Наталья Девятко - Карта и компас [litres]

— Мы слышали, они собирались на Тортугу, — сказала Илария.

Советник Императора перевел взгляд на девушку.

— Боишься. Но не за себя. За него. Да вот беда, если я убью его, то ты будешь страдать, а он получит покой, — Андрей стиснул кулаки, промолчав, чтобы не навредить любимой, но черноволосый колдун это видел. — Если же я убью ее, парень, то покой получит она. Хотя смерти вы не боитесь, вы боитесь боли друг для друга, ибо любите. А у меня нет времени, чтобы разбить вашу любовь. Но я вас накажу. Вашим же чувством.

Химера направилась к воде. Понурившись, Иржи поплелся следом, даже не оглянувшись.

— Неужели Иржи сделал это искренне? — Андрей обнял Иларию.

— Он очень хотел на побережье, — Илария печалилась об Иржи. — Но не с пиратами. Разве мог он упустить такой шанс?

Девушка прижалась к любимому, стараясь не думать о проклятии, которое обещал наслать на них советник Императора.

Феофан видел, как Химера, вернувшись с острова, отдает приказы. Человек, которого советник Императора привел с собой, был напуган и растерян.

— Иржи, — Химера смотрела на исчезающий в сумерках остров, — я чувствую, как ты стремишься вернуться на большую землю, и понимаю, что тебе нет дела до людей, приходивших сюда под черными парусами.

Иржи слушал, цепенея от ледяного голоса, будто превращаясь в камень.

— Но скажи мне, — продолжал советник Императора, — почему ты не попросил за своих друзей? За тех, кто делил с тобой дни на острове в течение двух лет. Кто помогал тебе выжить. Кто не отходил от тебя, когда ты заболел. Каждый присягающий Империи может перед тем попросить о выполнении небольшого желания.

— Тебе все ведомо, что же я могу еще сказать? — теперь, когда остров исчез, он почувствовал себя по-настоящему одиноким, но живым.

Химера ухмыльнулась, уловив эту мысль.

— Ты не колдун, поэтому не прочитаешь заклятье, написанное мною на песке, даже Морю его не смыть. Но добра в тех чарах меньше, чем в твоих мыслях, хотя мысли твои черны. Зависть и ложь, которыми ты жил эти два года, точат твои мысли, Иржи, как червяк яблоко. Ложь о восстании против Империи и заточении. И зависть к чужому счастью, к чужой молодости, к пиратской удали, которой у тебя никогда не будет. Зависть съела твою душу, Иржи.

В каждом слове советника Императора притаилось отчаяние, перетекающее в без того обезображенную завистью душу человека.

— Почему ты не оставил меня на острове, колдун, чтобы зависть окончила свою работу? — стараясь удержаться над пропастью отчаяния, спросил Иржи.

— Почему? Потому что ты нужен мне, человек, — рассмеялся колдун. — Потому что ты видел пиратов, видел их корабль, а теперь проклянешь их всех, — советник Императора жестом позвал двух солдат. — Казните его. Все равно как.

Солдаты взяли Иржи под руки, но тот вырвался, бросившись Химере в ноги.

— Ты обещал мне жизнь!

— Я ничего тебе не обещал. А ты отдал мне свою жизнь и свое сердце. Если же твое сердце понадобилось мне для какого-то заклятья? Поторопитесь.

Солдаты подняли Иржи и забрали с собой. Химера пришла к Феофану, который видел, как колдун разговаривает с пленником. До слуха министра долетел слабый вскрик.

— Асана Санарин, — позвала Химера, и к ним подошла высокая темноволосая женщина, одетая в белый костюм капитана имперского флота. — Стрела зависти и ненависти полетела. Она яркая, следуйте за ней, — и уже к министру: — У нас есть нужный курс.

Поклонившись, Асана Санарин пошла на капитанский мостик. Феофан не ответил.

Туман укрывал море, окутывая корабль бело-серым маревом, от которого саднило в горле. Сквозь него не мог пробиться лунный свет, подсвечивая призрачную мглу, будто в тумане скалились мертвецы. Черные паруса намокли и обвисли, ветер стих, как перед бурей.

Не велись разговоры, все старались поменьше находиться на палубе, чтобы не дышать гадким туманом, от которого кружилась голова.

Ярош, Марен, Феникс, София, Анна-Лусия, Айлан, Юран и Мариан, уговорившая капитана позволить и ей не сидеть в каюте, стояли на вахте. Перед кораблем плыл Дельфин, чтобы предупредить о рифах. Никто не верил туману. Туман ждал, что они допустят ошибку, туман облизывался, готовый сожрать кораблик, затерявшийся в морских просторах.

Туман стал густым, как молоко. Они уже не могли видеть друг друга. Мгла плыла серыми прядями, стелилась по палубе, отделяя людей друг от друга. В поле зрения Яроша остались только Айлан и Юран, почти скрытый за молочной пеленой.

Айлан захохотал.

— Ярош, какой же ты странный! У всех спросил, как они на корабль попали, кем до того были. Кроме меня!

Туман плыл, липкий и холодный.

— Ты нашел меня во сне. Ты помог мне, Айлан, — туман ел даже слова, делая их пустыми. — Чародеи могут находить людей в сновидениях.

— Да! — снова засмеялся Айлан. — Но почему я тебя искал, ты подумал? — и, прежде чем Ярош успел что-то сказать, ответил сам, шепотом, со злостью: — Смотри, Ярош, смотри, как я ненавижу вас всех за то, что вы есть!

…Мгновения чужой жизни, налипающие на тебя, как капли тумана. Вот ребята радуются, празднуя окончание обучения в лучшей из школ Империи. В одном из них легко узнать Айлана, в другом угадывается молодой Олег.

— Так кто самый смелый? Нарушишь запрет? — смеется один из парней.

— Иди ты! — толкает его опьяневший Олег. — Сам туда лезь.

— А не боюсь, — хвастаясь, уверяет молодой Айлан. — Я самый смелый из вас!

— Врешь, Варн! — хохочет тот же парень.

— Не вру!..

Комнату затягивало ночной мглой. Айлан шел через прямоугольную площадь к черным статуям. Темная одежда делала парня незаметным для стражи.

Черная статуя вблизи оказалась не очень большой, но постамент был выше человеческого роста. Прошептав заклятье, Айлан вогнал в черный камень постамента кинжал. Подпрыгнув, парень поставил ногу на рукоять кинжала и залез.

Статуя мужчины тихонечко вздохнула, вдохнув ночной воздух.

— И как же мне доказать, что я здесь был? — сам у себя спросил парень, почесав затылок, от дыхания не по-летнему холодной ночи хмель слетел с него.

— А никак, Айлан, — ответила статуя, хотя уста из камня не шевельнулись.

— Ты живой? — от удивления Айлан едва не слетел с постамента. — Как ты назвал меня?

— А разве неправильно? — усмехнулась статуя его мыслям. — Разве это не твое Имя? Разве ты не Айлан?

Парень бежал с площади во весь дух. Завтра их будут поздравлять с выпуском, объявляя, в какой уголок страны поедет каждый из них, над кем примет командование. Сердце колотилось, откликнувшись на настоящее Имя. Если откликнется снова…

Айлан второпях бросал на кровать вещи. Проснулся Олег, сел на своей кровати. Все остальные еще не вернулись с гулянки.