Николай Манвелов - Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству

Корабельная иерархия резко менялась, когда на борт ступал адмирал. Командир сразу же превращался в лицо подчиненное, а у старшего офицера появлялась дополнительная головная боль — как ублажить грозное начальство, всегда готовое проверить, насколько правильно несется на военном судне под Андреевским флагом государева служба.

Страдания командира и старшего офицера начинались еще до прибытия адмиральского катера. Ведь неотъемлемой частью посещения корабля высокопоставленной особой был инспекторский смотр.

Подготовка к инспекции начальством превращала жизнь офицеров и команды в сущий ад. Корабль драили, снасти приводили в долженствующее состояние, матросов переодевали в новенькое обмундирование первого срока. Скот, использовавшийся в качестве «живых консервов», снабжали свежими подстилками и тщательно чистили. Если же на корабле имелись более мелкие животные (а судов без какого–либо зверья — крысы и тараканы не в счет — практически не существовало), то их загоняли в одну из офицерских кают.

Вот как описывает подготовку к адмиральскому смотру русский писатель–маринист Константин Михайлович Станюкович:

«На другой день, к девяти часам утра, вся команда была в чистых белых рубахах, а офицеры в полной парадной форме.

Бедный Андрей Николаевич [209] Старший офицер корабля. с раннего утра носился по корвету и вместе с боцманом Федотовым заглядывал в самые сокровенные уголки жилой палубы, машинного отделения и трюма. Везде он пробовал толстым волосатым пальцем: чисто ли, нет ли грязи, и везде находил безукоризненную чистоту и порядок. Наверху и говорить нечего: реи были выправлены на диво, палуба сверкала белизной, и все сияло и горело — и пушки, и медь люков, поручней, компаса, штурвала и кнехтов.

И Андрей Николаевич, красный, вспотевший и напряженный, несколько комичный в сбившейся назад треуголке и узковатом мундире, стоял теперь на мостике, то посматривая беспокойным взглядом на флагманский фрегат, то на палубу и на мачты».

Женщины на корабль допускались, согласно Морскому уставу, весьма избирательно.

Не меньше нервотрепки на долю офицеров корабля приходилось и в том случае, если на судне должно было путешествовать лицо из числа членов императорской фамилии. Любопытно в этой связи обратиться к мемуарам исполняющего должность старшего офицера бронепалубного крейсера 1–го ранга «Аврора» Григория Карловича Старка. Речь идет о плавании на коронацию короля Сиама (ныне Таиланд) Рамы Шестого (Маха Вичировута) [210] Правил в 1910–1925 гг. с двоюродным братом императора Николая Второго — Великим князем Борисом Владимировичем.

Для начала старший офицер переехал в запасную каюту, а в его помещение перебрался командир, капитан 1–го ранга Петр Николаевич Лесков. Каюту командира необходимо было передать в распоряжение Великого князя. Августейшая особа путешествовала не в одиночку — при ней имелось несколько человек свиты (включая лакеев и повара). В багаже Великого князя не было забыто даже шампанское, коего погрузили 500 бутылок.

Входе плавания «холуи» (по выражению Старка) из великокняжеской свиты по различным поводам портили нервы командования и офицеров корабля. Например, началась «война поваров», в ходе которой кулинар Его императорского высочества отказался ладить с офицерским коком и стал чинить ему препятствия. В итоге «контрольные державы» предложили следующие условия: «наш повар [211] Т. е. обслуживающий офицеров. делает ежедневные завтраки и обеды, а великокняжеский — ужин в десять часов и все приемы, и в этом случае наш ему помогает».

Спустя всего 20 дней после появления Бориса Владимировича на борту старший офицер «Авроры» делает в дневнике следующую запись:

«30 октября. Великий князь устраивал завтрак для местного губернатора [212] Губернатора Коломбо (британская колония Цейлон). . Завтрак был неважный, все потому, что вся организация шла от свиты. Мы все мечтаем о моменте, когда Великий князь от нас уедет, и мы вздохнем свободно».

А вот что писал в своих воспоминаниях вахтенный начальник «Авроры» Владимир Александрович Белли:

«Если Великий князь держал себя в общем очень хорошо, то нельзя сказать того же про его свиту.

Мы, судовые офицеры, были в их глазах чем–то вроде поездной бригады».

Но почему же глава названа «Обитаемый остров?»

Эти слова братьев Стругацких легко можно отнести к кораблю. Причем — в буквальном смысле. Ведь он со всех сторон окружен водой, а его обитатели должны пользоваться тем, что им дали создатели — корабельные инженеры, а также прогресс техники.

Новичок, впервые попавший на корабль, обычно испытывает замешательство — неясно, что делать и куда бежать. Недаром же Вольтер говорил, что из всех творений человеческих более всего его поразили два — театр и… линейный корабль!

А ведь моряку надо не просто существовать в этом металлическом или деревянном сооружении, но и выполнять определенную работу. Интересно послушать в этой связи мнение великого писателя Ивана Александровича Гончарова, несколько лет осваивавшего внутреннюю жизнь парусного фрегата «Паллада»:

«Я с первого шага на корабль стал осматриваться. И теперь еще, при конце плавания, я помню то тяжелое впечатление, от которого сжалось сердце, когда я в первый раз вглядывался в принадлежности судна, заглянул в трюм, в темные закоулки, как мышиные норки, куда едва доходит бледный луч света чрез толстое, в ладонь, стекло. С первого раза невыгодно действует на воображение все, что потом привычному глазу кажется удобством: недостаток света, простора, люки, куда люди как будто проваливаются, пригвожденные к стенам комоды и диваны, привязанные к полу столы и стулья, тяжелые орудия, ядра и картечи, правильными кучами на кранцах, как на подносах, расставленные у орудий; груды снастей, висящих, лежащих, двигающихся и неподвижных, койки вместо постелей, отсутствие всего лишнего; порядок и стройность вместо красивого беспорядка и некрасивой распущенности, как в людях, так и в убранстве этого плавучего жилища. Робко ходит в первый раз человек на корабле: каюта ему кажется гробом, а между тем едва ли он безопаснее в многолюдном городе, на шумной улице, чем на крепком парусном судне, в океане. Но к этой истине я пришел нескоро».

Обитаемость напрямую зависела от типа и возраста корабля. Чем больше и новее было судно, тем больше на нем было предусмотрено устройств, облегчавших жизнь экипажа. Например, к началу XX в.

большинство кораблей уже имело паровое отопление. Причем его трубы прокладывались не только в жилых помещениях, но даже в орудийных башнях и казематах.