь моей матери, как я умер, и помни, дорогой, будь сдержан с матросами, если они будут ворчать… Помни об этом, и все будет в порядке.

Карри пожал руку Эмиаса и проводил обоих братьев.

Лодка подошла к каменистому берегу. Найти тропинку к дому оказалось не трудно — так ярко светила луна. Оставив матросов в лодке (они были хорошо вооружены), братья вышли на берег с одними мечами. Франк уверял Эмиаса, что они найдут дорожку, ведущую от берега к самому дому, и он не ошибся. Они легко нашли ее, так как она была усыпана белыми ракушками. По дороге они попали в «туннель» или пояс высоких колючих кактусов. За этим туннелем тропинка шла зигзагами по крутому каменистому откосу и кончалась у калитки. Братья толкнули калитку, и она оказалась открытой.

— Она ждет нас, — прошептал Франк.

— Невозможно.

— Почему нет? Она должна была видеть наш корабль. И если в городе знают, кто мы, то она, конечно, тоже должна знать это. Да, не сомневайся, она стремится получить вести со своей родины! Смотри: в одном окне все еще горит огонь!

— Ну а если нет? — сказал Эмиас, который не разделял надежд брата. — Каков твой план?

— У меня нет никакого. Я придумал двадцать различных планов за последний час, но все одинаково неверны и невыполнимы. Я перестал стараться; я иду, куда меня влечет.

Эмиас окончательно стал в тупик. Судя о брате по самому себе, он был уверен, что у Франка есть какой-то хорошо обдуманный проект, как проникнуть к Рози; и так как любовные приключения были совершенно вне его области, он с полным доверием следовал за таким мастером по этой части, каким считал франка. Но теперь он почти сомневался в здравом рассудке брата, хотя движения Франка были безукоризненно спокойны, а голос совершенно тверд.

Эмиас едва осмеливался заговорить из страха показать слишком многое, но не мог удержаться, чтобы не заметить:

— Ты идешь на верную смерть, Франк.

— Разве я не просил, — очень спокойно ответил тот, — отпустить меня одного?

Эмиас наполовину решил силой принудить его вернуться, но он боялся упорства Франка и, кроме того, стыдился вернуться на корабль, ничего не сделав. Они открыли калитку и по мягкой, устланной дерном дорожке вступили в чудесный сад. При свете луны и бесчисленных светлячков, которые метались во все стороны, как огненные демоны, братья могли рассмотреть, что кусты на другой стороне и деревья над их головами покрыты цветами необычайной красоты. Всюду вокруг стояли апельсинные и лимонные деревья, плоды которых при фантастическом свете светляков казались сверкающими золотыми и изумрудными шарами.

Молча они подошли к дому.

Это было длинное низкое здание, верхний этаж которого был окружен балконом, а нижняя часть была совсем открыта. Свет все еще горел в окне.

— Куда теперь? — спросил Эмиас тоном безнадежной покорности.

— Туда! Куда ж еще? — Франк указал на огонь и бросился вперед.

— Тише! Посмотри на негров!

И в самом деле, пора было остановиться: на белой оштукатуренной террасе, идущей вдоль фасада, спали двадцать черных фигур.

— Что нам делать теперь? Мы не сможем войти, не наступив на них.

— Подожди здесь, а я тихонько подойду к окну. Она может увидеть меня. Она непременно увидит меня, если я стану в полосе лунного света. Наконец я знаю одну арию, по которой она сразу узнает меня; если я промурлычу хоть один такт.

— Как? Ты ведь даже не знаешь, ее ли это окно? Назад, если жизнь тебе дорога!

И Эмиас левой рукой потащил брата назад в кусты, так как один из негров, внезапно проснувшись, с криком сел, начал креститься и бормотать псалмы и молитвы. Свет наверху тотчас погас.

— Видел ты ее? — тихо спросил Франк.

— Нет.

— Я видел тень лица и шеи. Мог ли я ошибиться?

— Пойдем обратно. Мы не можем попасть к ней так, чтобы нас не обнаружили. Уйдем, пока еще не все пропало. Если ты видел ее, как ты говоришь, ты по крайней мере знаешь, что она жива и невредима в его доме.

— Как его любовница или как его жена? Этого я все-таки не знаю, Эмиас. Как же мне уйти, пока я не узнаю этого?

Несколько минут оба молчали. Потом Эмиас сделал последнюю попытку убедить Франка в нелепости всей затеи, решив, если возможно, рассмешить его, раз никакие доводы не помогают.

— Мой дорогой, я очень голоден и очень хочу спать, а кусты такие колючие, и мои сапоги полны муравьев.

— Мои тоже… Смотри!.. — Франк схватил руку Эмиаса и крепко сжал ее.

Из-за угла дома осторожно вышла темная, закутанная в плащ фигура, несколько раз оглянулась на спящих негров и повернула по направлению к ним.

— Разве я не сказал тебе, что она выйдет? — торжествующе прошептал Франк.

Эмиас был потрясен. Это появление казалось ему непонятным. Как ни старался Эмиас не верить в это чудо, но, когда фигура приблизилась, уже нельзя было отрицать, что это была ее походка. Но что это позади нее? Ее тень на белой стене дома? Нет. Другая фигура, тоже в плаще, но гораздо более высокая, шла следом за ней. Это была фигура мужчины. Они могли видеть, что на нем широкое сомбреро. Это не мог быть дон Гузман, так как он находился в море. Тогда кто же? Здесь таится какая-то тайна, быть может, трагедия. И оба брата затаили дыхание, а Эмиас попробовал, легко ли вынимается его меч из ножен.