Леонид Свердлов - Счастье пирата

«Вюконг» шел очень странно. Он не пытался ни уходить от преследования, ни нападать. Его паруса были поставлены на разные галсы, поэтому его болтало из стороны в сторону. Казалось, что кораблем никто не управлял.

Орудия фрегата дали предупредительный залп. Ядра упали рядом с «Вюконгом», не задев его. И тут над фальшбортом показалась чья-то рука. Сделав несколько судорожных движений из стороны в сторону, она уцепилась за его край, за ней появилась вторая рука. Вслед за руками из-за фальшборта вылезла потрепанная треуголка, затем взлохмаченная шевелюра, красное опухшее лицо с выпученными глазами и, наконец, обладатель всего этого встал на ноги, прокричал глухим голосом: «Что ж вы делаете! Не раскачивайте корабль — меня сейчас стошнит!», перегнулся через борт, и его действительно вырвало.

Матросы с фрегата обыскали «Вюконг». Черного Джо там не было, а было несколько моряков, пьяных до безобразия. Их перенесли на фрегат и сложили на палубе. Единственным из них, кто еще мог стоять на ногах, хотя бы с посторонней помощью, и говорить что-то осмысленное, был тот самый тип в треуголке, который первым подал признаки жизни на «Вюконге». На допросе у Уипета он назвался капитаном.

— Так вы управляли кораблем, будучи пьяным?

— Нет, ну что вы! Это вовсе не мой корабль. И я совсем не пьян. Только немного. Как лекарство. Мы все очень страдаем. Морская болезнь мучает нас бесконечно.

— Вы называете себя капитаном и жалуетесь на морскую болезнь? У настоящих моряков ее не бывает.

— Как это? Чушь какая! А чем еще болеть морякам? Тут, в море, больше ничего и не подцепишь. Это я вам говорю как старый морской волк. Да, я был когда-то опытным моряком и, пожалуй, одним из лучших капитанов. Но это все в прошлом, до моего последнего плавания. Теперь я ненавижу море, эту качку, эти паруса со штурвалами! Акул ненавижу, чаек орущих! Не понимаю, как я раньше все это терпел!

Уипет не стал перебивать лучшего, но бывшего капитана, но когда тот замолчал, чтобы перевести дух, сменил тему:

— Так вы говорите, что «Вюконг» не ваш корабль. Как же вы тогда на нем оказались, и где его настоящая команда?

— О, это совершенно потрясающая история, которой я еще долго буду гордиться, — ответил пьяный капитан, пытаясь, облокотившись на поддерживавших его матросов, принять вальяжную позу. — Вчера утром сижу я у себя в каюте, и вдруг мне докладывают, что на горизонте показался пиратский корабль. Я уж начал делать соответствующую запись в судовом журнале, как вдруг меня просто как осенило. Я, знаете ли, еще в детстве поражал всех находчивостью и изобретательностью. А тут совершенно безнадежное положение: обороняться нечем, убежать не сможем. Любой другой начал бы сразу паниковать, а я только обрадовался. Я сразу понял, как из опасности извлечь выгоду. В моей голове моментально родилась военная хитрость. Представьте себе: пока пираты приближались слева, я велел спустить шлюпку по правому борту, и посадил туда всю команду. Пока пираты нас искали, мы подплыли к их кораблю, поднялись на борт, и на полных парусах ушли подальше от нашей посудины. У пиратов не было никаких шансов нас догнать. Вы бы видели их лица, когда они поняли, что их обманули!

Капитан расхохотался. Уипет даже не улыбнулся и тем же тоном, что и до этого, задал следующий вопрос:

— А что стало с пассажирами корабля, который вы оставили пиратам?

Капитан мгновенно посерьезнел. Он с сомнением посмотрел на Уипета и осторожно переспросил:

— Какие еще пассажиры? Не было у меня никаких пассажиров. Мы же не прогулочное судно какое-нибудь. Мы пассажиров не возим.

— Подумайте хорошенько, — настаивал Уипет. — Может быть, на вашем корабле все-таки был еще кто-нибудь? Предупреждаю, что дача ложных показаний — тяжкий грех, за который с вас непременно взыщется. Вспомните, не осталась ли на корабле, например, молодая девушка?

Капитан смущенно опустил глаза.

— Какой же это пассажир? Это Диана — моя невеста. У нас было что-то вроде свадебного путешествия.

— Вы не взяли свою невесту в шлюпку.

— Ну, понимаете… Это было рано утром, она еще не проснулась. Мы и решили, что не стоит ее будить и беспокоить без крайней нужды. Ей-то что? У нее папаша богатый — он заплатит выкуп.

— Вы даже не подумали о том, как поведут себя пираты в отношении вашей невесты!

— Что пираты могут с ней сделать? — растерянно пробормотал капитан. — Она же девушка — они не станут с ней драться.

— У пиратов нет привычных для нас понятий о чести, — авторитетно заявил Уипет. — Они могут сделать с вашей невестой что угодно. Они могут ругаться матом в ее присутствии.

— Да что вы! — капитан, кажется, даже протрезвел от этих слов. Он замер на секунду, вдруг вырвался из рук матросов и бросился к борту. Его опять стошнило.

— Потрясающая безответственность! — возмутился Уипет. — Вы не знаете ни что стало с вашей невестой, ни что стало с вашим кораблем, но при этом преспокойно напиваетесь.

— Но я же совсем немножко. Просто на пиратском корабле был ром. Мы не пили уже очень давно, а морская болезнь всех замучила. А «Сардинелла» моя в порядке, я ее видел совсем недавно. Пираты ей ничего плохого не сделали — только мачту сломали, но это можно починить. Она все равно шла очень быстро. За штурвалом там стояла Смерть, но я этому ни капли не удивился.

— Вот видите, капитан, — обрадовался мичман Джонни. — Я вам как раз про этот корабль рассказывал, а вы не поверили!

— Джонни! — возмутился Уипет. — Эту историю мы сегодня слышали от перепуганной девушки и от пьяного безответственного прохвоста, страдающего морской болезнью. Выходит, что ты не только труслив как девчонка, но еще и пьян и болен! Убирайся с глаз моих! Что же касается вас, — Уипет повернулся к горе-жениху. — Вы арестованы за незаконное завладение мореходным средством, за плавание в нетрезвом виде и за свинское отношение к даме.

Сказав это, он развернулся на каблуках и решительно направился в сторону своей каюты. Арестованный, оттолкнув матросов, засеменил вслед за ним. От волнения он сразу вспомнил и как ходить, и как разговаривать.

— Постойте, капитан, — причитал он. — Вы же ее совсем не знаете. Я все объясню. Она ненормальная! Она — проклятье «Сардинеллы», а я должен был думать обо всей команде. Как только наш корабль вышел в море, она порезала на тряпки паруса. Я терпел. Я терпел даже когда она изрезала на куски все наши карты, но ей этого показалось мало. Она залила клеем стрелку компаса, и мы окончательно сбились с курса. Но самое страшное началось, когда она доела свои конфеты. До этого она только сама время от времени пыталась выброситься за борт, но после она вылила весь ром и попыталась меня утопить. Поймите, меня, капитан!