Даниэль Дефо - Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона (сборник)

Эйвери изменил имя и остался жить в Биддифорде, стараясь не выделяться, чтобы не привлекать к себе внимания. Прошло время, он потратил данную ему толику денег, однако от купцов известий не было. Он забросал их письмами, и после многих настойчивых напоминаний они выслали ему еще совсем немного денег, которые, однако, не могли покрыть его расходы. Говоря современным языком, те деньги, которые ему время от времени высылали, были столь ничтожны, что их не хватало даже на хлеб. К тому же и эту малость удавалось выбить с кучей хлопот и после назойливых напоминаний. Измученный таким существованием, Эйвери тайно отправился в Бристоль, но вместо денег получил ошеломляющий отказ: ему просто заткнули рот, пригрозив разоблачением. Воистину купцы эти были такими же пиратами, как и он был сам!

Неизвестно, насколько сильно Эйвери испугался этих угроз, однако поспешил назад и уже оттуда весьма настойчиво требовал с купцов деньги. Его просьбы, конечно, остались без ответа, и постепенно он опустился до нищеты. Доведенный до крайности, он решил вернуться и бросить купцам вызов: сел на торговое судно до Плимута, а оттуда добрался в Биддифорд, но через несколько дней заболел и умер. Денег, что при нем оказались, не хватило даже на гроб.

Как видно, шуму вокруг имени Эйвери было куда больше, чем вокруг имен других пиратов, деяния которых оказались куда страшнее деяний скромного капитана Эйвери. Но что же стало с теми двумя шлюпами, которые он бросил у Мадагаскара?

Конечно, ярость и паника охватила команды судов, когда они увидали, что Эйвери скрылся. Тем не менее шлюпы продолжали идти прежним курсом в надежде, что капитан просто заблудился и вскоре его фрегат появится на горизонте. Однако Эйвери был уже далеко и пришло время решать, что делать дальше, ведь запасы провизии подходили к концу. Пришлось высадиться, разгрузить шлюпы, соорудить из парусов палатки и разбить лагерь. К счастью, оружия и боеприпасов у них было предостаточно.

На острове их ждала встреча с земляками – экипажем приватирского шлюпа под командой капитана Томаса Тью, персоной неоднозначной, но весьма известной. Капитан также был англичанином, и для своих рейдов предпочитал просторы Атлантического океана, хотя его опасались и в Красном море.

Капитан Томас Тью начал свою «карьеру» вместе с еще одним капитаном, Дью, когда по распоряжению тогдашнего губернатора Бермудских островов они направились к устью реки Гамбия, в Африку. Там с помощью агентов Королевской Африканской компании [4]им надлежало попытаться захватить французскую факторию в Гури, расположенную на побережье. Во время жестокого шторма на корабле капитана Дью сломалась мачта, к тому же он потерял из виду корабль сопровождения. Тью отправил его судно в ремонт, а сам, вместо того чтобы продолжать экспедицию, повернул к мысу Доброй Надежды, обогнул его и взял курс на Баб-эль-Мандебский пролив, чтобы добраться до Красного моря. Здесь он повстречал корабль с богатым грузом, следующий из Индии в Аравию, с тремя сотнями солдат на борту и командой моряков. Не струсив, Тью взял его на абордаж, и после говорили, что его людям досталось с того приза около трех тысяч фунтов на каждого. В команде Тью начались разногласия. Некоторые решили покончить с пиратством, отправиться на Мадагаскар, жить там и наслаждаться тем, что уже имеют.

Сам же капитан Тью несколько позже со своими сторонниками направился на Род-Айленд, где и обрел покой. Таковы были люди, которых бывшие соратники Эйвери повстречали на острове.

Когда пираты впервые поселились среди туземцев Мадагаскара, тамошние многочисленные князьки всячески обхаживали пришельцев, склоняя вступать в союзы то с одним, то с другим из них. Такие воины в армии любого вождя решали дело миром, ведь никто из туземцев не владел огнестрельным оружием – в отличие от европейцев, каковы бы ни были их намерения. В конце концов пираты начали внушать островитянам такой ужас, что те в страхе бежали, даже не пытаясь вступить в бой.

Они не только запугали туземцев, но и приобрели над ними власть. Военнопленных они обращали в рабов, а самых красивых негритянок брали в жены. Их рабы трудились на рисовых плантациях, ловили рыбу и выполняли прочие работы. Кроме того, в услужении у пиратов находилось множество туземцев, кои прибегли к их покровительству, чтобы обезопасить себя от треволнений или нападения со стороны воинственных соседей. Благодаря таковой изворотливости пираты сумели за несколько лет значительно увеличить свою армию.

В конце концов они стали жить по отдельности и ради удобства поселились в большом удалении друг от друга, ибо каждый из них владел теперь обширными землями. Они разделились на общины, и каждый содержал при себе жен и детей, ведь к тому времени уже образовались большие семьи. Пираты выбирали для жилья место, окруженное непроходимым лесом и расположенное рядом с водой, возводили вокруг него крепостной вал или насыпь, столь отвесную и высокую, что на нее невозможно было взобраться, – по крайней мере не пользуясь штурмовыми лестницами. К насыпи через чащу вела единственная тропинка. Жилище, а одновременно и военный лагерь, всегда было столь надежно укрыто от взоров, что его невозможно было заметить, не подойдя вплотную.

Так жили эти новоявленные тираны, наводя ужас на других и сами находясь в постоянном страхе. Такими их увидел капитан Вудс Роджерс, когда прибыл на Мадагаскар на борту сорокапушечного корабля «Делисия». В его намерения входило купить там рабов для продажи голландцам в Батавию или Новую Голландию.

Для полноты картины несколько слов скажем и об этом славном господине. Роджерс был английским капером и бороздил просторы Тихого океана, не оставляя своим вниманием и Карибское море. В одном из первых походов он разграбил Гуаякиль в Эквадоре и получил в качестве выкупа около двадцати семи тысяч песо. Много позже Вудс Роджерс был провозглашен первым королевским губернатором на Багамских островах. Через десять лет после этого его корабли разгромили пиратское гнездо на Нью-Провиденсе. Годом позже капитан защитил остров от испанцев, пытавшихся высадиться там и таким образом передать Нью-Провиденс под правление короны.

Вернемся теперь на Мадагаскар. Случилось так, что Роджерс пристал к берегу в той части острова, где уже семь или восемь лет не видели ни одного корабля. Там он встретил нескольких пиратов, которые к тому времени провели на острове более двадцати пяти лет и обзавелись многочисленным потомством. Завидев судно огромной мощи и размеров, пираты сочли его военным кораблем, посланным для их пленения, и спрятались. Лишь мирные намерения сошедших на берег матросов успокоили их. Можно вообразить, как износилась их одежда после многих лет пребывания на острове – новоявленные плантаторы выглядели крайне потрепанными. Их наготу прикрывали лишь звериные шкуры, которые даже не были выдублены, были они без башмаков и чулок, к тому же заросли бородами, а их волосы свисали до плеч. Одним словом, они предстали перед матросами в самом первобытном виде, какой только способно создать человеческое воображение.