Джеймс Купер - Лоцман

— Что же теперь делать? — спросил Барнстейбл, все еще глядя на кита, хотя пыл молодого лейтенанта к этому времени уже начал остывать. — Для еды он не годится, а его тушу прибьет на берег, и мы, стало быть снабдим неприятеля китовым жиром.

— Будь это в Бостонском заливе, — сказал рулевой, — нынешняя охота обеспечила бы меня на всю жизнь. Но уж таково, видать, мое счастье! Давайте подойдем к нему: должен же я вызволить свой гарпун и линь! Пока жив старый Том Коффин, они не достанутся англичанам.

— Не загадывай наперед, — возразил сидящий на корме гребец, — возьмут они твою железину или нет. Вон они тоже охотятся, и притом за нами!

— Что ты болтаешь, парень? — воскликнул Барнстейбл.

— Взгляните сами, капитан Барнстейбл, — ответил матрос, — и вы увидите, что я говорю правду.

Молодой моряк обернулся и увидел идущий под всеми парусами «Быстрый». Тендер только что обогнул мыс и находился в полутора милях с наветра от вельбота.

— Передай-ка мне трубу, — спокойно сказал капитан. — Видно, нам снова предстоит работа. Если тендер вооружен, наступает наш черед спасаться бегством; если нет, мы достаточно сильны, чтобы захватить его.

Одним взглядом опытный офицер определил боевое снаряжение обнаруженного судна. Хладнокровно опустив подзорную трубу, он сказал:

— У этого малого длинные руки и десять зубов, а на мачте у него развевается вымпел короля Георга. Теперь, ребята, надо вам приналечь: дело идет о жизни и смерти. Чтобы ни думал о своем гарпуне мистер Коффин, мне вовсе не хочется попасть в лапы к Джону Булю, хотя бы его королевское величество сам соизволил надеть на меня кандалы.

Матросы хорошо поняли своего командира и, сбросив куртки, всерьез налегли на весла. В течение получаса на вельботе царила полная тишина, и за это время он ушел далеко вперед. Но все кругом словно сговорилось помогать тендеру: при достаточно ровном бризе море было сравнительно спокойно, сильное приливное течение благоприятно, и расстояние между преследуемыми и преследователями уменьшилось почти вдвое, Барнстейбл сохранял полное спокойствие, но чело его омрачилось заботой: он понимал всю опасность их положения.

— У этого малого длинные ноги, мистер Коффин, — бодрым голосом сказал он. — Твой линь придется выбросить за борт, а тебе взяться за пятое весло.

Том поднялся с места и, пройдя вперед, выбросил бочонок вместе с линем за борт, а сам уселся за носовое весло и принялся грести с поразительной силой.

— Да, в каждом твоем взмахе сразу видна твоя философия, Длинный Том! — воскликнул командир. — Держись, ребята! Если нам не уйти, мы, по крайней мере, выиграем время для размышления. Ну-ка, мистер Коффин, что ты думаешь? В нашем распоряжении есть три средства — послушаем, что выберешь ты: во-первых, мы можем повернуть и драться, и тогда всех нас пустят ко дну; во-вторых, мы можем высадиться на берег и попытаться сухим путем вернуться на шхуну; в третьих, мы можем пройти под самым берегом… возможно, даже под огнем пушек противника и лишить его ветра, и в то же время держать ноздри над водой, на манер нашего кита, черт бы его побрал! Если бы не он, мы и не встретились бы с этим разбойником!

— Если мы будем драться, — с неменьшим хладнокровием, чем капитан, ответил Том, — нас возьмут в плен или утопят. Если мы высадимся на берег, сэр, я пропал первым, ибо я совсем не мастер ходить по суше. А если мы попытаемся лишить врага ветра, пройдя под самыми скалами, нам отрежут путь вон те молодцы, которые, я заметил, шныряют по берегу и ждут случая подстрелить из-за угла честных моряков.

— В твоих словах столько же истины, сколько и философии, Том, — сказал Барнстейбл, который уже убедился, что надежда на спасение исчезла, так как на скалах действительно появились кавалеристы и пехотинцы. — Видно, эти англичане и глаз не сомкнули прошлой ночью… Боюсь, Гриффиту и Мануэлю пришлось туго. У тендера попутный ветер, и он бежит, как скаковая лошадь… Ха, начинается серьезный разговор!

Над носом тендера взвился клуб белого дыма и грохнула пушка. По волнам запрыгало ядро, вздымая брызги, но оно прошло с перелетом. Моряки мельком взглянули в направлении мчавшегося ядра и продолжали грести как ни в чем не бывало. Рулевой, проследив за полетом ядра взглядом более опытного человека, заметил:

— Дальность неплоха для такого веса металла, и голосок у этой пушки звонкий. Но, если его услышали на борту «Ариэля», англичанам придется пожалеть, что пушка не родилась немая.

— Ты король философов, мистер Коффин! — вскричал Барнстейбл. — Правильно, теперь у нас есть надежда. Пусть англичане бухают побольше, и, клянусь жизнью, на «Ариэле» поймут, что это не гром. Дайте-ка мне мушкет, я заставлю их угостить нас еще одним выстрелом!

Барнстейблу передали мушкет, и он сделал несколько выстрелов, как бы в насмешку над неприятелем. Затея его удалась вполне. Раздраженный этим оскорблением, тендер начал выпускать по маленькому вельботу ядро за ядром. Они часто падали в воду так близко, что брызги задевали матросов вельбота, которые, однако, оставались целы и невредимы. Неудачная пальба англичан ничуть не испугала бесстрашных моряков, а лишь развеселила их. И, когда ядро пролетало ближе, чем обычно, рулевой считал нужным заметить:

— Мертвая зыбь, дальнее расстояние и маленькая цель — где же тут попасть в нее!

Или:

— Косому легче целиться в маленькую шлюпку! Несмотря на неудачную канонаду, неприятель все ближе и ближе подходил к вельботу и, казалось, вот-вот должен был догнать его. Но вдруг, как эхо от выстрела англичанина, грянул пушечный выстрел с другой стороны, и Барнстейбл со своими товарищами, к великой радости, увидели, как из маленькой бухты, в которой он провел ночь, появился «Ариэль». Облачко пушечного дыма вилось вокруг его мачт.

Громкий восторженный крик вырвался одновременно у капитана и его экипажа, а неприятельский тендер поставил все паруса, какие он мог нести, привел к ветру и дал залп по беглецам всем бортом. Картечь и круглые ядра пролетели мимо вельбота и упали в воду неподалеку, подняв фонтаны брызг, но не причинив никакого вреда.

— Неприятель в панике! — сказал Том, глядя на маленький водоворот, в который входил вельбот.

— Если командир тендера достойный человек, — сказал Барнстейбл, — он не ограничится таким коротким знакомством с нами. Налегай, ребята, налегай! Мне хочется получше рассмотреть этот разговорчивый корабль.

Матросы сами понимали необходимость грести как можно скорей, и через несколько минут вельбот подошел к шхуне. Экипаж встретил своего командира и его товарищей восклицаниями и радостными криками, которые разнеслись над волнами и достигли слуха разочарованных зрителей, толпившихся на береговых утесах.