Фредерик Марриет - Мичман Изи

— Ты будешь скверным прорицателем в любом случае, если накличешь скверную погоду! — возразил юнга.

— Что-то ты слишком вольно болтаешь, мой мальчик. Тихоня, дёрни его за ухо ради меня!

— Тогда дёрни потихоньку, Тихоня! — засмеялся юнга.

В это время с палубы донеслась команда.

— Вот и призы, честное слово! — воскликнул Гаскойн, хватая шляпу и выбегая из каюты. За ним последовали другие мичманы, кроме Мартина, который только что сменился с вахты и счёл своё присутствие на шкафуте излишним, по крайней мере на то время, пока он выпьет чашку чая.

И верно, из-за мыса, видневшегося к востоку, показались галлиот и четыре судна с косыми латинскими парусами, которые, заметив фрегат, начали разворачиваться носом к ветру. В то же время мачты «Авроры» оделись парусами, а подзорные трубы устремились на суда.

— Идут с полным грузом, сэр, — заметил капеллан Хокинс. — Посмотрите, как туго заполнены ветром марселя галлиота.

— Их только что захватил свежий бриз, — сказал капитан Вилсон своему старшему помощнику.

— Да, сэр, сейчас он и нас захватит, — ответил тот.

— В таком случае пошлите людей на бомбрамфалы, — приказал капитан.

Однако бриз всё крепчал, и «Аврора» дала сильный крен под напором шквалистого ветра.

— Выбрать брамфалы!

— Держи круче к ветру, рулевой! Ещё круче, тебе говорят! Чуть подтяните наветренный гротабрамрей! — прокричал штурман.

— Марсовые, на ванты! Изготовиться взять бомбрамселина гитовы! Капитан Вилсон, может быть, их убрать вовсе? Я боюсь за эту мачту, она гнётся, как кнут! — сказал Дуррифар, глядя вверх, не вынимая рук из карманов.

— Эй, на стеньге, бомбрамсели долой!

— Испанцы делают поворот, сэр, — доложил второй лейтенант Хэзуелл.

Бриз ещё больше усилился, и фрегат резко накренился.

— Взять рифы на марселях, мистер Дуррифар!

— Слушаюсь, сэр! Всем наверх, ложиться на другой галс!

Руля положили под ветер, марселя были взяты на рифы.

— Отлично, ребята, чисто сработано! — похвалил матросов капитан Вилсон. Снова были подняты марселя и выбраны брам-шкоты. Бриз дул свежий, но море было спокойным, и «Аврора» мчалась со скоростью восьми миль в час, вздымая паруса под напором ветра и сильно кренясь на подветренный борт.

— Что я вам предсказывал?! — сказал Мартин сослуживцам, стоявшим на шкафуте. — Но обождите, ребята, то ли ещё будет!

— Нужно убрать брамселя на гроте, — сказал капитан, взглянув вверх, ибо фрегат сильно зарывался носом в волну, а набиравший силу ветер налетал шквалами. — Хотя нет, пусть пока остаются.

Но тут внезапно налетел новый шквал и заставил их отдать фалы и взять паруса на гитовы.

Тем временем фрегат быстро настигал испанские суда, которые, не убавляя парусов, уходили короткими галсами к берегу, с трудом преодолевая сопротивление ветра. «Аврора» сделала поворот, направив нос в их сторону, и они были не далее чем в двух румбах от её бушприта. Небо, такое чистое утром, теперь нахмурилось, солнце едва пробивалось сквозь мутную белесую дымку, и на море началось волнение. Спустя десять минут им пришлось идти под марселями, взятыми на двойные рифы, а порывы ветра стали сопровождаться зарядами дождя. Фрегат нёсся по волнам в брызгах пены от усов у форштевня, сотрясаясь под напором ветра. Горизонт так потемнел, что испанские суда впереди исчезли из вида.

— Очевидно, нам не уйти от шторма, — сказал капитан Вилсон.

— А разве я не предсказывал шторм? — обратился Мартин к Гаскойну. — Вот увидишь, сегодня нам не удастся захватить приз.

— Нужно поставить ещё одного матроса на штурвал, сэр, если не возражаете, — сказал баковый старшина мистеру Дуррифару, стоявшему у кабестана, как обычно, с руками в карманах. — Боюсь, сэр, что дальше нам нельзя идти под грот-парусом.

— Да, я тоже так считаю, — заметил капеллан.

— Капитан Вилсон, извините, сэр, мы уже слишком близко от берега, не пора ли делать поворот? — спросил штурман.

— Не возражаю, мистер Джонс. Всем наверх, ложиться на другой галс! И чёрт возьми, действительно пора. Убрать грот!

Когда грот-парус был спущен, судно как бы почувствовало облегчение, оно больше не делало рывков и не зарывалось носом, как прежде.

— Мы очень близко к берегу, капитан Вилсон. Мне кажется, даже в таком тумане я различаю берег. Пора делать поворот через фордевинд, — продолжал штурман.

— Да, изготовиться к новому галсу! Положить руля на ветер!

Команда прозвучала как раз вовремя: пока фрегат мчался, описывая полукруг и уваливаясь под ветер, они чётко увидели прибой, обрушивающийся на обрывистый берег не далее двух кабельтовых от них.

— Я и не думал, что мы так близко от берега, — заметил капитан, сжимая губы. — Что там с испанцами, суда видны?

— Я потерял их из виду с четверть часа, сэр, — ответил сигнальщик, пряча подзорную трубу от дождя под полой бушлата.

— Каков наш курс, рулевой?

— Зюйд, зюйд-ост, сэр.

Небо приняло другой вид — белые облака сменились тёмными и пасмурными тучами, ветер ревел и дождь хлестал как из ведра. Капитан Вилсон спустился в каюту, чтобы глянуть на барометр.

— Давление падает, — заявил он, поднявшись на палубу. — Ветер устойчив?

— Нет, сэр, судно рыскает в пределах трёх румбов.

— Значит, поднимется юго-западный ветер.

Мокрые и тяжёлые паруса хлопали под порывами меняющегося ветра.

— Положить руля на ветер, рулевой!

— Слушаюсь, сэр! Курс — зюйд-вест!

Ветер стих, только дождь лил потоками. На короткое время стало тихо, и корабль выровнял крен.

— На брасах стоять, сейчас начнётся новый шквал, попомните моё слово!

Они едва успели поставить реи вдоль судна, как ветер переменился, и на них с рёвом обрушился шквал юго-западного ветра. Но, к счастью, они изготовились к нему — реи были обрасоплены, и штурман попросил у капитана указаний относительно курса.

— Придётся нам отказаться от преследования, — заметил капитан. — Берите курс на мыс Сисье, к Тулону, мистер Джонс.

И «Аврора» помчалась с зарифлёнными фор- и грот-марселями под напором штормового ветра. Воздух был такой плотный, что видимость пропадала на расстоянии двадцати ярдов от судна, над тёмными водными просторами грохотал гром и метались молнии. Как только реи были поставлены по ветру, свободные от вахты моряки спустились в каюты, мокрые, усталые и разочарованные.

— Какой ты злой пророк, Мартин, накаркал нам погодку! — сказал Гаскойн.

— Верно, — ответил тот, — но худшее, вероятно, ещё впереди. Помнится, когда я служил на «Фаворите», мы тоже попадали в шторм не так далеко отсюда, в двухстах милях от места, где сейчас находимся, так мы едва не отправились на дно кормить рыбок и…

В этот момент раздался страшный треск, мощный удар потряс всё судно от киля до клотика, заставив его содрогнуться так, как будто оно вот-вот развалится на части: громкие крики сменились горестными восклицаниями, нижняя палуба наполнилась дымом, корабль лёг набок до бимсов.