Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

Поэтому, когда они сделали очередную остановку почти напротив Аоранги, Андрей Петрович решил принять меры предосторожности. Для прикрытия команды Георга Вильгельма со стороны предгорья он сформировал отряд из десяти вооруженных матросов, в который включил и Робсона, и лично сам возглавил его. При этом он исходил из того, что, во-первых, во всей экспедиции не было более подготовленного в военном отношении человека, а, во-вторых, могла возникнуть ситуация, когда нужно будет быстро принимать самостоятельные решения.

Теперь в долину вместе выходили команда Георга Вильгельма и отряд Андрея Петровича, распорядившегося не отходить от побережья далее двух верст, чтобы в случае необходимости успеть вовремя отойти под прикрытие пушек «Екатерины».

Был пасмурный, непривычный для этих мест день, и видимость была тоже скверной, хотя дождь, слава богу, пока не шел. Ввиду этого, к большому неудовольствию Георга Вильгельма, Андрей Петрович еще перед выходом предложил ему не отходить от берега далее версты. Натуралист же, показывая чертеж местности, пытался доказать, что ему как раз сегодня нужно обследовать именно вот этот участок, удаленный от прибрежной полосы более чем на две версты, потому как характер растительности на нем существенно отличается от остальных. Но Андрей Петрович был неумолим, и когда тот стал еще упорнее настаивать, он спокойно ответил:

— Георг Вильгельм, я как начальник экспедиции запрещаю вам отходить от берега далее версты. Если вас это не устраивает, то я отменю все полевые работы на сегодняшний день. Я отвечаю не только за научные результаты экспедиции, но и за безопасность ее членов.

Натуралист озадаченно посмотрел на него. Всегда корректный, начальник экспедиции впервые так жестко разговаривал с ним. Какая там еще безопасность? Ведь кругом пустая долина. Но пропускать целый рабочий день он тем более не собирался.

— Хорошо, Андрей Петрович, я вынужден подчиниться…

И вот теперь он, злясь на начальника, ковырялся со своими помощниками на участке, который считал уже обследованным. А Андрей Петрович занял со своим отрядом позицию саженях в ста впереди них, приказав матросам удвоить наблюдение за местностью. Но все было, как всегда, спокойно, и он уже стал подсмеиваться над своими страхами.

Вдруг раздался звук далекого выстрела, и все обернулись назад. Над палубой «Екатерины» таяло облачко ружейного выстрела, а матрос флажным семафором просил ответить ему. Сигнальщик, бывший в составе отряда, вскочил с флажками в руках, стал на открытое место и, увидев разрешающий кивок начальника, ответил, что готов принять сообщение.

— К вам… с веста… приближается… отряд туземцев… дистанция до вас… примерно… две версты.

— Передайте, — приказал Андрей Петрович сигнальщику, — приготовить пушки к открытию огня.

А затем прокричал команде Георга Вильгельма:

— Всем немедленно уходить к шлюпкам!

И, только убедившись, что его приказ выполняется, стал оценивать обстановку. Долина не была совершенно ровной, и в некоторых местах параллельно береговой полосе тянулись не высокие, но довольно длинные холмы. И как раз в направлении, указанном сигнальщиком, угадывался такой холм. Поэтому-то наблюдатели его отряда и не заметили приближающихся туземцев.

«Ай да Амаси! Использовал для нападения не только погоду с ограниченной видимостью, но и характер местности. Дал же Бог ума этому талантливому человеку. Чуть было не обманул меня, офицера гвардии!» — от души восхитился Андрей Петрович.

— Отходим к берегу без суеты, но поспешая. В случае нападения туземцев стрелять залпами с колена, тщательно прицеливаясь, но только по два человека, с некоторыми интервалами, чтобы обеспечить непрерывность стрельбы, — обратился он к матросам. — Вы же знаете, что на перезарядку ружья уходит около минуты.

Отходили широким шагом, оглядываясь назад. Когда же команда Георга Вильгельма подбежала к берегу, он громко приказал:

— Всем в баркас! Отваливайте к судну!

И в это же время раздались крики:

— Туземцы!

Они показались на гребне холма, затем быстро спустились с него, и, пройдя с полверсты, остановились. Их было человек двести, но Андрей Петрович небезосновательно предполагал, что за холмом в засаде могли находиться и главные силы.

Видимо, Амаси понял, что элемент внезапности утерян, а атаковать вооруженный ружьями отряд, находящийся почти у самого берега под прикрытием корабельных пушек, смертельный огонь которых был ему известен, было самоубийством. Поэтому он мучительно раздумывал над тем, как ему поступить. Ведь он не проиграл еще ни одного сражения, и его авторитет среди воинов, и не только его племени, был очень велик.

Конечно, неудачу можно будет попытаться списать на вооруженность белых воинов ружьями и корабельные пушки. Но ведь смог же Умангу, его главный враг, задолго до этого разбить отряд матросов английского брига, правда, поплатившись за это разгромом своей деревни. И никто из вождей не упрекнул его за это. Вот тогда-то он, Амаси, в бешеной злобе и напал на него, взяв в плен почти полсотни его воинов и утолив свою жажду мести.

И тогда он решил попытаться провести переговоры с капитаном корабля, стоящего недалеко от берега, предъявив ему заведомо невыполнимый ультиматум.

Отряд Андрея Петровича был почти у берега, а баркас с командой Георга Вильгельма уже подгребал к «Екатерине», когда от группы туземцев отделились двое и направились в их сторону. «Парламентеры. Хотят вести переговоры», — решил Андрей Петрович. В подзорную трубу он увидел перья на голове у одного из них. «Неужели сам Амаси?» Другой же был похож на европейца. Он молча передал трубу Робсону.

— Да это же Фридель, матрос с нашего брига, которого взял в плен Амаси у Умангу, — возбужденно воскликнул тот, только лишь приставив подзорную трубу к глазу.

Андрей Петрович быстро проиграл возникшую ситуацию.

— А он не может стать нашим союзником в переговорах? — с надеждой посмотрел он на Робсона.

— Кто его знает? — пожал тот плечами. — Скорее всего, навряд ли. Фридель, наверное, занимает такое же положение у Амаси, какое и я у Умангу, и ему нет никакого смысла занимать нашу сторону.

— Жаль, очень жаль, — задумчиво произнес Андрей Петрович. — А вдруг он захочет вернуться на родину? Вы как-нибудь не сможете прощупать его в этом направлении?

— Почему же нет? Постараюсь…

Этот разговор они вели уже на ходу, сближаясь с парламентерами. Андрей Петрович заранее определил рубеж, до которого они могли идти, находясь под прикрытием как корабельных пушек, так и ружейного огня своего отряда.

Однако еще задолго до подхода к этому рубежу Робсон крикнул: