Пётр Губанов - Пробуждение

После шестидневного пребывания в освобожденном городе отряд уже в неполном составе отправился на пароходе «Индигирка» дальше, на север. В пути приняли радиограмму из Охотска:

«Остатки белых банд в Ине и Булгине разгромлены, генерал Ракитин застрелился».

По курсу парохода плескались изумрудно-зеленые волны, весело сияло солнце в высоком, прозрачном небе. Отдельные плавающие льдины уже не были серьезным препятствием для судна. Разламывая тупым форштевнем пенные валы, «Индигирка» милю за милей преодолевала холодные просторы Охотского моря. Вострецов торопил капитана поскорее доставить отряд в одну из ближайших бухт на подходе к порту Аян. Комбригу не давала покоя мысль о том, как бы весть о разгроме Охотского гарнизона не дошла до генерала Пепеляева раньше, чем отряд подступит к Аяну.

Из извилистых трещин выползали на лед тюлени. Они нежились в лучах весеннего солнца, играли со своими детенышами и двигались в сторону шхуны, оставляя в рыхлом снегу гладкие борозды. Если на пути попадались разводья, они ныряли в воду и вскоре опять вылезали на лед. Заиндевелая, неподвижная шхуна казалась им безобидным айсбергом.

И вдруг засверкали огоньки. Загрохотали выстрелы. На пушистый снежок, выпавший ночью, брызнула кровь. Тюлени метнулись назад, ища спасения в воде. За ними следом потянулись алые шлейфы. Темными пятнышками оставались лежать на снегу мертвые детеныши. А выстрелы продолжали грохотать, нарушая покой ледяного безмолвия.

Соловьев резким движением дернул на себя затвор, выбросив за борт дымящуюся стреляную гильзу. Боцман Ужов и Цветков продолжали целиться, стремясь попасть еще раз в удалявшихся от шхуны тюленей.

— Довольно, Юрий Ардальонович, позабавились и хватит, — негромко проговорил капитан, передавая винчестер стоявшему рядом палубному матросу.

Запоздало ударили один за другим еще два выстрела.

Цветков вытер рукавом малицы потный лоб, с обидой в голосе произнес:

— Промазал.

— А я попал, кажись, — сказал Ужов, глядя в сторону напуганных выстрелами тюленей. — Ранил, видать.

— Займитесь делом, боцман, — сердито сказал капитан. — Шхуна опять льдом обросла. Распорядитесь, чтобы обкалывали лед.

Ужов проворно побежал вниз. Бывшие офицеры остались одни.

— Зря мы их без нужды переколотили, — нахмурил капитан заиндевелые брови.

— А что делать? От скуки сдохнуть можно, — не сразу отозвался Цветков.

Неожиданное появление тюленей вблизи шхуны и ненужная стрельба не развеяли черной тоски, которая не отпускала Соловьева.

В беспорядке валялись неподалеку мертвые тюлени. Все так же медленно уползали прочь раненые звери.

Соловьев в задумчивости смотрел им вслед. Пятна крови на ослепительно белом ледяном поле навевали тягостные мысли.

— Может, вот так же напрасно сражались русский с русским все эти годы? — мрачно проговорил капитан.

— Не напрасно, Арсений Антонович, — возразил Цветков. — Наша борьба отзовется в будущих поколениях. Я думаю, недолго пробудут большевики у власти, — продолжал помощник капитана. — Им не поднять Россию из разрухи. А народ не потерпит правителей, которые не сумеют наладить сытую жизнь. Он сметет большевиков, и старое вернется снова.

— Навряд ли, Юрий Ардальонович, — не согласился Соловьев. — Был ведь когда-то доблестный императорский флот, на котором мы служили. Где он теперь? А если Советы окажутся такими же прочными, как мужицкие полки, которые сумели добраться до океана?

— В драке случается всякое, — неопределенно пожал плечами Цветков. — А жизнь — совсем другое.

— Я не уповаю на лучшие времена.

— На что же надеяться? И как жить без веры!

— Я лично доволен и тем, что раз в году могу ступить на родную землю, вдохнуть воздух моей отчизны, — отрешенно произнес Соловьев. — Чего же еще можно желать в моем положении? И в вашем тоже, Юрий Ардальонович.

— Я не теряю надежды, — хмуро выдавил Цветков.

— Блажен, кто верует.

Так и не сказав друг другу больше ни слова, капитан и его помощник разошлись по своим каютам.

В тот день началось движение льдов. Материковый ветер отгонял их в сторону океана. Льдины медленно расходились, унося на себе трупы убитых тюленей.

Ночью шхуна легла на новый курс и направилась к Аяну.

На рассвете «Индигирка» бросила якорь в Алдомской бухте. Началась интенсивная высадка экспедиционного отряда на таежный берег.

Бухта, на первый взгляд показавшаяся Вострецову безлюдной, оказалась местом для охоты, где эвенки промышляли нерпу и белуху. В распадке разведчики задержали троих местных жителей. У каждого из них был винчестер с изрядным запасом патронов.

— Мал-мала на зверя охотимся, — с трудом пояснил Вострецову старый эвенк.

— Где сейчас находится генерал Пепеляев? — строго произнес комбриг.

— Пепеляй-генерал в Аян-городе поживай, — трясясь от страха, отвечал охотник.

Разведчики привели к Вострецову аянского священника, объезжавшего на оленях свой приход, и комбриг приказал отпустить старого эвенка. Приходской священник, только что прибывший из Аяна, мог оказаться более полезным, нежели таежные эвенки, которые только по доходившим в прибрежную тайгу отрывочным слухам могли знать о месте пребывания генерал-лейтенанта Пепеляева и остатков его офицерской дружины.

— Ну, отец святой, говори без утайки все, о чем я буду спрашивать, — начал Вострецов напрямую.

— Я человек маленький и далекий от дел ваших мирских, — пролепетал священник, старательно вытирая рукавом меховой кухлянки вспотевший от страха лоб. — Я зову людей к миру и не переношу вида крови.

— Какова примерная численность офицерской дружины в Аяне? — поинтересовался Вострецов.

— Дак я ведь не считал, сколько их всего в домах купеческих да бараках промысловиков на постой расположилось, — отвечал священник. — В церковь мою по праздничным дням приходит на заутреню сотни полторы господ офицеров да солдат примерно вдвое больше. Так ведь кое-кто из офицеров с похмелья и вовсе не посещают храм божий. Да и солдатики вдали от родных своих и близких совсем пораспустились: спирт хлещут и в карты играют…

— Генерал Пепеляев где на постое находится?

— В доме купца первой гильдии Арифа Арифовича Киштымова гостем проживает генерал, — скороговоркой произнес священник и запнулся.

— Дом этого купца в центре Аяна находится? — не давая опомниться священнику, продолжал Вострецов.

— В самом что ни на есть центре, неподалеку от церкви, настоятелем которой я пребываю.

— Каковы укрепления на подходе к Аяну?

— По дороге, которая приведет ваше красное воинство в город, никаких особых укреплений нет. А на берегу моря стоят пушки.