Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

— Если ты об отсыревшем порохе… так это обычное дело, — немного успокоившись, объяснил юный всезнайка.

В конце кавалькады лежащих на вечном приколе кораблей, юноши уткнулись в настоящую металлическую гору. Целая миля кованых цепей, сотни остроконечных якорей и куски разбитых вдребезги пушек — ощетинившись острыми гранями, они создавали образ огромного ежа.

Немного приободрившись, Оливер подхватил цепь и ловко раскрутил ее на манер кнута.

— Как я тебе? По — моему, самый настоящий шкипер на страже далеких границ.

— Прекрати. Мне кажется это не самая хорошая идея. Беспокоить здешние вещи может обернуться достаточно скверной историей…

Ты о чем? — не понял Оливер. — Я беру свои слова обратно. Кладбище вполне своеобразно, и если бы ни эта дрянная погода, я бы с удовольствием прогулялся бы по песчанным улочкам еще…

— Мы сюда ни за этим пришли, — напомнил ему обладатель черной метки.

Оливер лишь хмыкнул:

— Мне кажется, этот морской ловкач тебя надул. Провел вокруг пальца, не иначе.

— С чего ты решил?

— Да сюда даже портовые попрошайки и те не суются, а ты говоришь…

— Хочешь сказать, он специально предложил нам встречу на корабельной свалке? — задал третий по счету вопрос Джейсон — младший. — Но с какой стати? В чем смысл затеи?

В ответ собеседник растеряно пожал плечами:

— Не знаю, может быть, ты и прав. Только тогда скажи на милость: где нам искать этого паршивого, забывшего, что такое мытье, странника?

— Вот как раз этого‑то я и не знаю, — честно ответил Рик.

Растерянно разведя руками, он не успел предложить ни одной идеи, когда из дальней части кладбища раздался металлический лязг, сопровождающийся топотом тысячи кованых сапог.

Некрополь оживал.

Треск палуб и шелест выцветшей парусины напоминали потревоженую стаю птиц. От стоящего поодаль двухмачтового брига ввысь, с криками, взмыла пара чаек. Из глубоких пробоин послышалось завывание бродячего ветра, похожее на хрипатый окрик рулевого, возвещающего о приближении земли. Скрученная у борта якорная цепь поддавшись неведомому желанию, зашевилилась и водой полилась вниз, издавая противные монотонные щелчки.

— Святые утопленники: что же это такое? — взвизгнул Оливер. Здравый смысл, который обычно давал ему подсказки, как объяснить ту или иную загадку, теперь наткнулся на стену непонимания и страх взял верх над банальной логикой.

Рику ужасно захотелось сказать, что это обман: всего лишь странная игра звуков. Но даже если бы он произнес собственный мысли — то вряд ли бы поверил самому себе. Кладбище забытых кораблей, действительно пробуждалось от безмерно долгой спячки.

— Я сразу говорил, что это дурная затея! — внезапно рявкнул Оливер.

Ветер усилился, и моросящий дождь уже не казался такой невыносимой напастью. Грот — мачта одного из кораблей, издав протяжный вой, похожий на страдания вечног мученика, причудливо изогнулась. Рик опустил взгляд на правый борт, но там где должно было красоваться название, зияла вырубленная топором дыра.

— Смотри, — будто дикий пес заскулил Оливер, указав пальцем на стоящий неподалеку бриг.

Там, между старыми расколовшимися бочками, медленно, словно дым, возвышалось призрачное очертание. Разрастаясь в стороны, фигура, лишь отдаленно напоминающая человека, блеснула янтарными буркалами. Назвать два огромных немигающих шара по — другому, было просто невозможно.

Слегка присев, будто готовится повалиться на землю и скрыться от опасности под песком и илом, Оливер выдавал только один единственный звук — легкое завывание.

Ядовито — желтые глаза возникли еще в нескольких местах. Они загорались и тухли, будто звезды на утреннем небе, и от этого страх становился только сильнее. А в сознании крепко засела пугающая мысль: опасность может таиться, где угодно.

— Я ведь знал, что так случится, — пытаясь скрыть дрожь в голосе, выдавил из себя Рик, пятясь к металлической изгороди. На самом деле его спокойствие, было обычной бутафорией. И лишь внезапная растерянность удерживала юношу от короткого шага, с которого обычно начнется позорное бегство.

Раскат молний над горизонтом, послужили своеобразным сигналом. Канаты натянулись, топот сапог стал ритмичнее и громче.

Тип — тип — топ, бум — бум — хрясть, — к каблукам присоединился лязг металла.

Словно морские гады, цепи, превратившись в одну сплошную линию, устремились в мрачные дыры пробоин, канаты натянулись струнами, а корабли стали раскачиваться из стороны в сторону, словно попали в шторм. Природа поддержала творившееся безумие. Вспенившись, волны нещадно терзали берег, все выше взмывая вверх, пытаясь окропить двух заблудших путников соленой водой.

Ритм нарастал, рождая давно забытую мелодию. И Рик мог дать руку на отсечения, что ужасный рев кладбища забытых кораблей стал напоминать ему одну старую песню, которую пел ему отец.

— Нас точно сожрут! Нам не выбраться!

Огоньки сотни адских глаз, выстроившись кольцом, стали стремительно приближаться.

Пробравшись вдоль борта, Джейсон — младший нащупал небольшую пробоину.

«Одно спасение, надо нырять!» — пришла в голову безумная идея.

Оливер, будто прочитав мысли друга, испуганно затряс головой.

— Ныряй! — сквозь зубы прорычал Рик.

Очередное правило отца разбилось в дребезги, словно дорогой хрусталь. Запрет, поворачиваться к опасности спиной и прятаться в нору, словно крот, — наследник Лиджебая больше не считал бегство постыдным.

— Какой смысл? Нас все равно разорвут в клочья! — едва не захныкал всезнайка.

Переведя взгляд на спасительный мрак, Рик едва удержался от крика отчаянья. Из пробоины, будто из зева чудовища вырвалась огромная человеческая рука, и сцапала его друга. Притянув Оливера, лапища разжалась — из серых потемок возникло лицо Скитальца. Чуть ниже выцветшей треуголки сверкала его белозубая улыбка.

— Рад видеть вас в добром здравии, мистер черная метка, — продекламировал он и с новой силой дернул Оливера. Голова приятеля в одну секунду исчезла в кляксе непроглядной пустоты.

Окунувшись из мрачного дня в абсолютную ночь корабельных внутренностей, Рик зажмурился. Глаза жутко щипало, рождая легкое головокружение. Пришлось идти на ощупь. Однако Скиталец на это скидок не делал. Двигаясь также проворно, как и по закоулкам Прентвиля, он ни разу не споткнулся, и не издал даже маломальского шума.

Вскоре, глаза Рика все же привыкли к темноте. Озираясь по сторонам, он с удивлением отметил, что внутри корабля достаточно светло. Пробиваясь сквозь рассохшиеся доски, лунный свет разделял тонкими лучами кишки корабля на ровные серые полосы.

— Поторапливайтесь, неугомонные бродяги, — прошептал Скиталец. Но на бегу, в суете, трудно было определить тон сказанных им слов.