Виталий Гладкий - Ниндзя в тени креста

Потеряв любимую, ла Валетт целиком посвятил себя делу Ордена. За одиннадцать лет морской военной службы он воевал с янычарами, участвовал в рейдах против корсиканских и сарацинских пиратов, промышлявших в Средиземноморье. И что характерно – он ни разу не был ранен. Его не брала ни сабля, ни шпага, ни пуля, ядра летели мимо, а морская волна всегда была опорой его судну. В 1522 году вместе с другими рыцарями он участвовал в битве за Родос, где Орден потерпел поражение от стотысячной турецкой армии султана Сулеймана.

После неудачи на Родосе рыцари поддержали Крестовый поход испанцев на Северную Африку и захватили крепость Триполи, где ла Валетт некоторое время был губернатором. Но как только в этом регионе наступили более спокойные времена, неугомонный Жан де ла Валетт снова отправляется в море – вслед за счастливой звездой, которая светила ему только в сражениях. За семнадцать лет он прошел путь от галерного матроса до адмирала мальтийского орденского флота и был избран Великим магистром. Это событие произошло примерно за девять лет до осады Мальты.

Как странно иногда переплетаются нити человеческих судеб! Спустя полвека клубок небесной пряжи, состоящей из мистических обстоятельств, пылкой юношеской любви, злосчастной участи девушки, разбойного набега турецкого сераскера на Родос и неисчислимого количества опасных приключений, сплелся в покрывало Судьбы, которая свела ла Валетта с его давним врагом под стенами Бирги.

Так думал Гоэмон, стоя с почтительным видом перед гроссмейстером – так называли ла Валетта рыцари. Тот сидел в кресле с высокой спинкой и внимательно разглядывал невозмутимое лицо юноши, словно вырезанное из темного камня. Вид магистра был усталым, но его голубые глаза светились на загорелом лице, как два драгоценных сапфира – молодо и ясно.

– Мне кажется, Мачадо Родригеш, что ты не португалец… – наконец то ли спросил, то ли констатировал магистр.

Когда в Кадисе вербовщик наемников вносил данные Гоэмона и де Алмейды в реестр, срочно понадобилась фамилия юноши. Гоэмон вспомнил про штурмана Жуана Родригеша да Силву, которого сильно уважал, и решил взять его фамилию.

– И меч у тебя странный, – продолжал ла Валетт. – Позволь полюбопытствовать? – И он требовательно протянул руку.

О, эти идзины! Они не знают, что меч для ниндзя превыше всех земных благ. Меч – это фамильная реликвия, его передавали из поколения в поколение как величайшее сокровище. Он являлся воплощением чести ниндзя, его воинской доблести и отваги. Разве можно отдавать свою честь в чужие руки?

Но выбирать не приходилось: Великий магистр в Бирге – это Закон. Юноша без особой охоты передал ножны с мечом ля Валетту и застыл в глубоком поклоне. Магистр с интересом посмотрел на юношу, но ничего не сказал. Он достал меч из ножен – и тихо воскликнул от удивления.

– Какое превосходное оружие! – сказал ла Валетт. – Никогда не приходилось видеть что-либо подобное. Откуда оно у тебя?

– Не знаю, – ответил Гоэмон.

– То есть?.. – удивился гроссмейстер.

– Я спасся от верной гибели благодаря сеньору Фернану де Алмейде. Мой корабль затонул во время сильного шторма, и меня носило по морю на обломке судна много дней. Меч был при мне. И с той поры я утратил память. Антониу де Фаро, капитан галеона «Мадре Деуш», который подобрал меня в Восточно-Китайском море, утверждает, что я родом из Чипангу.

Врать было опасно. Поэтому Гоэмон сказал полуправду, которая зачастую выглядит достоверней правды. В клане Хаттори случаи потери памяти были, чаще всего от сильных ударов по голове, так что он знал, о чем идет речь. Как держать себя в разговоре с гроссмейстером, Гоэмон предварительно обговорил с фидалго – чтобы не было разнобоя в их рассказах.

– Даже так! – поразился ла Валетт. – Удивительный случай…

Он не стал спрашивать, почему юноша стал Мачадо Родригешем; крещеные язычники всегда получали новые, «цивилизованные», имена и фамилии. По этой причине Гоэмон не стал особо прятать свой нательный крест, и ла Валетт его заметил. Конечно, он в какой-то мере обманул этого великого человека, но угрызений совести не чувствовал. Для синоби обман – это всего лишь один из способов маскировки. Разве можно винить ящерицу-хамелеона, что она меняет цвет кожи, приспосабливаясь к окружающей обстановке? Это ее естественное состояние.

– Твои боевые заслуги старшие братья оценили очень высоко, – сказал магистр, возвращая Гоэмону меч. – Операция была проведена блестяще. Мальтийские пловцы под твоим командованием сожгли большое количество вражеских судов, при этом не потеряв ни единого человека. Мне также известно, как храбро вы вместе с Фернаном де Алмейдой сражались в форте Сант-Эльмо. Поэтому отныне ты получаешь временный офицерский статус и будешь командовать мальтийскими пловцами. У вас будет много разных задач… – С этими словами ла Валетт открыл шкатулку, достал оттуда массивную золотую цепь с мальтийским крестом и повесил ее на шею юноши. – Это награда. Когда закончится осада Мальты, – а мы обязательно победим! – и у тебя появится такое желание, милости прошу в наш Орден… в качестве сержанта. Я буду первым, кто даст тебе рекомендацию.

– Благодарю, монсеньор, за высокую честь. – Взволнованный Гоэмон поклонился.

Признание его заслуг столь выдающимся полководцем дорогого стоило!

Они расстались, довольные друг другом. Это было заметно по лицу магистра. Гоэмон не знал, как к нему обращаться, и перед аудиенцией посоветовался с де Алмейдой. Дело в том, что члены ордена госпитальеров называли своих товарищей «братьями». Но Гоэмон не имел такого права.

Фидалго думал недолго. Он вдруг весело осклабился и сказал:

– А назови ла Валетта монсеньором! Доставь удовольствие старику.

Гоэмон последовал его совету и теперь мысленно благодарил де Алмейду. Фидалго разъяснил ему, что обращение «монсеньор» относится к принцам королевского двора. Поэтому для старого воина это слово будет сродни предсказанию будущей коронации как правителя Мальты. А то, что Гоэмон ляпнул «монсеньор» невпопад, можно будет списать на его иноземное происхождение и незнание этикета.

Гоэмон вышел на площадь Бирги, посмотрел вверх и прислушался. Стояла удивительная, даже пугающая, тишина, небо очистилось до невероятно прозрачной голубизны и юноше на миг показалось, что нет никакой войны и что он сейчас пойдет в порт, сядет на первый попавшийся корабль и отправится в далекое путешествие к Нихон. Ниндзя прикрыл веки, и ему послышалось, как за бортом галеона плещутся волны и под натиском сильного ветра гудят тугие паруса.

Увы, эта идиллия длилась недолго. Устрашающе громыхнули мощные осадные орудия османов, раздались крики: «Алла!..», небо снова затянуло черным пороховым дымом, и турки пошли на очередной приступ бастионов Бирги. Великая осада Мальты продолжалась…