Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

Пристальный взгляд капитан слегка коснулся незнакомца, которого Шмыг привел в убежище. Убивать гостя было еще рановато. А вот тело Британа Ти уже валялось неподалеку. Капер смог вымолвить всего два слова, перед тем как получил пулю в самое сердце. Не плохой был пират, хотя и изрядно бережен к собственной шкуре. И все же капитан не мог поступить иначе. Ситуация обязывала.

Заряженный пистолет гаркнул молниеносно, сбив с ног Серого Шмыга. В глазах капера застыла обида, и немая просьба пощадить его бедную душу. Вполне понятное желание. Подобную реакцию капитан видывал сотни раз, и на корню давил в себе жалость к предателям. Именно за такую решительность его и ценила команда.

А вот холоднокровный вид, того, кто пришел следом за Шмыгом, напротив, не на шутку насторожил капитана. Незнакомец стоял как постамент, молча взирая на труп провожатого. Неужели не испугался, что тоже может распрощаться с жизнью?

Отложив пистолет в сторону, капитан подал знак, и грузный великан подошел ближе. Но скудный свет масляных ламп, разукрасивших стены черными полосками чадящего дыма, так и не дал возможности рассмотреть незнакомца получше.

Несколько темных фигур двинулись следом, остановившись в паре шагов от гостя. Строго исполнив приказ капитана. Щелкнули затворы пистолетов, и послышался звук извлекаемого оружия. Теперь можно было вести разговор.

Прикурив трубку, капитан облокотился на подлокотник высокого резного кресла. Идеальная, дорогая работа на которой должен был восседать, по меньшей мере губернатор самого Вильма, однако коварная судьба распорядилась иначе. Теперь любимый трофей верой и правдой служил капитану без корабля.

— Зря связался со Шмыгом. Ненадежный был тип, — раздался осторожный голос.

— Он выполнил, что должен был — ни больше не меньше. Если ты решил его судьбу сейчас, стало быть, так тому и быть, — внятно, растягивая каждое слово, ответил незнакомец.

— Вот как, — удивился капитан. — И что же привело тебя ко мне? Неужели разговор?

Из темноты послышалось нервное пыхтение. Каперы не выносили долгих разговоров, предпочитая насладиться короткой расправой с гостем и продолжить беседу за стаканом рома. Но капитан решил иначе.

— Да, именно разговор, — согласился незнакомец.

Несколько новых взводов курка выразили общее мнение каперов.

— Капитан давай вспорем еще кишки!

— Да, пулю в лоб и точка!

Сбивчивые голоса прекратились, когда капитан поднял руку. Но тишина была недолгой, потому что вновь заговорил гость.

— Давай я сам поставлю точку в этом споре, капитан. Послушай того, чье мнение действительно имеет вес в вашем унылом обществе.

В тишине раздались усталые шаги. Очень знакомые шаги. И кашель. Его невозможно было спутать: глубокий, пронизывающий, словно легкие вот — вот собираются вырваться наружу.

— Святые мученики, Квинт ты как раз вовремя, — не скрывая радости, хлопнул по подлокотнику капитан. — Где тебя черти носили?

— Там, где тебе лучше не появляться, — откашлявшись, ответил старик. Его лицо было бледным и измученным, будто он проделал путь пешком от Забытых кварталов до Западных доков.

— А у нас гость, — капитан указал на незнакомца.

— Именно по этой причине я здесь, — мгновенно отреагировал Квинт. — Я уверен: тебе стоит его выслушать.

Капитан мог поклясться, что старик приклонил перед незнакомцем голову.

Подозрение мятежа, из призрачного страха довольно часто посещающего его мысли, приобрело для Ската вполне реальные очертания: сначала Шмыг, теперь Квинт. И если первый случай был весьма предсказуем, то второй — можно было смело отнести к чему‑то из ряда вон выходящему. Чем их подкупил этот мрачный тип похожий на гриндвинских китобоев?

— Надеждой, — внезапно ответил слепец.

— Что? — капитан привстал со своего трона. Сощурившись, он пристально вгляделся в лицо Квинта. Слишком уж необычны были речи его бывшего помощника.

Старик едва заметно улыбнулся, зрячими глазами уставившись на капитана.

— Ты не поверил мне, Скут, а напрасно, — Квинт осклабился. — Мы полезли в погреб, куда нам соваться не следовало. И вот итог. Ты хотел отыскать того, кто погубил команду Бероуза? Кто следовал по пятам Лиджебая? Кто знает тайну острова Грез? Так получай! Он стоит перед тобой. Только учти, правда в твоем случае, будет солоней глотка морской воды.

Скат наблюдал за стариком, машинально обхватив рукоять оружия. Второй пистолет был заряжен и с радостью был готов поработить еще одну человеческую душу. Но что‑то или кто‑то продолжал удерживать капитана от столь опрометчивого поступка.

— Он дело говорит? — Скат обратился к гостю.

— Все до единого слова, капитан, — согласился незнакомец.

— И ты действительно был в ту злополучную ночь на «Бродяге»?

— Верно как день, капитан.

— И знаешь, где сейчас находится сокровище, что заполучил Бероуз в последнем путешествии?

— Так и есть, — без тени сомнения ответил незнакомец.

Придирчивый взгляд Ската обрушился на старика, на лице которого все еще виднелась дурацкая ухмылка. Данный разговор походил больше на цирковой балаган, нежели на пиратскую сходку — и это ужасно раздражало капитана. И с каждой секундой все сильнее.

— Как твое имя, моряк? — вновь обратился он к гостю.

— Сквидли… Мортон Бин… Ли Тон Тирс… Зак Треволи… — с каждым вдохом незнакомец выдавал новое имя, будто выплевывал насмешку над капитаном и окончательное «сэр», лишь разожгло костер ненависти.

— Я не ослышался? Иметь так много имен для одного человека, по меньшей мере, постыдно, если не сказать жестче, — прорычал Скат.

— Вот как? — искренне удивился Сквидли. — Тогда как же на счет вас, сэр… Разве не вас в детстве звали Змеенышем? Помните, когда вы воровали на Гнилой пристани… а всего через пару лет стали именовать — Скобой, когда вы умудрились выпустить дух сразу из трех морских волков в Бухте Анкариес, а еще через пяток лет вы сменили сразу три имени, не оставив от каждого предыдущего и следа. Что вы скажите на это? Не слишком ли много чести на одного захудалого капитана без корабля. Поведайте, как утонул ваш последний бриг? Эта прекрасная жемчужина Нижнего моря. Уж не по вашей ли вине это произошло… Хотя нет, в этом случае по каперскому кодексу вы должны были отправится вместе с ним на дно и почитай уже года три кормить рыб у рифа Эвертонс.

Надо было отметить, что капитан с честью вышел из этой сложной словесной дуэли. Не проронив ни слова, он дослушал пламенную речь до самого конца, лишь недовольно дернув бровью. Но вот только его смертельные раны, полученные в момент сражения с всезнающим противником, оказались куда серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд.