Ян Мак-Гвайр - Последний кит. В северных водах

– Я только что убил Генри Дракса сломанной пилой, – говорит он. – Неужели вы думаете, что теперь мои нервы дрогнут и я не смогу всадить вам в башку пулю?

Бакстер стискивает зубы с такой силой, что на скулах у него вздуваются желваки и взгляд его поспешно убегает куда-то в сторону.

– Сломанной пилой, говорите? – спрашивает он.

– Давайте сюда вон ту кожаную сумку, – приказывает Самнер, подкрепляя свои слова выразительным взмахом руки с зажатым в ней револьвером. – А теперь складывайте в нее все, что у вас там есть.

После недолгого колебания Бакстер повинуется. Самнер проверяет, пуст ли сейф, а потом приказывает Бакстеру повернуться лицом к стене. Отрезав карманным складным ножом атласную шнуровку от портьеры, расположенной массивными горизонтальными складками, он связывает Бакстеру руки за спиной, после чего заталкивает ему в рот салфетку и завязывает ее шейным платком.

– А теперь мы пойдем в ваши конюшни, – говорит Самнер. – Показывайте дорогу.

Они выходят в коридор в задней части дома и проходят через кухню. Самнер отпирает дверь черного хода, и они выходят в декоративный сад. Между приподнятых грядок проложены посыпанные гравием дорожки, а в пруду с рыбками возвышается чугунный фонтан. Он подталкивает Бакстера в спину, понукая того идти быстрее. Они проходят мимо сарайчика и ажурной беседки. Когда же они оказываются подле конюшен, Самнер открывает боковую дверь и осторожно заглядывает внутрь. Его взору предстают три стойла и каптерка для хранения амуниции, в которой стоит верстак с инструментами – шилом, молотками и прочим. Возле двери на полке обнаруживается масляная лампа. Он отталкивает Бакстера в угол, зажигает лампу, после чего берет моток веревки из мастерской и завязывает на конце ее петлю. Набросив ее Бакстеру на шею, он затягивает ее так, что у того глаза начинают вылезать из орбит, а потом перебрасывает свободный конец через потолочную балку. Налегая на него всем телом, он натягивает веревку так, что носки вышитых домашних туфель Бакстера едва касаются земли, и быстро обматывает веревку вокруг колышка в стене. Бакстер испускает сдавленный стон.

– Если будете стоять смирно, утром вас найдут живым и здоровым, – говорит ему Самнер. – А вот если будете ерзать и дергаться, все может кончиться для вас куда печальнее.

В стойлах стоят три лошади – две вороные, молодые и явно норовистые, и кобылка постарше, серая в яблоках. Он выводит ее из стойла и седлает. Когда она начинает громко фыркать и перебирать копытами, он ласково гладит ее по шее, негромко напевая какой-то мотивчик. Лошадь успокаивается, и он взнуздывает ее. Погасив лампу, Самнер открывает главные ворота и замирает, вглядываясь и вслушиваясь в окружающую темноту. До его слуха доносится лишь стон ветра в кронах деревьев да шипение бродячего кота; другие звуки, свидетельствующие о подстерегающей его опасности, отсутствуют. Двор пуст, и тусклый свет прикрученных газовых фонарей устремлен вверх, в затянутое тучами небо. Он забрасывает сумку на холку лошади и вставляет сапог в железное стремя.

Рассвет застает его в двадцати милях к северу. Через Дриффилд Самнер проезжает без остановки. В Гортоне он спешивается, чтобы дать лошади напиться из озера, после чего в предрассветных сумерках едет дальше на северо-запад через заросли буков и платанов по сухому дну долины. Когда небо светлеет, по обеим сторонам от него уже тянутся возделанные поля, и в маслянисто поблескивающих отвалах земли отчетливо видны белые вкрапления мела. Живые изгороди перевиты высохшей крапивой, васильками и колючей ежевикой. Ближе к полудню он выезжает на северные склоны лесистого нагорья Уолдз и спускается по ним в лоскутную долину внизу. Когда он въезжает в городок Пикеринг, на землю вновь опускается ночь, на сине-черном бархате неба зажигаются бесчисленные звезды, а голова у него начинает кружиться от голода и недосыпания. Он находит платную конюшню для лошади и снимает комнату в соседней гостинице. Когда его спрашивают, он представляется Питером Бэчелором, присовокупив, что направляется из Йорка в Уитби, дабы успеть проститься с дядюшкой, который внезапно захворал и лежит при смерти.

Он засыпает, крепко сжимая в правой руке револьвер Дракса, а кожаную сумку с деньгами запихнув поглубже под железную кровать. Рано утром он завтракает жидкой кашей с почками, а горбушку с говяжьим жиром, что ему подают к чаю завернутой в промасленную бумагу, берет с собой. Уже через шесть или семь миль дорога на север начинает постепенно подниматься, минуя сосновые рощи и вытоптанные пастбища для овец. Живые изгороди попадаются все реже, а потом и вовсе исчезают, сочная трава сменяется можжевельником и папоротником; ландшафт становится все угрюмее и неприветливее. Вскоре он оказывается на вересковой пустоши. Повсюду, насколько хватает глаз, темные тучи клубятся над безлесным пейзажем, раскрашенным в мрачные пурпурные, коричневые и зеленые тона. Воздух здесь прохладен и свеж. Самнер почти уверен, что если Бакстер отправил за ним погоню, то его ни за что не станут искать именно здесь, по крайней мере, не сразу – скорее уж, к западу или югу от Линкольншира, но только не в этой стороне. Самнер рассчитывает, что у него есть в запасе день или около того, прежде чем новости из Халла достигнут Пикеринга, что дает ему достаточно времени, чтобы добраться до побережья и найти корабль, который увезет его на восток, в Голландию или Германию. Попав же в Европу, он воспользуется деньгами Бакстера, чтобы исчезнуть и превратиться в кого-нибудь другого. Он возьмет себе новые имя и фамилию, а заодно и новую профессию. Все былое забудется, говорит он себе, а все воспоминания сотрутся.

Тучи в небе смыкаются и темнеют еще сильнее, и начинается сильный дождь. Навстречу ему попадается фермер, везущий овец на продажу, и они останавливаются поговорить. Самнер спрашивает, далеко ли отсюда до Уитби, и тот яростно скребет заросший щетиной подбородок и озадаченно хмурится, словно ему задали невесть какой трудный вопрос, но потом все-таки отвечает, что Самнер может считать себя счастливчиком, если доберется туда до темноты. Еще через несколько миль Самнер оставляет позади тракт на Уитби и поворачивает на северо-запад, в сторону Готланда и Бек-Хоула. Дождь прекращается, и небо заливает прозрачная летняя голубизна. Пурпурный вереск растет на пустоши не сплошь, а местами, а у дороги так и вообще попадаются выжженные полосы, а чуть дальше, во влажных низинах, уже видны купы деревьев и кустарника. Самнер съедает свой хлеб с говяжьим жиром, запивая его водой из соседнего торфяного ручья. Миновав Готланд, он направляется дальше, к Глейсдейлу. Вскоре пустошь сменяется лугом, поросшим по краям папоротником, звездчаткой и невысокими зарослями бузины, но потом вновь поднимается, переходя в выкошенную стерню. Эту ночь Самнер проводит, дрожа от холода, в полуразрушенном сарае, а утром вновь садится на лошадь и продолжает свой путь на север.