Т. Креве оф Барнстейпл - Федька-Зуек — Пират Ее Величества
- Название:Федька-Зуек — Пират Ее Величества
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Т. Креве оф Барнстейпл - Федька-Зуек — Пират Ее Величества краткое содержание
В этом романе удачно сочетается то, что обычно вытесняет друг друга: лихо закрученный сюжет — к историческая точность деталей, достоверность психологии персонажей — и экзотика дальних путешествий. Шестнадцатый век повернут к читателю его малоизвестными гранями. История русского паренька, сделавшего карьеру английского пирата, вряд ли оставит Вас равнодушным. К тому же язык и стиль автора (ранее русскому читателю неизвестного, в отличие от западного) позволяют говорить о том, что это — настоящая проза.
Федька-Зуек — Пират Ее Величества - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А одноцветные петухи в климате Нового Света, как нарочно, вылупляются из яиц нечасто. И болеют они чаще пестрых, и дохнут от каждого пустяка, даже в дни очень сильного ветра. Приходилось симаррунам, дабы обеспечить жрецов достаточным количеством одноцветных петухов, разводить неимоверное количество кур. Из-за этого симаррунам необходимы стали… водопады! Что, непонятно? Вот и Федор поперву не понял, решил даже, что темнокожие союзники шутят над ним, не со зла, конечно, — но все же насмехаются!
Оказалось — нет, всерьез оно так и есть. А дело вот было в чем: собранные в большом количестве куры способны поднять такой гвалт, что слышно за две версты! И помета горы, и пахнут они невыносимо. С подветренной стороны вонь тоже за пару верст долетать может. Вот и приходится симаррунам свои куриные фермы строить вне поселка, при больших водопадах. Шум падающей воды заглушает кудахтанье, а шум тогда громче, когда струя, пусть даже и не столь полноводная, падает с большей высоты. При куриных фермах устроены были форты, и дежурили при курятниках молодые парни — в сущности, смертники. При нападении испанцев они не имели права ни бросить своих питомцев — божьих птиц как-никак, ни отступать, указывая противнику кратчайшие пути к поселению и потаенные проходы в лесных завалах. Самое большее, что могли свершить для своего спасения эти смотрители укрепленного птичьего двора, — это принести в жертву богам как можно больше одноцветных петухов (для свершения обряда по всем правилам в каждой смене дежурных был свой жрец), а также молиться пресвятой Богородице в то же время!
Благодаря такому избыточному птицеводству у симаррунов было вдоволь курятины, яиц и пера для подушек и перин. Желтки, не скупясь, добавляли для прочности в известь — для прочности каменной кладки, а куриными печенками и пупками наживляли рыбачью снасть — все так. Только вот оттягивали эти птичьи дворы до пятой части всех способных носить оружие!
Точно такая же история была с белым просом. Боги африканцев были привередливы. Одному богу потребна была кровь одноцветных петухов, другому же — пшенная каша со свиными мозгами. Мозги-то ладно бы, но вот пшено… В мокром климате Дарьена оно ежегодно вымокало, и одно тут было спасение: договориться с дружественными индейцами, живущими в более сухом климате, чтоб они сажали это просо у себя. И каждый год немало симаррунов погибало в конце зимы, в пору сбора проса. Поход за двести шестьдесят миль на полуостров Асуэро, где в середине января вызревало просо, длился до апреля. Уходило в поход полтораста человек. И если из них сотня возвращалась — поход считали удачным!
А вообще нельзя было не восхититься тем, как симарруны выжимали пользу из всего, что давал лес. Они основательно изучили все растения (и сами тут не ленились, и индейские женщины, которых они похищали, делились с мужьями и передавали детям свои познания). При этом для испытания свойств нового растения использовали испанских пленников. Сначала выспрашивали у индейцев, для чего они используют это растение и как, и какие жертвы каким богам приносят при заготовке, и под какими планетами и созвездиями, и в какой фазе Луны надобно растение это собирать, чтоб действие его было наисильнейшим.
Если индейцы не знали ничего об этом растении и никак его не использовали — готовили кашицу из листьев растения, отдельно толкли коренья, отжимали сок, обжаривали часть, особо отделяя семена, — и готовые «блюда» принуждали есть пленников, частью в сыром, частью в вареном и частью — в заквашенном виде. Если кто из пленников умирал от такого «питания» — заставляли еще парочку обреченных есть то же самое малыми порциями: устанавливали силу и время действия нового яда. Если яд был силен и быстродействующ — им можно было отравлять стрелы. Менее сильный годился, чтобы смазывать остроги для крупной рыбы. Самые медленно действующие яды годны были и даже незаменимы для тайных убийств особенно жестоких испанцев.
Симарруны имели в своем арсенале растения, вызывающие вещие сны или священные видения наяву. Но вещие сны могли видеть не все, кто того захочет, а только подходящие люди, которые назывались «нгмерра». Федор раз видел, как «нгмерра» в вещем сне увидел, где воры укрыли похищенных вчера быков. Могли «нгмерра» узнать, в скольких милях от крепости находятся выступившие в поход против симаррунов из Номбре-де-Дьоса испанцы.
И еще у них были растения, шипы которых годны быть иглами или шильями для сшивания шкур; шипы других растений заменяли гвозди при сколачивании нетолстых досок…
Если испанцы ловко выдалбливали бутылочные тыквы — «лагенарры», делая из них фляжки с узкими горлами, — симаррунам тыковки эти за час выедали дочиста особой породы муравьи — серенькие, с красными крапинками на брюшке. Знали они растения, сок которых красил ткани в самые разные цвета, не выгорал и не линял; и растения, зола которых могла отстирать любую грязь лучше мыла…
Лесные растения давали симаррунам и всяческую утварь, и инструменты, и часто даже пищу… Лучше пчелиного воск они счищали с листьев не особо высокой раскидистой пальмы «карнауба». Пестики для ступок часто делали не из меди, а из коричневой мелкослойной древесины дерева «арикари». Древесина эта тонет в воде, не режется ножом и не рубится топором; только огнем можно придавать нужную форму кускам ствола «арикари». И еще симарруны называли это мрачное темнолистое дерево «алмазным». Почему? Потому, что алмаз тоже не режется металлическим ножом, но горит…
Федор уже начинал понимать, почему испанцы побаиваются симаррунов и обвиняют их в стачке с самим Сатаною. Их же оставь без всего, загони в самую чащу — и они не только передохнуть с голоду не подумают, но еще и заживут лучше, чем индейцы в своих поселениях! «В мире этом нет растений, бесполезных человеку!» — сказал Федору Амунта Пабло, советник короля Педро Первого и верховный жрец бога войны Огуна-Гу. Железная статуя свирепого Гу, в плоской шляпе, увешанная бренчащими на ветру подвесками, браслетами, цепочками и крючками, была оснащена тазиком из красной меди, прижатым к железному животу идола — впалому и гулко-пустому. И тазик этот наполнялся кровью уже далеко не петушиной — человечьей! Испанской.
Федору один раз удалось, благодаря нежданной симпатии к нему Амунта Пабло — пузатого угрюмого пожилого негра, в молодости великого воина, сплошь покрытого несчетными рубцами, — видеть и эту жуткую церемонию. Хотя вообще-то симарруны старались никому из чужаков ее не показывать и даже доказывали, что такого рода обрядов у них вовсе нет, клевета это, этого, дескать, и в Африке нет уже лет сто… (Федор, после обряда, задумался: не означает ли сей почет того, что он никогда уж не вернется к своим? Не назначил ли его непонятный, уклончивый друг-жрец быть следующей жертвой? Страшно и мерзко, конечно, но унижаться и молить он не будет. Если что — так хотя бы тем можно утешиться, что недолго…)
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: