Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

По толпе пробежало нервное волнение.

— С чего вы решили, что сокровище капитана Бероуза по щелчку ваших кривых пальцев, достанется именно вам?! С чего вы взяли, что мальчишка отречется от наследства отца или пожертвует его этому лощеному шуту, что целый час морочил вам головы?

Оливер видел как матросы, обдумывая слова старика, поочередно закивали своими косматыми башками.

— Не слишком ли ты…

— Не слишком! Поверь мне, не слишком — резко оборвал выкрик Квинт. — Именно из‑за такой самоуверенности, что блуждает в ваших никчемных душонках, я и лишился глаз.

Приглядевшись, Оливер только сейчас заметил возле глазниц старика глубокие рваные шрамы. Фантазия незамедлительно нарисовала в юношеском сознании образы кошмарных тварей, которые вырвавшись из морской пучины, могли сотворить с пиратом такое насилие.

— О последнем плаванье Бероуза я слышал предостаточно странностей, что бы сделать один простой вывод: он нашел что‑то куда страшнее черной метки. Небывалое количество мифов и поверий. Только, обычно в таких историях, куда больше вымысла, чем правды. Именно поэтому, огонь прошлого, что вы сейчас пытаетесь разжечь, может обратиться в настоящее пламя. Бывший юнга Бероуза скрыл слишком много чтобы поверить ему, но пообещал достаточно, что бы сделать его нашей марионеткой.

Дослушав слепца, капитан, нахмурив брови, опустил голову:

— Ты считаешь, угроза реальна?

— Я считаю вам надо не спускать с мальчугана глаз! — резко взорвался старик. — И не забудьте про вашего стрекочущего шута! А остальное, будет видно…

— А что нам делать с пронырливым приятелем сопляка Джейсона? — внезапно раздался возле Оливера пронзительный голос соглядатая. Юноша едва нашел в себе силы, чтобы повернув голову не вскрикнуть, когда уткнулся взглядом в обшарпанные сапоги капера. Тот стоял так близко от его укрытия, что мог без труда схватить его за шкирку и выволочь на пиратский круг.

В последнюю секунду Оливер зажал рот руками — в тот самый момент, когда его зубы вновь готовы были начать отбивать барабанную дробь, коварная дрожь, вихрем пробежав по телу, едва не выдала юношу с потрохами.

— Капитан, там какой‑то шум, — вкрадчиво произнес соглядатай, указав на дальнее окно.

Присутствующие застыли, прислушались к воцарившейся тишине. С улицы донесся протяжный собачий лай и жалобные завывания.

— Не мели ерунды, — плюнув, сказал капитан, и вновь обратился к старику. — Что ты слышал о путешествии Одноглазого к острову Грез?

Квинт ответил не сразу, видимо опять погрузившись в дрему.

— Практически ничего, Скут. А остальное всего — навсего глупые слухи, не заслуживающие твоего внимания.

По всему было видно, что старик был не намерен продолжать разговор.

— Луджи, Кларк, — обратился к каперам капитан. Двое плечистых моряков ответили коротким кивком. — Ваша задача: трактир «Адмирал Тревли». Ройте носом, угощайте всех и каждого ромом, хватайте за горло, но узнайте мне все, что известно о бриге «Бродяга» и его причудливом капитане.

В следующую секунду зал наполнился протяжным надрывным кашлем. Все повернули головы в сторону старика. Квинт обвел каперов удивленным взглядом, пожал плечами и отрешено произнес: «Воля ваша».

Всполохи, возникшие на горизонте, на секунду озарив неимоверно раздувшиеся тучи, напомнили нарыв, который никак невозможно удалить. Небо болезненно вздрогнуло и вновь устало уснуло, пытаясь побороть неведомую болезнь. Блуждающая по округе тревога ненадолго стихала, растворившись в монотонном такте непрекращающейся капели.

Дождь, барабаня по крыше, погружал Рика в полудрему. Наблюдая за извилистыми струйками, спешащими к земле, юноше казалось, что время остановилось, и он очутился в странном мире, где не существует спешащих стрелок часов и все вокруг погружено в приятный и безмятежный сон.

— Вот выпейте, этот отвар избавит вас от возможной простуды. — Терси ли Джейскоба протянул юноше чашку горячего настоя. В нос ударил приятный травяной аромат.

Пастырь улыбнулся и присел рядом с Клер.

— Спасибо вам, сэр. Мы просто не знали от кого ждать помощи, — поблагодарила девушка.

— Не стоит, — откликнулся служитель. — Мне в радость оказать вам столь незначительную услугу. Мой приют в вашем полном распоряжении столько, сколько это потребуют обстоятельства.

Кивнув, Клер осторожно притронулась к отвару. Тонкий дымок тянулся к высокому сводчатому потолку и терялся в бархатном полумраке.

Церковь была небольшой, но вполне уютной по меркам Прентвиля, где всегда ценились вычурность и массивность. Огромные храмы, упрятанные в пузатые колонны и многоярусные фасады с выпирающими, словно клыки ордерами, казались настоящими гигантами по сравнению с крохотными двухэтажными домишками обычных горожан. Возвышаясь на соборной площади, божественные святилища являли собой прямое отображение лоснящихся священнослужителей. А здесь, в скромном кирпичном домике, притаившемся между низких мастеровых лачуг, все выглядело иначе. Длинные скамьи были развернуты к центру, своим расположением напоминая знак бесконечности жизни. Тусклый свет свечей, словно лунная тропа, скорее умиротворял, чем настораживал, отчего изображения святых героев, которые противостояли морской стихии и погибли ради жизни потомков, виделись добрыми старцами неспособными причинить зла.

Обратив внимание на уличную непогоду, пастырь обернулся, печально взглянув на Клер, а потом на ее брата.

— Видимо, мы действительно чем‑то прогневали повелителя морей, — заключил он.

— С чего вы взяли? Все дело в дожде? — попытался предположить Рик, обхватив обеими руками широкую кружку.

Терси не согласился:

— Разве вы не замечаете? Вся эта непогода — неслучайна. Конечно, я могу ошибаться. Собственно говоря, и хорошо, если мой разум неверно истолковал непрекращающийся дождь. Но ответьте мне, разве вам не кажется, что надежда угасла? Просыпаясь на рассвете, я больше не вижу на горизонте солнца. Понимаете? Эти жуткие тучи, они повсюду. Они давят, топчут ливнем, скрывая от нас всякую радость земного существования.

От одной мысли, что к выходкам природы все‑таки причастен таинственный мистер Сквидли, Рика бросило в дрожь. С каждым днем юноша все сильнее погружался в историю, которая теряя привлекательные краски, наполнялась серостью непонимания. Окончательно запутавшись, он ожидал, что в скором времени морок навеянный воспоминанием об отце рассеется. А история о книжке в кожаном переплете с красной тесьмой окажется обманом, и они с сестрой заживут как раньше. Но череда событий закрутилась настоящим вихрем и не сулила благоприятной развязки.