Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

Робсон смотрел на карту, как завороженный. У него, оторванного от цивилизации на добрый десяток лет, все, связанное с прошлой жизнью, вызывало мучительные воспоминания чего-то утраченного раз и навсегда. Но карта как сгусток знаний цивилизованного мира вызывала прямо-таки благоговейный трепет. И он, глядя на нее чуть ли не с детским восторгом, пытался восстановить в своей живучей, несмотря ни на что, памяти полузабытые контуры континентов, а также океанов и морей, их омывающих.

— Но ведь все эти земли пустые, там же никого, кроме аборигенов, нет.

— Судно, на котором мы с вами находимся, построено вот здесь, — и Андрей Петрович ткнул карандашом в Новоархангельск.

Пораженный Робсон словно онемел. Он никак не мог представить себе, что Россия, эта огромная и дикая, по представлениям большинства англичан, страна, раскинувшая свою территорию на трех континентах, уже освоила и эти такие далекие земли, которые видели, как он знал, только великие мореплаватели Кук и Лаперуз.

Наступил самый ответственный момент, ради которого, собственно, и был затеян весь этот длинный разговор. Ведь по его ходу Андрею Петровичу приходилось, хоть и в сокращенном виде, переводить сказанное англичанином, чтобы Осип Макарыч не терял нить беседы.

— Мне поручено не только обследовать Кентерберийскую долину, но и установить самые дружеские отношения с маори. Без этого теряется весь смысл нашего предприятия. Ведь мы, русские, как я уже говорил, не намерены воевать с туземцами. Но для этого мне нужен человек, который не только хорошо знает их язык, но и которого бы они знали и уважали.

Поэтому я, начальник экспедиции, официально предлагаю вам, господин Робсон, на время обследования побережья Южного острова стать нашим переводчиком.

При обращении к нему европейца с приставкой «господин», англичанин вздрогнул. Ведь это было впервые в его не такой уж и короткой жизни. Да еще такое неожиданное предложение… И он надолго задумался.

Однако Андрей Петрович не торопил его, понимая всю сложность принятия такого решения. Но когда пауза несколько затянулась, он добавил:

— Ко всему прочему, требуется не только ваше согласие, но и согласие вашего вождя. Как мне показалось, вы не собираетесь возвращаться в Европу?

— Нет, сэр! Здесь я уважаемый человек, приближенный главного вождя племени. У меня жена и дети, свой, хоть и неустроенный по европейским меркам, дом. Я свободный человек, признанный всеми храбрый воин. А в Англии я буду практически нищим, никому не нужным человеком. Нет, сэр, я буду доживать свои годы здесь, среди маори.

— Так каковым же будет ваше решение?

— В принципе я согласен. Без меня вам действительно будет трудно. А с Рандогой я договорюсь. Но если вы, например, подарите ему ружье с запасом пороха и свинцовых пуль, то вообще никаких проблем не будет. А я научу его обращаться с ним.

— Хорошо, а на каких условиях вы согласны поступить на службу в экспедицию?

— А что вы можете предложить? — вопросом на вопрос, хитровато прищурив глаза, ответил Робсон.

Андрей Петрович улыбнулся.

— Если бы вы были туземцем, то я бы отделался какими-нибудь безделушками для вас и вашей жены. А европейцу я бы предложил деньги. Но вы можете возразить, что здесь они ни к чему.

Робсон утвердительно кивнул.

— Могу вас заверить, что вы абсолютно не правы.

— ???

— Уже сейчас, как мы отмечали, на Северном острове появились ваши соотечественники, и лет через пятнадцать — двадцать, а то и раньше, Новая Зеландия неизбежно станет английской колонией, как и Новая Голландия. И вот тогда заработанные вами деньги помогут вам занять достойное место в новых условиях. Смотрите вперед, Робсон! Вам сейчас лет тридцать пять, не так ли?

— Да, сэр, — растерянно подтвердил он.

— Тогда уже в зрелые годы вы сможете организовать собственную ферму, разбогатеть и доживать свой век вместе со своей семьей в достатке и благоденствии.

— Если меня к тому времени не прихлопнут в очередной стычке с нашими врагами, — хмуро добавил Робсон.

— На все воля Божья! — перекрестился на образ Андрей Петрович.

Робсон опять погрузился в глубокое раздумье. Все вроде бы устоялось в его жизни. Но слова русского господина разбередили душу. В ее глубине просыпалось осознание того, что тот прав, но принятый им в связи с независящими от него обстоятельствами образ жизни упорно противился каким-либо переменам. «Попал в переплет!», — злился он. Но тем не менее принимать какое-то решение было необходимо. И притом срочно, именно сейчас.

— Я предлагаю вам десять пиастров жалованья в месяц, ружье с припасами по возвращении сюда и безделушки для вашей жены Эшти, которые столь ценятся среди туземок.

Робсон ошалело посмотрел на Андрея Петровича. Он был бы счастлив получить за свою работу одно только ружье! А тут еще и пиастры, за которые он должен был бы плавать матросом чуть ли не год…

— Согласен, — выдохнул он, боясь, как бы русский не передумал.

— Ну что ж, тогда по рукам! — подвел итог Андрей Петрович.

Снявшись с якоря, «Екатерина» с наполненными ветром парусами медленно направилась к выходу в океан. Шум водопада, ставший столь привычным за последнее время, постепенно стихал. Все бочки наполнены питьевой водой, в загородке на палубе по-домашнему похрюкивают свиньи. Прощай, бухта Водопадная! Мы еще вернемся сюда…

За мысом судно встретила целая флотилия пирог. На передней, выделяясь перьями на голове, с поднятым в руке ружьем стоял Рандога. И когда «Екатерина» подошла к проливу, он приложил ружье к плечу и выстрелил вверх. Воины ответили дружным боевым кличем.

Однако прощальный залп корабельных пушек застал их врасплох, и они от испуга даже присели в своих лодках — гром пушек они слышали впервые.

Чем дальше шли на юго-запад вдоль побережья Южного острова, тем более нервничал Робсон. Ведь они все ближе и ближе подходили к той бухте, где английский бриг расстрелял из пушек туземную деревню. Он не опасался, что жители этой деревни узнают, что он участвовал в нападении на нее, так как никто из туземцев его не видел, а нашедшим его воинам сказал, что он один остался в живых после крушения корабля у пролива Кука. И тем не менее беспокойство не покидало его.

Андрей Петрович понимал, что было бы более разумно пройти мимо этой деревни и остановиться у следующей. Но, по словам самого Робсона, сразу же за этой деревней начиналась Кентерберийская долина, и англичане со своего брига никаких деревень на ней не видели, потому что шли вдоль долины с юга. Таким образом, эта деревня занимала ключевую позицию, и начинать работы по обследованию долины, имея в тылу недружественных туземцев, было более чем рискованно. Выбора не было.